― Тебе нужно кончить?

Она краснеет еще больше, прежде чем поднять подбородок и встретиться с моим взглядом.

― Да.

Я поднимаюсь на ноги, возвышаясь над ней.

― Тогда скажи мне правду.

Слова едва успевают вырваться, как она хватает края свитера, поднимает руки и срывает его, отбрасывая в сторону.

Я хищно наблюдаю за тем, как ее руки переходят к пуговицам рубашки, расстегивают их, открывая белый бюстгальтер.

Я чувствую, как во рту скапливается слюна, когда вижу ее грудь, идеально подходящую для игр и сосания, и гладкий живот с созвездиями косметических точек, по которым так и хочется провести языком.

Она снимает рубашку и отбрасывает ее в сторону, оставаясь передо мной в одних лифчике, юбке и приспущенных колготках.

Она широко раскидывает руки и опускает их в стороны в знак «вот она я», прежде чем добавить:

― Я порвала с ним.

Мои глаза медленно, не торопясь, перемещаются от следов красоты вверх по ее телу.

Когда мой взгляд встречается с ее взглядом, ее слова проникают в мою кровь, и во мне зарождается такое чувство собственничества, какого я никогда раньше не испытывал.

― Что ты только что сказала?

― Я одинока, ― говорит она. ― Вчера я рассталась с Картером. Я хотела сделать это еще накануне, но ты держал его в заложниках у себя дома, а потом напоил его. ― Она обвиняет, а затем добавляет: ― Он уехал. Ну, по крайней мере, я так думаю. Он забрал свои вещи и ушел, и с тех пор я ничего о нем не слышала.

Она замирает и смотрит на мою реакцию.

Я сопротивляюсь желанию броситься на нее и наслаждаюсь ощущением того, как последняя стена рушится вокруг нас.

Она стоит передо мной почти обнаженная, и я хочу насладиться этим, насладиться моментом, когда она наконец признает, что она моя, как вор наслаждался бы находкой бесценных драгоценных камней и жемчужин.

Как бы мне ни хотелось прикоснуться к ней, я прислоняюсь к стене напротив нее. Менее трех футов разделяют нас в этом небольшом пространстве, и я скрещиваю руки на груди.

― Чего ты хочешь?

Она знает, о чем я спрашиваю. Я преследовал ее слишком долго, чтобы оставалась какая-то двусмысленность.

Она должна прийти ко мне.

Она должна произнести эти слова.

Я вижу, как блестят ее глаза в ответ на мой вопрос, как желание бросить мне вызов борется с потребностью подчиниться.

Наконец, она смотрит на меня взглядом, одновременно нежным и жестоким, и произносит свои следующие слова, как неопровержимую истину.

― Я хочу тебя.

Я киваю один раз, медленно, и это движение противоречит тому, как быстро бьется мой пульс о кожу.

Я опускаю руки на бока, выпрямляюсь и ухмыляюсь.

― Тогда подойти и возьми меня.

Она повинуется без колебаний, пересекает комнату и прыгает в мои ждущие руки, которые жадно обхватывают ее.

Ее рот прижимается к моему, и в течение нескольких минут мы пируем друг другом, находясь в кайфе от свободного переплетения наших тел.

Мои руки держат ее задницу в смертельной хватке, мои пальцы массируют ее ягодицы, когда я стону ей в рот.

― Может быть, мне стоит начать с того, чтобы трахнуть твою задницу и забрать единственную вещь, которая принадлежит мне. ― Я рычу ей в рот.

Она напрягается в моих руках, я полагаю, из-за моей угрозы трахнуть ее сладкую попку, но если судить по ее реакции, то ей это чертовски понравится.

― Я знаю, что тебе это чертовски понравится, ― прохрипел я между поцелуями, прижавшись к ее горлу. ― Судя по тому, как ты ранее упиралась задницей в мой палец, я просто знаю, что тебе понравится быть болезненно растянутой вокруг меня.

Она откинула голову назад, чтобы посмотреть на меня, и я одарил ее чеширской ухмылкой.

― Я все еще девственница.

Я все еще полностью прижимаюсь к ней, мое тело не двигается, пока ее слова проникают в мое сознание.

― Что?

Неверие, смешанное с диким желанием, захлестнуло мой мозг, на мгновение сделав меня беспомощным.

Не может быть.

― У меня никогда не было с ним секса.

― Не лги мне.

― Я не лгу, ― говорит она, слегка защищаясь. ― Я… я не была готова, а потом… Ну, потом он изменил, так что я точно не была готова.

Я не хочу больше ничего слышать о ее прошлом с ним. Это дерьмо мертво и похоронено.

― Тебя еще никто не трахал?

Она качает головой, в ее глазах вспыхивают трепет и предвкушение, когда она видит мою реакцию.

― Я трахал твою попку, прежде чем кто-то кончал в твою киску? ― спрашиваю я, и когда она кивает, я опускаю свой лоб на ее плечо, пытаясь сдержать свой член, бушующий в моих джинсах. ― Блять, это так горячо, что я сейчас кончу в свои брюки.

Она обхватывает меня за шею, сильнее прижимая свои сиськи к моей груди, обнимая меня.

Все, что она делает, непроизвольно дразнит, каждое движение заводит, вызывая во мне физическое желание навечно запечатлеть на ней свое имя.

― У тебя столько проблем.

― Почему? ― спрашивает она, ее тон слегка озадачен.

― У тебя проблемы, потому что я не могу трахнуть тебя в этом чулане для хранения швабр в твой первый раз, хотя я, чертовски этого хочу.

Она издает разочарованный звук, когда я отпускаю ее.

― У тебя проблемы, потому что, когда я тебя все-таки трахну, я буду таким грубым и жестоким, что, наверное, сломаю тебя.

Я сжимаю в кулак ее волосы и с их помощью заставляю ее встать передо мной на колени. Она удивленно вскрикивает, но не сопротивляется.

― Но в основном, у тебя проблемы из-за того, что снова солгала мне. За то, что заставила меня поверить, что ты принадлежишь кому-то другому, что он прикоснулся к тебе и сделал тебя своей, когда я хотел тебя. ― Я ворчу.

Я наклоняю ее голову вверх, чтобы она смотрела мне в глаза, когда я говорю.

― Я сказал тебе, что заставлю тебя заплатить за каждую ложь. А теперь расстегни мои брюки.

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, ее маленькие ручки тянутся вверх и хватают пряжку моего ремня. Она расстегивает его, вытаскивая ремешок из петли, и каждое ее движение настолько эротично, настолько завораживающе маняще, что я боюсь случайно совершить преступление, когда речь идет о ней.

Что милая агрессия закипит и я действительно перейду черту.

Все мои силы уходят на то, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, чтобы не трахнуть ее на этом грязном полу, но я не даю таких же гарантий насчет траха ее рта.

― Вытащи мой член. ― Приказываю я, и она выполняет приказ: ее руки тянутся к моему члену и вытаскивают его из брюк.

Удивление и любопытная настороженность плещутся на ее лице, когда она вынимает меня и держит в руке.

В ее глазах ― шок, а на языке ― возбуждение, когда он высовывается и жадно смачивает ее губы. Она делает неуверенный толчок вверх, ее пальцы с трудом обхватывают мой твердый член.

Я уже собираюсь направить ее, когда ее язык высовывается и кружится вокруг моей головки.

Я с шипением втягиваю воздух сквозь зубы, когда она смыкает губы вокруг моего кончика и берет меня в рот. Я завороженно слежу за движением ее головы: она покачивается вперед-назад, принимая половину моего члена, прежде чем начать бороться.

Ее рука движется вверх и вниз, а теплая ладонь сжимает мой член в движении вверх-вниз, которое заставляет меня громко ругаться.

Я хватаю ее за волосы и откидываю ее голову назад, ее рот с громким хлопком отрывается от моего члена.

― Ты уже делала это раньше.

Это не вопрос.

Я могу сказать, что это не первый раз, когда она прикасается к члену руками или ртом.

Она слегка кивает, ее губы розовеют от усилий и все еще раздвинуты. Она смотрит на меня широкими, предвкушающими глазами, и от мысли, что он видел ее такой, разгоряченной и готовой к его прикосновениям, когда он стоял над ней, ярость просачивается в мою кровь.

Я толкаю ее голову вперед и просовываю свой член мимо ее губ и дальше в ее рот, больше, чем она принимала меня раньше, пока не упираюсь в заднюю стенку ее горла.