— «Ровно в полночь подойдите к цветку Сладострастия и мизинцем правой руки раскройте лепестки…». Ничего себе условия!

— А вот ещё веселей: «Трава Буян-ночь будет полезна, только если собирать её обнаженным и мокрым».

Я рассмеялась, и Марк продолжил:

— «Ни в коем случае не ешьте ягоды Полесовки, вас могут захлестнуть страстные позывы…»

— Не может быть! — расхохоталась я. — Это где такое написано?

— Вот, — с улыбкой показал Марк. — Читаем далее. «Растение обладает сильными любовными чарами, и способно пробудить жажду даже у особо сдержанных магов. Стоит избегать нюхания цветов в период с июля по середину августа, так как они вызывают ярое желание к продолжению рода…» Деликатно написал, а?

Тут уж мы расхохотались оба.

— Некоторым и цветов не надо, — сказала я и тотчас спрятала ногу, чтобы Марк не успел сцапать.

Мужчина усмехнулся и принялся нащупывать мое колено через одеяло, и я, как когда-то, шарахнула его подушкой. Однако на сей раз Марк ответил, и довольно скоро повалил меня на матрас. Под ним как всегда было жарко и приятно.

— Меня захлестнули страстные позывы, — сказал он.

Трясясь от смеха, я уперлась в его грудь ладонями.

— Прекрасно понимаю. Чувствую, у меня тоже пробудилась ярая жажда. Но не будем торопиться. Там нас, между прочим, компот дожидается!

— Придется ему ещё подождать, — сказал Марк и склонился, целуя меня в подбородок. — Иногда я хочу тебя съесть, Габ. Целиком. И начну именно отсюда, чтобы потом добраться до губ.

— Ай! — прошептала я. Он действительно меня цапнул, правда, очень нежно. — А может, не надо? Утолим голод иными способами.

— Хорошо. Но тогда придется отдать мне одеяло, которое сейчас сильно мешает.

Как хорошо было довериться его рукам! Я не хотела ничего предпринимать, сквозь полузакрытые веки следя, как Марк медленно стаскивает с меня одежду. Лежала, как бревно, только порой, подчиняясь его пальцам, двигалась в ту или иную сторону. Кажется, супругу нравилось делать со мной, что в голову взбредет, потому что вскоре стало уже не до шуток. Марк разошелся, и дом услышал звуки, которых, должно быть, прежде не ведал.

Кто мог заподозрить в строгом, сдержанном, порой совершенно невыносимом мужчине ласкового, страстного и чуткого любовника? Да и думал ли кто-то о Марке так, кроме меня? Я хотела его отчаянно, боялась, что могу укусить и не понять этого. Вскоре спокойствие сменила беспощадная стремительность, и тут уж я не могла лежать спокойно, особенно когда Марк был сзади. Он крепко держал меня за талию, порой кладя ладонь на поясницу и заставляя прогнуться сильнее. И тогда я падала грудью на матрас, чтобы комкать простыни и тихо постанывать от незавершенного удовольствия.

Но ему всё было мало. Он не испытывал меня на прочность, лишь растягивал счастье, чтобы мы оба могли насытиться хотя бы на несколько часов. Оба были мокрые, но поблизости уже ждала баня, затопленная заранее. Поистине чудесное завершение приятного дежурства, и я знала, что всегда буду помнить этот день.

Весна пробивалась через заслоны холода с трудом. Марк и Дэр действовали сплоченно — Солнечный грел, Грозовой вызывал мокрый снег, который вскоре превратился в первый дождь. Его встречали с радостью, и веселые лучи рождали над лесом огромные радуги. Снег стаял быстро, превратив дорогу в сплошную красную грязь. Однако по ней ездили всё равно — патрулировать, на охоту или рыбалку.

Все ещё было холодно, но солнце уже обрело силу, и стали появляться первые цветы. За стойкость к ночным заморозкам мы называли их Смельчаками. Были они небольшими, но ярко-красными, приметными, и устилали продрогшую землю пушистым ковром. Бэйт говорил, что цветы согревают Атру. Смельчаки были вестниками первых погожих дней, когда днем можно не надевать верхнюю одежду.

Весне радовались все — и люди, и животные. Конечно, не обошлось без драк между дикими котами и рысями, но главы кланов жестко наказали обе стороны, дав им понять: теперь они должны жить мирно рядом друг с другом, тем более что животные Грозовых не отняли у Солнечных зверей территорию: рысей поселили на задворках сада, в светлом лесу меж лип. Просто, как говорится, искра пробежала, и живности не удержались. Однако в целом они вели себя прилично, и вскоре мы построили для них временные дома.

Куролесь и Кулек, два друга, приняли в свою компанию Марту, и мы часто видели их сидящими высоко на дереве. Человечек оглядывал округу, коты, казалось размышляли. Или они просто грелись на широкой теплой ветке, ожидая, когда всё вокруг зазеленеет?

А потом вылезла первая трава, и ночи стали светлее. Почему-то это действовало на меня как бодрящее лекарство, и начались изнурительные бессонницы. Я долго не могла уснуть даже несмотря на мирное посапывание Марка, ворочалась, вздыхала и то и дело вставала попить воды. Ветви стучались в окно, ветер пробегал по крыше мокрыми пятками, и дом пел. Однако ни его колыбельная, ни так любимый мной ночной дождь не помогали. В одну из ночей напряжение достигло апогея, и, чтобы не разбудить супруга, я решила пройтись до зимнего сада.

В доме было тепло, и я накинула только легкий халат. Как всегда не обулась и оставила распущенными волосы. Прежде всегда заплетала их на ночь, но Марку нравилось, как он выражался, «дышать шелками», и они не мешали ему. Поэтому бывало, что пряди оставались свободными на время сна, хотя утром и приходилось их распутывать. Зато супруг с радостью помогал мне, и это была неизменно приятная процедура.

Все спали, включая самых маленьких Магици. В коридоре было свежо и пустынно. Ещё бы, в два часа ночи! Я спустилась по лестнице и привычно дошла до наших маленьких ростков. У них уже появились друзья — весенние розы, лук, укроп и сочная, веселая травка. Я села на землю, подогнув ноги, и задумалась. Мама говорила: раз сон не идет, значит, нечто важное ждет тебя в мыслях. Открытие, новая идея, важный вопрос или ответ. Что искало меня, не позволяя разуму отдаться воле снов?

Я сидела возле растений долго, и зачем-то считала секунды, слушая шаги ветров. И сама не заметила, как задремала в неудобной, напряженной позе. Когда так проваливаешься в дрему, обычно видишь вещие сны… Жаль, что не можешь выбрать — знать судьбу или пребывать в неведении.

Я услышала тихие шаги и встрепенулась. Марк? Нет. Это был некто, пришедший издалека. Человек, которого я сначала не узнала, а потом вскочила на ноги, тотчас упав — конечности страшно затекли.

— Папа!..

— Почему моя Габи не в постели? — улыбнулся он. — Замерзла ведь, маленькая.

Отличить доброго призрака от его злого, темного подсыла или тени легко — смотри в глаза и всё станет ясно.

— Привет, — прошептала я и откашлялась. — Я… Просто… Бессонница. Ты реален?

— Да, но долго мне здесь не удержаться. Я пришел поговорить с тобой.

— О чем?

— О важном. Ты не чувствуешь, что ход твоего времени изменился?

Мне стало досадно.

— Кажется, нет. Всё как прежде.

— Это неправда. Тебе внушили ложь для спасения, Габи. Пожалуйста, попробуй понять: ты не та, что была прежде. В какой-то миг судьба сдвинулась, опередив все те годы, что ждали тебя. Теперь времени очень мало, маленькая.

— Что это значит, пап? Не понимаю…

— Тебе нужно вспомнить затертое мгновение прошлого. Я вижу, как переплелись три линии прошлого, но две из них — ложные. Пожалуйста, вернись туда, где быть не хочешь, и посмотри на события силами духа.

Мысли окончательно спутались и замерзли.

— Я попробую, хотя и не понимаю, кому и зачем понадобилось что-то в моей памяти затирать…

— И это ты должна выяснить, — сказал он. — А теперь мне пора. Пожалуйста, не говори маме, что я приходил. Мне нравится видеть её счастливой, а прошлое вызовет пусть и сладкую, но печаль.

Я шагнула к нему, но остановилась.

— Не коснусь?

— Прости. Я давно забыл, что значит иметь тело. Но я обнимаю тебя сердцем, моя красавица, и знаю: ты справишься.

Я послала ему воздушный поцелуй, и, когда сильная фигура растворилась в воздухе, утерла теплые капли со щек. Короткий разговор, а ведь я могла о многом рассказать ему! Но почему-то грустилось без боли, словно я знала — папа и так видит мою жизнь, её радости и сомнения.