Это сойдёт за аргумент.

Я перешел в боевой режим, разогнав сердца.

Прицелился, прислонив оружие к камням. Замер и выстрелил. И почти сразу же второй раз.

Костляк не ожидал, поэтому уворачиваться не стал.

Первая пуля ударила в грудь, выбив яркую синюю взвесь. Вторая пробила шею, синева хлынула сияющим ручьём. Но амтан умирать не пожелал. Развернулся к нам, с невероятной скоростью прыгнул, оказался на середине насыпи, прилипнув ладонями и ступнями к крупным тяжелым булыжникам.

Прыгнул второй раз, и оказался уже в четырех шагах ниже. Мрачно молчал.

Шутов Кряж.

Откинул ружьё, выхватил двухзарядник и дважды выстрелил амтану в грудь. Он дёрнулся, тонкие струйки побежали по ребрам.

Кряж выставил воле-конструкт щита.

Костляк прыгнул, преодолев его. Оставшиеся боковые части, лопнули, разлетевшись золотистой шелухой. Оракул упал, болезненно зашипел:

— Не в голову, — бросил Кряж и откатился в сторону края площадки.

— Издеваешься?

Амтан, прыгнув вновь, оказался на потолке: глядел оттуда, сверкал глазами, и изливался синевой.

Еще один прыжок — в трёх шахах от меняна площадке — припал к земле, выпячивая горб. Я выхватил еще один пистолет — в момент, когда навелся и выстрелил, горб лопнул. Вонючий фиолетовый дым заполнил все вокруг.

Сделал шаг назад, вдел пистолет в кобуру, вытащил нож, перехватил его обратным хвостом и подставил левую руку.

Костляк прыгнул, пасть сомкнулась на псевдо-металле нарукавной защиты. Топорик царапнул по панцирю.

Вот эту атаку я прозевал. Про оружие совсем забыл.

Опасно.

Странно. Он был быстр, но в ритме. Резкое движение — затем перерыв. Опять резкость.

Я вбил нож ему в лоб. Давил пока не захрустела гарда и пока амтан не перестал шипеть и дергаться.

Тело упало на колени, и я вырвал оружие. Оттер синеву о штанину и засунул оружие в ножны.

— Ты, Кряж, урод, — сказал, пнув труп.

— Легко же.

— Почему не достал пистолет?

— Плохо стреляю. Ты лучше. Нужно глянуть чего колотил.

Аккуратно спустились.

Оказалось, что бил амтан импровизированным каменным долотом по мелкой шкатулке. Кряж создал конструкт и через две минуты вскрыл ее.

— Не понял, — бросил я.

Внутри сушенный человеческий палец с вырезанными на костяшке символами — разглядеть не мог, глаза начинали слезиться. Пригляделся не прямо на символы, а чуть вбок и проявились дрожащие цветные поля — слои: черный, синий и голубой.

Кряж положил шкатулку на камень, закрыл крышку, сделал шаг назад.

— Что это?

— Воле-конструкт привязан.

— Возьмёшь с собой?

— Прощупаю. Старый орнамент на шкатулке. Если запитан аж с тех времен. Значит золотожопый, — он глянул на меня. — Оракул Собора был силен. Опасно. Вытащи глаза у Костляка, сборщикам отдай. Наша премия.

— Как это делать? Есть какой-то особый способ?

Кряж тяжело вздохнул:

— Нож. Воспользуйся. Бездна, дхал, тебе не пять лет.

Промысел

Нашей целью оказались карстовые гиббоны.

После двух часов блуждания — ведомые Кряжем — мы вышли на целое поселение таких в одной из пещер.

Йорг объяснил, что гиббоны — частично оракулы; в них была железа, которая и шла на продажу. Вот за этими органами — за спец-железой мы сюда и явились.

Карстовые гиббоны — коллективные создания. Они связаны друг с другом. Связь эта совсем не такая как связь между телами Идола, но общее виденье имелось. С момента как мы убьем одного из них, все будут знать об атаке. Также Йорг сказал, что гибсы — так промысловики называли их — еще и какие-то телепатические фокусы показывали. Чистыми телепатами они не были — это скорее отдельные способности на телепатической основе; но по большому счёту, какая разница амтан целый телепат или четверть телепата, если он тебя в рог скручивать начнёт?

Правильно, абсолютно никакой.

***

В штрек, ведущий к селению, залетели быстро. Стенки в нём сияли изумрудным, всюду были пятна светящегося мха.

Гибсов — двое. Стояли за низкими укреплениями из грибного хряща и каждый схлопотал по пуле. Батар и Карс постарались. Ветеран попал в голову, Молодой — всего лишь в грудь, но и этого хватило.

Мы рванули вперед.

На бегу взгляд зацепился за изломанное тело: гибс выглядел странно, но на удивление безобидно.

Средний рост. Непропорционально длинные руки и пальцы. Рыжий мех, только на чёрной плаксивой морде волос нет; кожа на щеках и подбородке шла складками.

Преодолев штрек, двинулись к первым постройкам: они кривые, неаккуратные.

Кряж следил за домом с правой стороны. Йорг, Бо и Карс смотрели за дорогой, ведущей на хибары и пирамиду. Сборщики и поддержка остались позади. Поддержка подойдет, когда мы отчистим эти два дозорных здания и дадим сигнал. Сборщики — когда все будет кончено.

Я, Востр и Батар ворвались в дом по левую руку. Дверь из хряща даже закрыта не была. Оказалось, гибсы уже наготове.

Честно говоря, непонятно что они вообще делали до нападения.

В зале стол, хотя стульев не было, лестница, судя по размеру здания, ведущая на крышу. На всю стену лента с закрепленным барахлом: людские кости, клешни, одна сгнившая голова костляка, несколько старых знамён, обмазанный каким-то дерьмом стяг геометрики, грибы, камни необычной формы, панцири жуков, был даже череп странного зверя — задумался — похоже нургус.

И где они здесь, под землей, его вообще взяли?

Пять особей перед нами. Повернулись одновременно, сверкнув фиолетовыми глазами.

Одежды, доспехов, инструментов у них нет.

Чем эти амтаны являлись? Полностью ведомыми зверьми? Примитивными дикарями? Относительно разумным племенем?

Непонятно.

Мне толком не рассказали и вероятнее всего особо никто и не интересовался. Железа есть — торговать выгодно; остальное — второстепенно. Убиваем, вырываем — всё. Подход — полное дерьмо, но куда тут деваться.

На миг время замерло — химия обожгла кровь. Лица амтанов исказились, став разом безумными; и началось.

Батар поднял Бурю, но выстрелить не успел. Миниатюрные волевые вихри проявились возле. Гибсы сплели тройной конструкт и запустили промысловиком в стену, как из рогатки. Тот врезался головой, крякнул и отрубился.

Востр нырнул к столу в центре, закрылся им. Мне пришлось уворачиваться от поочередно запускаемых конструктов. Серебристые копья вбивались в пол; помещение наполнилось гарью и вонью химического. От этого тянуло чихать.

Снаружи раздалась стрельба.

Одно понятно — нам стоило спешить.

Востр приподнялся, выглянул и разрядил Опцион в сторону ближайшего противника.

Грохот страшный, сизый дым разлетелся в стороны.

Первая револьверная пуля ударила гибсу в руку, разбила кость, оставив предплечье болтаться на нитях плоти. Раненный выдавил из себя оглушающий вопль — и уже следующие пули заблокировал зеленоватый парус-щит. Тогда гибсы отвратно запели, казалось я почти оглох. Калечный только что созданным щитом ударил по столу и Востру; тот успел голову прикрыть и его отбросило.

С левой стороны ближайший гибс облепил торс конструктом броневых чешуек и двинулся в мою сторону. Задумал он ерунду, но переубеждать тут дело гиблое. Движения его и других, несмотря на безумные выражения лиц и оскалы, неспешные, с ленцой. Это создавало ощущение, будто все что происходило — нереально; мы всего лишь глупцы, застрявшие в болезненном сновидении.

Должно быть быстрее двигаться они были просто неспособны. Поднял двухзарядник.

Гибс чуть двинул пальцами, надавил. Острая боль и от силы давления на шаблон взгляд поплыл — а через миг я держал дергающуюся змею.

Моды шипели.

Пустое. Слабый фокус.

Нащупал на “змее” спусковые крючки и дважды выстрелил — колени гибса лопнули. Он рухнул на пол с диким звуком.