— Количество глазищ — это ли не иерархичные узоры или какая-нить ступень развития доморощенная?

— И я так подумал.

Следующая форма была без изображений и расписанных деталей. Называлась она эпигон, и помимо этого про нее написана лишь одна вещь: по заявлениям выживших свидетелей, коих понятно немного, эпигон — классический оракул.

— Как будто бы встречаться с этой шуткой мы, совершенно, не хотим.

И опять я с ней мысленно соглашался, но отвечал так:

— Мало ли, Желчь, чего мы там не хотим.

Незнакомец подписал сверху листка:

“Такова, брат, не видал”.

Следующая глава — “статусы людей в Полисах”.

Список шёл от низшего к высшему; там, где это уместно текст сопровождался изображением татуировки-метки, которая и являлась отображением положения в обществе.

Разницу между половиной статусов я понимал смутно. Отличия в правах и обязанностях: большей частью — юридические тонкости, различия прав на очередность рассмотрения исков, возможность селиться в Полисе, и возможности в этом Полисе открыто носить оружие; в общем, над деталями я особенно задумываться не стал; уже было много прочитано, и голова начинала гудеть от информации.

В самом низу — раб, затем зависимый (он обязан носить иглу службы); после шли хорцы — татуировка одиночной ленты возле пальцев; рука полугражданина отмечалась двумя лентами; красный гражданин носил татуировку двух лент и недоделанного кинжала; гражданин — две ленты и завершенный кинжал; почетный гражданин — все перечисленное и дополнительные ленты на запястье, в количестве в котором человек получал статус почетного.

Выше почетного гражданина были только архонты и стратеги, управляющие Полисом, но их просто избирали из почетных.

Совет собирался на три года — и в течение этого времени выбранные архонты и стратеги оставались неприкосновенны, но потом несли ответ за все что сделали и не сделали.

Чаще всего обнуленные кхуны были вне этого списка, не считались частью системы, но — для упрощения и уменьшения бессмысленных стычек — имели часть прав красного гражданина, а именно: право на рабовладение, право на вербовку в пехоту, легион и преторианские части, право на ношение легкого вооружения, право на найм зависимых людей. Лишены кхуны же были права на искпервой очереди, брака и отсутствовало у них право стать полноценным гражданином за выслугу.

Следующая глава про общую мелочёвку, собирала в себя весь информационный хлам: про оружейные единицы издание уже устарело, и все что я мог подчерпнуть для себя — названия и наименования типов того оружия, которое видел раньше. Некоторые названия револьверов.

Посмотрел иерархию Каганата, культурные традиции сборцев и фуркатов; стилизации масок разных Полисов, географию и вид полной карты, дефицит и профицит товаров, товары оракулов, изображение поезда и информацию про него, некоторые виды амтанов.

Я пришел к выводу, что мир изменился не слишком сильно и в большей степени не качественно, а количественно — и с обилием разных новых вещей — места для кхунов в нём не осталось.

***

Подловили нас на обратном пути.

Оружие тявкнуло дважды. Приглушенные выстрелы, одна мысль — специализированное средство.

Противник отработал в спину, тем самым напрочь выбив дух.

Зону почек залило, как льдом; моды опередили боль, но ноги все равно подкосились. Зато шок не утянул сознание в Бездну.

Я упал.

Видел, Востр получил по голове и рухнул следом. Изящная маска отлетела и утонула в грязи. Эта картина завлекла больше, чем осознание того, что сам я этой гадости полный рот набрал при падении.

Как они подобрались — без понятия.

Хотя глупость полная: темно, мало пространства, а все протяжение туннеля “дырявое”; прячься где-угодно.

Подлый, вонючий штрек.

Ложное чувство городской безопасности.

И почему не предупредила Желчь?

Добавили для сговорчивости: дважды тюкнули по черепу.

Дубинки из примитив-металла жгли по-змеиному. Ошеломили. Враги били ласково. Судя по силе ударов, пытались взять живым.

Дотянуться до меча так и не успел. Сорвали оружейный пояс и отшвырнули в сторону, лишив всего оружия разом.

Все что получилось — перевернуться на спину, но и это много. Если бы остался лицом вниз — совершенно точно, все бы так и кончилось.

Впрочем, один шут, дело — гнилая дрянь.

Заломили руки. Приподняли.

Сердца разогнали химию, но пустое. Не помогло, держали крепко.

Правый глаз залило кровью. С рассеченного лба обильно струилось.

Крутил головой, как безумный, разглядывал происходящее.

Пятеро — шаблон автоматически раздал клички: Мутант, Седой, Однорукий, Бедняк и Легионер.

Мутант и Седой, те кто держали меня.

Мутант — тощий до болезненности, серокожий; имеющий по восемь пальцев на каждой руке, рыжий полукровка. Вырос далеко за два метра ростом и из-за этого сильно горбился в штреке. Был обтянут в кожу какого-то синюшного амтана. Лицом безобразен.

На мгновение он меня напугал, пока я не понял, что за существо вижу. Потом и моды помогли.

Седой — крепкий человек в лёгкой куртке.

Бедняк весь, как луковица из слоёв грязных обносков. На полусгнившем поясе с цепочек болтались два миниатюрных пистолета, закрепленных на кольца. Именно он и стрелял. Сейчас сидел возле Востра и копался в сумках.

Легионер чуть поодаль, замер контролируя ходы перекрестка. Синеформенный.

Пойдя на дело, даже обмундирование не снял — омерзительно.

Однорукий, наряженный в промысловый гамбезон, стоял прямо передо мной и сжимал мокрую тряпку.

Хотел усыпить?

Приблизиться ему не удавалось. Я отбивался ногами. Он не знал, как подступиться.

Мутант дергал руку на себя. Кости и мышцы трещали, и опять моды своевременно убирали боль. Было ощущение что та оторвется. Громила лыбился, и его заячья губа ширилась. Седой, висящий на левой, еле справлялся, Мутант лишним дерганьем ему явно не помогал.

Я крутился, вырывался, напрягал мышцы до срывов, отбивался ногами — цеплялся за свободу как мог.

— At, killa teh worm, ser, — меланхолично произнёс Однорукий.

Мутант довольно хмыкнул и дважды впечатал кулак мне в лицо.

Моды проскрипели, будто прогнулись.

Чуть все не оставил на его костяшках: и всякое желание сопротивляться, и зубы, и язык, и последние мозги — обмяк, почти теряя сознание. Желчь пустила сильный разряд через браслет. Оставила ожог. Только это позволило удержаться. Лицо, как замерзшая маска, и от безостановочного шипения модов становилось дурно.

Со стороны Востра оглушительное бульканье.

Глянул.

Бедняк отползал с разорванным горлом: кровь била во все стороны вокруг, марая стену туннеля, грязь и пришедшего в сознание недовольного промысловика.

Востр с окровавленным ртом, чуть приподнявшись, оперся о землю левой и целился из револьвера. Рука его дрожала; правый глаз — вдоль белка и радужки по зрачок пересекала горизонтальная черная полоса.

Даже спрашивать не собирался.

Грохот прокатился по туннелю.

Один выстрел — все, что он успел сделать, потом до него добрался Легионер, пинком выбил оружие и они завязли в борьбе.

Один выстрел, но столь большая Удача.

Всетворец, действительно, не отводил от нас взгляд.

Востр нашел себе самую большую цель, наверное, боялся промазать.

Пуля ударила в Мутанта.

Верный выбор.

Ранил в плечо. Уродливое лицо серокожего скривилось, тогда он сделал то, что так мне было нужно — отпустил руку.

Воспользовался ситуацией мгновенно.

Надавил влево, оттолкнулся, оторвался от Мутанта и воткнул Седого в стену.

Пока тянул его и тот скользил по грязи, трижды ударил. Он выпустил руку.

Схватился за маску, хотел выдавить глаза. Не успел. Мутант опомнился и попытался угомонить. Я уже не был обездвиженным: скрутился и кулак влетел в наплечные пластины.