- Я князь Слави, пришел к тебе с предложением. – Федогран, согласно обычаю, поклонился в пояс, коснувшись пальцами земли.

- Подожди. – Вождь выставил ладонь вперед. – Не дело это говорить о делах в впопыхах. Разговоры должны быть как равнинные реки, неторопливы и степенны, иначе они как горные ручьи будут суетливо биться о скалы. Проходите в жилище, отдохните с дороги, вкусите гостеприимство Агач-киши. Мы всегда рады друзьям. Там, за трапезой, мы и обсудим вашу просьбу.

Федогран давно привык в своих странствиях питаться чем попало, но теплое, парное, сырое мясо, пришлось есть впервые. Одно дело, пусть и недожаренный до конца, обуглившийся, кровоточащий кусок убоины с углей догорающего костра, но там хоть есть намек на кулинарию, а тут дикое естество.

Племя не знало огня, и не принимало его, считая проявлением разврата. Терпимо относилось к его использованию другими людьми, но всегда смотрело на них как на чудаков, не понимающих истинного вкуса пищи. «Глупцы». – Читалось в их сочувственных взглядах.

Куски недавно добытого кабана, разложенные на листьях лопуха, как на тарелках, орехи фрукты и плоды деревьев, вымытые коренья, все только что сорванное и выкопанное, свежее, и все в изобилии.

- Мир меняется. – Начал неторопливую беседу Федогран.

- Да. – Кивнул вождь, стрельнув хитрыми глазами. – Мы это замечаем. – Многое идет не так как раньше. Наше племя не ходит больше в горы, там гадость.

- Как раз об этом я и хочу с тобой поговорить. – Натужно улыбнулся богатырь, проглотив кусок сырого мяса. – Вы же хотите восстановить все как было?

- Хотим. – Согласился Даг. – Только там теперь чужой бог, а наши старые покинули нас. Это горько осознавать, но это так. Мне кажется, что для нас уже нет места в этом мире. Мы доживаем последние годы.

- Так и будет, если ничего не делать. – Федогран развернулся к вождю, и заговорил как можно более убедительно. – Старые боги не ушли, они обессилены. Чернобог захватил источник силы, что находиться на горе Аргоран. Мы. – Он сделал жест рукой по кругу указав на братьев. – Идем туда, чтобы освободить скрижаль, и вернуть в мир старые порядки. Но есть преграда. – Он вздохнул и ненадолго замолчал, сделав интригующую паузу, и когда увидел в глазах собеседника заискрившееся любопытство, продолжил. – Город Тибол, что стоит на пути к нашей цели, обложен осадой прихвостней лживого бога. Для дальнейшего путешествия, его надо освободить.

- Хитрец. – Рассмеялся Даг. – Ты хочешь, чтобы мы пошли войной на объединенное войско Нартов и Испов?

- Да. – Не стал скрывать Федогран. – Хочу. Но не одни вы. Я жду дружину из княжества. Ну и мы с братьями то же не маленькая сила. Вместе у нас есть шанс победить. И вот ещё что. – Парень заговорщически склонился к лицу вождя. – Если и суждено нам умереть, то лучше вот так, в бою, как мужчинам, а не как червякам, прячущимся в куче навоза и ожидающим, когда их откопает новый бог, и раздавит.

- Ты в чем-то прав. – Нахмурился Даг. – Даже скорее ты очень прав. Но мы не воюем пешими. Не умеем. Мы всегда деремся на спинах наших братьев, мамонтов. – Он задумался. – Тяжело это говорить, но мы не сможем присоединиться к вам. Смертельный недуг косит стадо. Больше половины животных присмерти.

- Я могу посмотреть. – Вмешался в разговор Бер. – Что? – обвел он глазами удивленных братьев. – Я тятьке помогал Лихоманку из нашей коровы изгонять, когда она травки непотребной обожралась. Обряд помню, там ничего сложного. Нужна будет пшеница, мед и костер.

- Огонь противен нашему взгляду. – Скривился Даг и замотал отрицательно головой. – Он развращает, и несет в себе слабость телу и духу.

- Ну тогда сиди и скули от безысходности, и смотри как дохнет стадо. – Рявкнул на него шишок. – Одумайся, болван. Какое сейчас следование устоям, когда сам мир рушиться? На кону жизнь не только твоя, а всего твоего племени, всего того, что ты любишь.

- Ну я предложил. – Пожал плечами медведь. – Решать-то все равно вам, а я готов помочь.

- Наглецы. – Хмыкнул Даг. – Но вы правы, надо подумать.

Зал накрыла тягостная тишина. Вождь застыл, сморщив лоб и прикрыв глаза. Эмоции бегали по лицу, то согласием, то сомнением, а то и полным отрицанием искривляя глубокие морщины. Остальные замерли в ожидании. Никто уже ни ел и не пил, все смотрели на принимающего решение вождя и не смели ему мешать. Сейчас решалось многое. От того, сможет ли он преодолеть в себе закостенелые, вбитые на уровне подсознания древние, где-то глупые своим невежеством устои, и принять что-то новое, или нет, зависела судьба всего предприятия и даже сама жизнь.

Время тянулось, как всегда, медленно. Нервы на пределе. Нет ничего хуже, чем ждать, и мучиться неизвестностью. Наконец Даг вздрогнул, словно очнувшись от кошмарного сна, открыл глаза и задумчиво окинул взором собравшихся.

- Я много думал. - Заговорил он хриплым усталым голосом. – Сомнения грызли мне душу, тогда я обратился к предкам, и они тоже не могли прийти к согласию, разделившись на за и против. Спор был жестким. Тогда мы вместе обратились к духу гор, но тот не ответил. Это страшно, когда молчат боги. Это неправильно. Так не должно быть. Если ради их возвращения, надо зажечь огонь, а потом пойти на смерть, то не надо противиться переменам. Предки согласились на изменения, от ныне огонь будет зажигаться в племени в случаях смертельной опасности. Это их воля и моя. Так стало и так будет от ныне и до скончания веков.

Вздох облегчения прокатился по залу. Как груз с плеч скинули братья. Появилась надежда, и теперь все зависело от Бера. Вот тут снова появились сомнения. Слишком уж мало походил этот увалень на лекаря, а уж нем более на волхва. Сможет ли? Справиться? Мамонты все же не коровы.

Костер ярко пылал на поляне, над ним на треноге висел булькающий медом и зернами пшеницы котелок, а вокруг расположилось восхищенно пожирающее взглядами священнодействие племя странных созданий, больше похожих на обезьян, чем на людей.

- Лихоманка. – Вынес вердикт Бер, оглядев вздувшийся живот первого мамонта. – Вылечим. У коровы моего батьки такая же напасть случилась. Сейчас варево сготовится, и под заговор мы им на пузо медку капнем. Не любят эти пакостники болезные, что там поселились, мед с заговором. Ну а вы уж не зевайте, хватайте их и в котелок суйте, пусть варятся. Тут главное успеть, что бы не разбежались, да в здоровую скотину не нырнули.

- Шла русалка лесной дорожкой, оцарапала нежну ножку, а из ранки той да не кровь-руда, а из ранки той да чиста вода. – Заголосил медведь и пошел обходить вокруг мамонтов, капая им на шерсть слезы меда. - Да чиста вода, та ручьем текла, да по всей земле та вода прошла. Да на остров тот, да на тот Буян, на Буяне том да высок курган. На кургане том камень-алатырь лежит во всю ширь. Не поднять его, не свернуть его, пока род людской на земле живет. Как под камень тот утекла вода, а за ней болезнь навсегда. Ныне и присно и от круга до круга! Тако бысть, тако еси, тако буди!

- Мать честная. – Воскликнул он едва, дочитал заклинание. – Да от коль вас тут столько набралось. Да ловите же вы их скорей лентяи, чего расселись, не упустите. - Замахал он руками застывшим от неожиданного появления маленьких, скользких как слизни, зеленых существ, выпрыгивающих из животных, и кидающихся удирать. – Ах ты пакость-то какая. – Схватил он первого и запихнул в котелок. – Не зевай парни.

— Это же Кехайи! – Взревел голос Ацамаза. – Лови заразу, не дай уйти.

Суета, крики, сутолока наполнили поляну. Все посрывлись с мест и принялись ловить мечущихся под ногами существ, и пихать их в котелок Бера.

- Ну-ка немедленно отпустите моих слуг! – Вы видели когда-нибудь разъяренную бабушку – одуванчик в ярости. Не советую. Иногда за скромной богобоязненной внешностью скрывается монстр. Вот и сейчас сама ненависть неслась в сторону ловящих Кехай людей, потрясая кривой клюкой и сверкая синими глазами в зрачках которых метались молнии, готовые сорваться и испепелить каждого, кто встанет на пути.