— Совсем совесть потерял? — на скулах продавца от ярости заиграли желваки. — Закон Девяти не чтишь?

— Торус, ну какая же у нас, простых контрабандистов, совесть, — притворно вздохнул Тарко. — А воровские кодексы в Ка-Дифе давно забыли.

Человек, которого назвали Торус, тяжело выдохнул:

— Зря, Одноглазый. Не надо со мной так поступать. Лучше бы пристрелил сразу.

— А зачем спешить? Ты же вряд ли все ценности с собой таскаешь, — покачал головой Тарко и устремил взгляд на саквояж. — Или все же таскаешь?

— Я не идиот.

— Ага. Я так и подумал, — кивнул Тарко. — Одни «Слезы» столько стоят, что их с собой носить — роскошь непозволительная… В общем, заканчиваем треп. Веди к тайнику. Там и обсудим, что Кодекс Девяти предписывает.

Торус сдвинул брови и оглянулся на своего подельника, тот стоял истуканом, сжимая ручку саквояжа.

— А с этим что делать? — один из контрабандистов указал на Сет-Дара.

— Ну, раз это не твой человек… — Одноглазый вопросительно уставился на Торуса, тот покачал головой. — Спустите его в канализацию.

У Сет-Дара душа ушла в пятки.

— Я механик, водопровод наместнику налаживаю, — залепетал он.

— Ну, заодно и канализацию прочистишь, ногами вперед, — хохотнул контрабандист.

— Извини, парень. Сегодня не твой день, — осклабился другой и положил ему руку на плечо.

Сет-Дар в панике отступил. Сразу несколько бандитов вскинули огнедыхи, взяв его на прицел.

— Не балуй, иначе хуже будет.

Несмотря на ужас ситуации, механик хотел спросить, что может быть хуже того, что его спустят в канализацию, но не успел. Бойцы Одноглазого отвлеклись от Торуса, и тот выхватил «Блюститель», который прятал под курткой сзади, за ремнем.

Первый же выстрел разнес голову одному из контрабандистов. После этого вокруг воцарилось настоящее безумие. Бойцы Тарко начали палить по наемнику, но тот успел прыгнуть за ящик. Полетели щепки, крики, ругань, пороховой дым.

Сет-Дар в ужасе застыл на линии огня, не понимая, что делать. Краем глаза он заметил, что молодой подельник Торуса присел у столба, открыл саквояж и рванул оттуда «Стрекач» с укороченным дулом. Сообразив, что дело совсем плохо, механик ничком упал на дощатый пол и зажмурился. Над головой раздалась первая злобная очередь.

Следующую минуту выстрелы гремели почти непрерывно. «Блюстители» и «Псы» тщетно пытались заткнуть «Стрекач», тот огрызался коротко и, судя по стонам и ругани бойцов Одноглазого, очень метко. В какой-то момент огнедых парня замолчал, но тут к нему на помощь пришел «Блюститель» Торуса, дав время на перезарядку. Затем «Стрекач» заговорил вновь, и вскоре на поле боя ему уже никто не отвечал.

Выстрелы стихли. Механик лежал на полу, вдыхая едкий пороховой дым. Кто-то ткнул его дулом в спину.

— Эктор, подними его! — раздался голос, который для оглохшего от пальбы юноши звучал приглушенно.

В очередной раз Сет-Дара схватили за шиворот и поставили на ноги. Представшая его взгляду картина ошеломляла. Все шесть бойцов Одноглазого лежали на полу, нашпигованные свинцом. Кто-то попытался укрыться за ящиками, но и там его настигли пули «Стрекача». Лишь один контрабандист был еще жив, корчился на полу, из простреленного горла хлестала кровь. Среди погибших не оказалось только самого Тарко. Ему хватило ума и ловкости сбежать.

А вот на противниках Одноглазого не было ни царапины. Парень со «Стрекачом» держал механика на мушке. Переступая через трупы врагов, подошел Торус, у которого в руках было уже два «Блюстителя».

— Ты кто такой? — грозно спросил наемник.

— Я механик из Шаэли. Я не с ними.

— Я понял, что ты не с ними, — он усмехнулся. — А ты не ищейка?

— Я не из сыска! Клянусь! Я правду сказал: искал Бешеного Пса. Дело жизни и смерти…

— И впрямь: жизни и смерти, — кивнул Торус. — Только они не правы: сегодня твой день, механик. Как зовут?

— Сет-Дар.

— Твое появление спутало их планы, и мы благодаря тебе выбрались.

— Брось, Торус. Мы бы их положили при любом раскладе. Ему просто повезло, — проворчал Эктор, опустил огнедых и пошел за саквояжем.

— С последним не поспоришь, — налетчик засунул огнедыхи за пояс. — Жизнь мы тебе, Сет, в итоге спасли. Сделай и нам одолжение, хорошо?

Механик растерянно кивнул.

— Забудь, что нас здесь видел.

— Да, разумеется, — он изо всех сил закивал.

— Ну, и славно. Мы добро помним, — со значением сказал Торус и похлопал парня по плечу. — Бывай.

Налетчики стремительно исчезли в полумраке склада, оставив механика одного посреди горы трупов.

Сет-Дар бросился к контрабандисту с простреленным горлом, наклонился, чтобы помочь, но понял, что опоздал. Мужик испустил дух. Глядя в остекленевшие глаза бедняги, Сет-Дар только сейчас по-настоящему ужаснулся. К горлу подкатила тошнота. На негнущихся ногах он поспешил к выходу. Если Шакра и хотел что-то сказать, столкнув его с Тарко в лавке пурпурных банкиров, то теперь это послание следовало читать так: «Не лезь в чужие разборки, парень!» Сет-Дар содрогнулся при мысли, что и Тиана могла попасть в подобный переплет. На темных улицах Ка-Дифа смерть подстерегала за каждым углом, и отверженные здесь были ни при чем.

Юноша ускорил шаг. Он должен найти любимую, но теперь будет действовать осторожно. У него больше нет права на ошибку. Сет-Дар отворил калитку и тотчас оказался в руках стражников, которые прибежали на звуки выстрелов.

Наместник Кейрос Маар редко выходил из себя. Ему перевалило за пятый десяток, и он многое повидал на своем веку, чтобы волноваться по мелочам, будь то недостача в городской казне или неурожай зерновых. Все вопросы он решал с ледяным спокойствием, как и подобает опытному чиновнику. Недостача — найдут виновных (настоящих или мнимых), заключат под стражу, конфискуют имущество, покроют убытки из кармана бедолаг. Неурожай — обложат гильдии дополнительным налогом, закупят зерно в Валонии, удержат цены на хлеб и тем самым охладят недовольство черни. В общем, Маар всегда находил, за счет чего или кого решить проблемы города. Волновался он, пожалуй, только когда ездил на доклад к своему покровителю — генерал-губернатору провинции Дармунд Вальдосу Дор-Тану, человеку крутого нрава, имевшему хорошие связи при дворе короля Ар-Кана. Дор-Тан решал судьбу наместников во всех городах Дармунда: сам выбирал их и сам же выгонял, а то и сажал в тюрьму. Первый наместник Ка-Дифа правил два года и был отозван после того, как проявил нерешительность при подавлении восстания валонийских сепаратистов. Второй наместник продержался четыре года и уехал в Портану, когда его уличили во взятках от валонийских торговцев. Сам по себе этот проступок мог сойти ему с рук, если бы он вовремя поделился с генерал-губернатором.

Кейрос Маар учел ошибки своих предшественников: нашел язык с местными гильдиями, развернул масштабное строительство в Королевских Полях и не забывал вовремя отправлять «излишки» доходов своему покровителю. Он все привык контролировать, и если что и могло в редких случаях вывести его из себя, так это именно невозможность взять ситуацию в свои руки. Сегодня, к сожалению, все так и вышло.

Красный от гнева наместник стоял посреди своего кабинета и потрясал газетой «Королевский вестник» перед носом упитанного седовласого мужчины в темном костюме с золотыми пуговицами и эполетами — главы Голубого сыска Дарко Ма-Дира.

— Откуда они узнали подробности? Вы теперь по утрам после меня бежите с докладом к этому мерзавцу-редактору То-Ку? Какие такие «источники» в королевском сыске у этих шелудивых писак? — негодовал Кейрос Маар.

Ма-Дир, вытянувшись по струнке, хмуро следил за газетой, которой наместник уже успел случайно (хотелось бы думать, что случайно), заехать ему по лицу. Глава Голубого сыска не привык к разносам, особенно с учетом его беззаветной преданности Маару, но понимал, что повод для негодования у хозяина весомый. Возмущение наместника вызвала передовица в «Королевском вестнике», в которой по косточкам разбиралось секретное расследование. Если бы эту сцену видел Теон, он бы воочию убедился в правоте своего тезиса о всесилии печатного слова в королевстве. Новости в газетах обретали статус истины, которую даже наместник не мог бы оспорить.