Теон, Сет-Дар и Тиана ждать высокопоставленных гостей не собирались. Крестьяне Огненной Пади наконец-таки разобрали завал, и экипаж мог выбраться из долины. Как сообщили гвардейцы, дорогу на Ка-Диф к этому моменту уже полностью очистили от разбойников.

Тиана вздохнула: она хотела как можно скорее покинуть Кровавую долину, которая едва не стала для них могилой. Девушка протянула руку к статуе Огненного Умы, словно желая коснуться великого божества. Вместо этого она пошарила в кармане его халата и извлекала оттуда ожерелье из крупных тяжелых ярко-красных камней.

Тиана долго задумчиво смотрела на «Слезы Умы». Сейчас ей казалось, что это и впрямь застывшие кровавые слезы.

— Разве они не прекрасны?

Девушка вздрогнула и в ужасе обернулась, запоздало спрятав ожерелье за спину. На пороге храма, опираясь на трость, стоял Теон. На лице врача играла улыбка, сейчас напоминавшая улыбку забытого бога.

— Разрешите посмотреть? — Теон подошел к ней и властно протянул руку.

Тиана попятилась, но врач, все также улыбаясь, покачал головой. Девушка судорожно сглотнула и протянула ожерелье. Врач взял «Слезы Умы» левой рукой, правая по-прежнему сжимала набалдашник трости.

— Поразительно! Никогда не видел таких огромных и чистых камней, — он поцокал языком. — Великолепная огранка. Не удивительно, что они стоят целое состояние. Это необыкновенно красивые камни…

— И кровавые, — тихо добавила Тиана.

— Согласен, — голос врача сделался серьезным. — Вам ли этого не знать.

— Как вы догадались, что они у меня? — выдавила она.

— Простая логика. Кто-то должен был взять «Слезы Умы», раз их не нашел Шамул. Конечно, их мог случайно найти кто-то из местных, но в этой истории и так много случайностей. Вы же единственная, кроме Шамула, кому Дария могла рассказать о них перед смертью. Вы же обнаружили ее еще живой, не так ли?

— Да, — глухо подтвердила Тиана и опустила голову.

— Что произошло?

— Она умирала. Я хотела помочь, позвать на помощь, но она схватила меня за руку и прошептала… Я не все разобрала, услышала только «в храме за алтарем… слезы». А затем… затем она умерла.

— Вот так и умерла? — вкрадчиво спросил Теон.

— Да. Умерла у меня на руках, — охрипшим голосом ответила отверженная и подняла взгляд черных глаз на врача. — Ее сердце перестало биться… и потом я утолила голод.

— Бедняжка Дария, — Теон вздохнул.

— Вы не верите мне? — девушка с вызовом смотрела на него.

— Не столь важно, во что я верю, — пожал плечами врач. — Одно я знаю наверняка: после пыток Шамула Дария не смогла бы выжить. Душегуб прекрасно понимал, что делает, он не планировал оставлять свидетеля в живых. Когда вы взяли ожерелье?

— Я нашла его утром, за алтарем, в расщелине в полу. Вы в это время беседовали с Сет-Даром у храма.

— А перепрятали ночью, после того, как на вас напали разбойники?

— Ночью, но до нападения. Я сходила в храм, затем пошла к ручью, чтобы отстирать кровь на дорожной куртке. Я догадалась, что Дарию убил кто-то из нашего дилижанса, но подозревала вас. Я не сомневалась, что преступник уже обыскал храм, а значит, он не станет искать сокровище в том месте, где уже все обшарил.

— Умно.

— Видимо, не для вас.

— Я и не такое видел, — отмахнулся врач. — Зачем вы скрыли, что нашли ожерелье? Похоже, вы даже Сет-Дару не рассказали, хотя он бы вас не выдал.

— Сначала я не хотела, чтобы «Слезы Умы» достались убийце, а затем… Вы не поймете. Я не хочу, чтобы смерть Дарии была напрасной, ведь она тоже исполняла свой долг, долг курьера, — глухо произнесла Тиана. — Впрочем, все это зря. От судьбы, что мне уготовили боги, не уйдешь.

Теон покачал головой:

— Чтобы бы там ни говорили про всесилие богов, нашими жизнями и судьбами распоряжаются не они, а мы сами… равно как часто и жизнями других людей. Вы знаете правду, и вам с этим жить.

— Вы правы, я знаю, — безжизненным голосом откликнулась Тиана. — Вы отдадите ожерелье Кримеру?

— Господин сыщик и так внакладе не останется, — усмехнулся Теон.

— Разве вы не хотите…

— Сдать вас Голубому сыску? Не вижу смысла. Дария мертва не по вашей вине. А вы… Как я сказал, каждый вправе решать свою судьбу. Я волею случая стал свидетелем необычной трагедии, не смог ее предотвратить, но уж точно не хочу множить число жертв. Если я расскажу Кримеру про ваш обман с ожерельем, не уверен, что он и в этот раз вас отпустит.

— Значит, оставите его себе? — с вызовом спросила она.

— Мне оно точно не нужно. Я не охочусь за сокровищами. По крайней мере, не за такими. Лучше я верну его вам, — Теон протянул ожерелье девушке.

Та оторопела.

— Берите. Оно ваше.

— Но… я не понимаю. Зачем рисковать из-за меня?

— Не только из-за вас, но и из-за Сет-Дара. Очаровательная отверженная и талантливый механик. Ваша судьба беспокоит меня гораздо больше, чем благополучие двоюродного брата короля Ар-Кана, разбойника Мэйва или следователя Кримера. Да и кто я такой, чтобы меня волновали местные проблемы? Я даже не подданный короля Брадоса… Держите же.

Он сунул ожерелье в руку девушке.

— Что мне с ним делать? — растерянно спросила она.

— Что угодно.

Тиана задумчиво посмотрела на «Слезы Умы» и покачала головой:

— Я не могу его принять. Это кровавые слезы.

Она вздохнула, а затем решительно обошла статую бога и присела на корточки.

— Я оставлю его там, где его спрятала Дария. Мы все равно не узнаем, кому она его везла. А в таком случае, если кто и имеет право владеть им, то только сам Огненный Ума.

Теон неопределенно хмыкнул.

— Только бы Кример не решил обыскать храм, — сказала она, поднимаясь.

— Будем надеяться, что нет, — улыбнулся врач. — Он решил, что Дария перед смертью обманула Шамула и не выдала настоящий тайник с ожерельем. Он уверен, что мнимый извозчик проверил храм снизу доверху, поэтому отдал приказ гвардейцам тщательно обыскивать заброшенные дома. Кример слишком доволен собой, он герой — распутал такой заговор. Наверняка ему светит повышение. Я никому не расскажу про нашу тайну.

— Даже Сет-Дару?

— Я же сказал, что не намерен вмешиваться. Поступайте, как сочтете нужным. Я не напрашиваюсь в друзья, но был бы рад пообщаться с вами в Ка-Дифе.

— Спасибо вам большое, Теон, — с чувством произнесла Тиана. — Обещаю, что мы обязательно пообщаемся. Вы очень хороший человек.

— Я просто очень любопытен. Признаюсь, мне хочется узнать, чем закончится эта история.

— А разве она еще не закончилась?

— Если кто и знает наверняка, то только он, — Теон кивнул на Огненного Уму.

Забытый бог смотрел на людей и снисходительно улыбался.

На Ка-Диф опустилась ночь. Пригороды, Старый Город и Красная Горка почти полностью утонули во тьме, и только район Королевские Поля блистал огнями сотен масляных фонарей. Жизнь здесь не затихала даже с наступлением сумерек. Десятки дорогих лавочек и питейных держали двери открытыми до поздней ночи. Жившие по соседству в роскошных особняках аристократы, чиновники и офицеры в любой момент могли наведаться в любимые места.

Фонари были установлены и на центральной аллее парка Династий, разбитого в лучших традициях дворцовой архитектуры Брадоса: широкие дорожки, посыпанные мелким гравием и обрамленные высоким кустарником, создавали причудливый зеленый лабиринт, по которому приятно гулять даже в жаркий южный полдень. В парке Династий днем собирались зажиточные горожане со всего Ка-Дифа. Поток гостей спадал только к вечеру, но фонари на центральной аллее гостеприимно горели всю ночь.

Дарон Ко, старший сын владельца литейных мастерских Туро Ко, в этот поздний час в одиночестве возвращался из питейной «Золотой лебедь». Его приятели взяли извозчика, а парень решил немного прогуляться. Особняк отца находился в соседнем квартале, и юноша уже не первый раз шел домой по ярко освещенной аллее. Внезапно его внимание привлекли чьи-то всхлипы. Он осмотрелся и в тени дерева заметил плачущую девушку. Свет фонаря выхватил из темноты ее одинокую фигуру в темном платье с кружевным воротником и небольшой шляпкой с пером.