— Ага. У тебя кожа сухая, мы ей немного поможем, напитаем влагой. Вставай здесь.

Марк повиновался. Я налила масло в ладонь и начала с его плеч, провела по груди, опустила руку к животу. Чуть задержалась у пупка, но дальше не пошла, вернулась вверх и принялась за спину. Я знала, чего он ждет, и предвкушала новое удовольствие. Прижалась грудью к широкой спине, обняла и провела по бедрам, втирая как можно сильнее и нежней. Потом скользнула выше, едва коснулась, и Марк выдохнул.

Я чувствовала приятную слабость, и была вольна делать для него нечто прекрасное. Мне нравилось ощущать, как отзывается его плоть, как он вздрагивает, задерживает дыхание или дышит глубоко, трудно. Пальцы творили волшебство помимо воли, голова кружилась от духоты, разлитой вокруг белым ароматным паром. Приятно, вкусно, долго… Когда мы обнялись и масло попало на меня, снова нахлынула жадность. Марк жаждал отвечать, я хотела касаться, и мы, целуясь, врезались в большой комод — единственный предмет мебели в ванной.

— Отлично, — сказал супруг, и ловко усадил меня на самый верх. — Так гораздо удобнее.

Я тихо вскрикнула, когда он оказался внутри. Пальцы соскальзывали, пришлось прижаться к стене спиной, чтобы не свалиться от резких движений.

— Знаешь… Я ведь… не приготовила платье… — выговорила я, глядя в небесные, полные желания глаза супруга.

— Значит, собиралась танцевать для меня голышом? О, Габ, ты бесподобна! — хрипло рассмеялся он. — Но уже не до этого.

Марк обнял меня, я, поняв любимого без слов, обхватила его бедра. Хорошо, что заранее приготовила постель, вытащила новое одеяло — темно-голубое, со светлой серебристой вышивкой. Ползли по переливчатой ткани травы, сплетались в венки, цветы рождали пушистые букеты. Пять лет я потратила на то, чтобы его расшить…

Мужчина бережно опустил меня на матрас и всю оставшуюся ночь не позволял сомкнуть глаз. Мы не только занимались любовью, нет. Этого было мало. Хотелось разговаривать, смеяться, понимать друг друга. Мы просмотрели книгу, которая оказалась удивительно прекрасной, затем я всё-таки станцевала, правда, нацепив одежду Марка, и супруг чуть не лопнул от хохота, глядя, как при каждом движении с меня падают штаны, открывая во всей красе незащищенное тело. Потом мы ели, играли, дурачились. Это была самая насыщенная, чудесная и счастливая ночь в моей жизни, и хотелось, чтобы звезды горели ярче, указывая правильный путь. Чтобы даже если предстояло иное, недоброе, нам было куда пойти и откуда взять силы сразиться с неизбежным.

Дороги как таковой не было, и мы не торопили лошадей. Всего несколько дней в пути, а уже ощущалось присутствие могущественных, неведомых сил. Все как и сказал Цахтал, точно как подтвердил Кервел. Два властелина снова позвали своих сыновей, но на сей раз не к престолам, а в место куда более опасное — на границу темноты.

Марк не хотел меня брать, всячески отговаривал от поездки, иногда ругался, но я ругалась в ответ и убедила его, что стану отличным подчиненным. Что скажет — и то сделаю. Точь-в-точь. Солнечный согласился на это условие, даже подобрал у Ласса броню из грозовой стали моего размера. Однако пока что она дожидалась в сумке, потому что места хотя и были тревожные, но зло никак себя не проявляло.

Величественные цветочные долины, прекрасные, но с уймой самых разных насекомых, которые порой могли ужалить, скальные стены, поросшие желтым лишайником, по которому лазали какие-то мелкие коричневые зверьки, пещеры, сокрытые водопадами, и озера самых разных цветов — красные, бирюзовые и оранжевые. Вода была непригодна для питья, но мы любовались столь странными водоемами и гадали, почему они такими стали.

Дэр, конечно, поехал с нами. Он не хотел оставлять Мэй и малышей, но и не мог пренебречь долгом перед предком. В отряде были также Бирн, любопытный Торми, не отбывший на острова вместе со своими людьми, Лео, и по нескольку воинов с обеих сторон. Хорошо, что поехали к тому же неразлучные Смайл и Дайра.

Дома остался за главного Бэйт. Младший сам пришел и предложил позаботиться о поместье, и Марк согласился, не раздумывая. Колэй был слишком замкнут, мама и Ласс помогали Мэй, остальным предстояло много труда — посадки, сбор раннего урожая трав и заготовка рыбы. Несмотря на доверие, мы уезжали с тревогой. Особенно волновался Дэр, которого выдавали глаза. Не знай я его лучше, подумала бы, что брат полностью уверен в успехе путешествия и знает, что, вернувшись, мы найдем дом целым. Но он переживал, просто хорошо умел это прятать.

Марк не мог с точностью построить маршрут, Дэр тоже не ориентировался в этой части гор, и мы шли по наитию. Пригодилась бы Мэй с её даром цвета, но приходилось справляться своими силами. Торми снова читал звезды, что было на суше проще, Дайра узнавала воду, Бирн смотрел на карты. Правда, ни одна из них не была точна, а некоторые и вовсе вызывали смех.

Мы только-только собрались все вместе съездить к останкам Грозового поместья, а потом посетить долину, но предки решили иначе. Пришлось отложить строительство нового дома — мало ли зачем нас звали? А вдруг подсказать новое место?

— Вряд ли за этим, Габи, — сказал Дэр. — Тем более в ту сторону. Наверное, хотят что-то показать.

— Колодец, возможно, — сказал Марк. — Мало нам было тех…

Он был недоволен, что пришлось оставить дом и весенние яркие всходы, а также прочие приятные дела. И пока что его настроение так и оставалось мрачно-молчаливым. Даже в палатке, целуя меня на ночь, Марк умудрялся не отпускать тревожные мысли. Он говорил, что чует токи беды, но подробностей не удалось выведать даже мне.

Через четыре дня мы въехали на Плато Жил, которое было указано на всех картах. Его назвали так из-за трещин — глубоких, узких и многочисленных. Всё, что находилось за ним, было сокрыто тайнами Запретных гор.

— Странные они, эти предки, — рассуждал Лео. — Значит, много лет та сторона была закрыта для атровцев, опасна, непредсказуема, а теперь нате вам! Сами позвали.

— Одни сплошные неожиданности, — кивнул Бирн. — Я не встречал даже в самых древних летописях упоминаний о походах в эту сторону.

— А никто и не ходил, наверное, — улыбнулся Торми.

— Думаю, пробовали, но с другой стороны. Северянки любопытны и смелы, — сказал Бирн.

— И глупы, — подал голос Марк. — Слышал я, что отряды, посланные прежней царицей, с гор так и не вернулись.

— А мы, значит, умные поперлись? — хмыкнул Лео.

— Наша цель — не праздное любопытство или жажда новых территорий. Властелины никогда просто так не позовут в то или иное место, каким бы заброшенным и неизведанным оно ни было.

— Верно, — кивнул Бирн. — С этим согласен. И всё-таки страшновато.

Как выяснилось, не ему одному было боязно ступить на запретную землю. Из всех самым спокойным выглядел Марк — как всегда. Ни интереса, ни трепета. Он просто ехал туда, куда его послали, держа при себе чувства и мысли.

А места становились всё более странными. Следующий день — сплошная чернота скал, потом — зеленая долина с множеством деревьев, стволы которых были скручены в спирали, и ночь, полная звуков. Птицы кричали протяжно и неприятно, трава гремела жесткими стеблями, а ветер путался в узловатых ветвях и плакал, словно раненый зверь в капкане. Пропасти, похожие на акульи пасти, таили невиданных существ, озера с прекрасной ледяной водой и камушками-самоцветами изобиловали крупной рыбой, белые горные козы, скачущие по скалам, как по ровным долинам, с легкостью уходили от стрел. Удивлялись все, кроме Марка. Он по-прежнему молча принимал происходящее.

Ночью я не выдержала.

— Что происходит? Это уже не простая сердитость. Ты закрылся!

— Я боюсь, Габ, — отозвался мужчина, и меня прошиб холодный пот. — Чувствую, что-то произойдет. Скоро. Может, завтра или через неделю. Возможно, на обратном пути… Поэтому мне все равно, как вкусна вода и ловки звери. Я жду.

— Нападения?

— Чего-то.

— Почему не сказал раньше?