Я взяла Марка за руку, и взгляд упал на воду.

— А что это там за пузыри?

— Капитан, пыльцовые бухалки! — почти одновременно со мной прокричал Мур. — Целый сад!

Торми широко улыбнулся и схватил нас обоих, смешно обнимая за плечи.

— Предки благословили нас, ребят. Мы наберем и влаги, и еды!

— Что за сад? — хмыкнул Марк. — И почему в открытом океане?

— Это растения, но им не нужно пускать корни. Все необходимое они получают из воды и от солнца. Подобные сады дрейфуют в океане, и никогда не знаешь, где их можно встретить. Съедобны плоды и листья. Внутри у таких пузырей есть сок. Он похож на обычную воду, но сладковат. Единственная неприятность: они при открывании взрываются и выбрасывают пыльцу, на которую у некоторых начинается ужасный чих.

— Никогда о таких не читала.

— Но многим они спасли жизнь. Говорят, бухалки приплывают тогда, когда сочли корабль и команду достойными… Тут уж я, как говорится, постыжусь про себя упоминать.

И он, ещё раз сжав наши ладони, пошел отдавать распоряжения. Через несколько минут мы уже остановились на границе сада. Я любопытно разглядывала спасительные растения. Они представляли собой розовые пузыри, сквозь прозрачную кожу которых были видны яркие желтые тычинки и красноватые ягоды наподобие брусники. У шаров имелись желтые пятипалые листья и смешные поддоны, в которых была прозрачная вода.

— Мур, Кибри, Яндр, — начал перечислять Торми. Наверное, выбирал тех, кто не расчихается. В команду по сбору напросился и Смайл.

— Пойду заглаживать вину, — сказал он нам. — Без вас бы никаких бухалок не было…

Дайра решила не отставать от супруга, и ей повезло. А вот Смайл при первом же взрыве, едва вдохнув пыльцу, начал дико чихать. Парня немедленно отправили обратно, и до самого вечера он оглушительно чихал. Зато мы в кои-то веки напились и наелись, чтобы на закате увидеть ещё одно чудо.

— Ей-богу, деревья! — сказал Торми. Для нас водный лес был едва различим, но капитан уже разглядел насаждения в подробностях. — Но я таких никогда не видел прежде.

— Растут в соленой воде, — сказал Смайл. — Апчхи!.. К тому же насколько длинные у них должны быть корни? Апчхи!!!

— Будь здоров. Здесь неглубоко, — отозвался Торми. — Конечно, не по луже плывем, но у меня такое чувство, что рельеф дна сильно изменился.

— В океане так бывает?

— Мели имеют место быть также, как и бездонные впадины. Вот от вторых нужно держаться подальше, а здесь одна опасность — потерять ветер. Хотя мы и пополнили запасы, лучше бы острову быть на своем месте, а не где-то ещё.

Вскоре мы достигли удивительного леса. Деревья там росли тонкие, как иглы, с широкими кронами, сплетенными друг с другом в вышине. На них не было плодов, и плотная блестящая кора казалась отполированной. Вода камень точит. Как же эти исполины выдерживали волны, шторма и соль?

— Как бы не застрять, — сказал Мур. — Лес-то густой. Капитан, может, сразу в сторону?

— Нет. Идем этим курсом. Уверен, они нас пропустят.

Торми знал, о чем говорит. Хотя более крупное судно и застряло бы меж тонких частых стволов, но Сайвул ловко просочился вперед. А когда пришла ночь, впереди стали появляться вспышки странного света. Они носились то по небу, то над самой водой и, сталкиваясь, исчезали.

— Что за штуки? — спросил наконец-то прочихавшийся, красноглазый Смайл. — Магия?

— Она и есть, — отозвался Торми. — Но добрая или злая — понятия не имею.

К сожалению, очень скоро мы это выяснили. Кто мог знать, что светлые облачка из тысяч блестящих крупинок сделаны из некоего вещества, подобного той воде, что жила на дне колодцев? Не знаю, хорошо или плохо, но именно в этот момент Марк отошел за водой. Он греб всю вторую половину дня, и теперь отдал весло сменщику.

Я успела только выдохнуть — светлая пелена, некстати пролетавшая мимо, поглотила тело, захрустела и вышвырнула меня во мглу, чтобы потом выбросить прямо в воду, к белым пляжам невиданных земель.

Я долго лежала на песке, и волны касались пяток. Подняться и осмотреться было необходимо, но тело почему-то ослабло и казалось неприподъемным. Провалились ли остальные следом? Или снова одна, как в кошмаре? Я представила, как волнуется Марк, и сердце защемило.

Мне надоели эти бесконечные испытания. Хотелось домашнего уюта, тепла, нежности; ужинов возле огня, прогулок по саду, дружеских встреч. Я могла бы печь пироги: с черникой, с голубикой, с ежевикой, с яблоками и вишней, с грибами, капустой и картошкой, да с чем угодно! Главное, что они были бы пухлые, ароматные, с румяной корочкой… Или плюшки с пудрой сладкой и невесомой, творожные слоёнки, солёные крендельки, которые можно есть горстями! Голод путал мысли.

Вдалеке были видны только круглые серые камни. А что, если это всего лишь отмель, и последние свои дни я проведу в одиночестве, не зная, как позвать любимого? Страхи были тут как тут, весело водили хоровод, распевая песни о несчастливом будущем. Я оттолкнула их безжалостно, и каждому ещё дала подзатыльник. Валяться в мокроте и жаждать избавления? Не уж. Действовать, искать выход!

Я встала, огляделась и решительно пошла к камням. Заберусь наверх, посмотрю, что там — наверняка ситуация прояснится. Правда, чтобы залезть на камни, мне пришлось попотеть, зато, почти сразу получилось облегчённо выдохнуть: между мной и большой землей была узкая полоса неглубоких лагун, ярким пятном выделялся лес и довольно высокие горы вдалеке. Если и остров, он был весьма большой, странно только, что в середине осени деревья до сих пор не начали скидывать листву. Я повернулась в сторону океана и долго глядела на горизонт, надеясь, что вот-вот покажутся знакомые паруса, но их не было, только звезды порой падали в безмолвные воды.

Мне пришлось ждать солнца здесь же, на валунах, потому как согласно отметинам, их не затапливало в прилив целиком. Было холодно, голодно и тоскливо, но я нарочно распевала песни, зная, что имею ужасный голос и представляя, как смешно это звучит со стороны. Когда, наконец, забрезжил рассвет, я дождалась отлива, и только тогда смогла пересечь длинную и чистую белую отмель. Что и говорить, места были бесподобные! Словно шагаешь по стеклу, и все песчинки как на подбор, а сиреневые рассветные небеса придают океану розовый блеск. И эти пляжи — бесконечные, нетронутые, манящие пробежаться или проехаться верхом. По берегу, конечно, не росли пальмы, зато хватало старых ив, а над ними возвышались макушки красных сосен.

Я отжала платье, вытряхнула песок из волос и заплела тугую косу. В таком состоянии уже не задаешь вопросов, просто следуешь за ветром, ведущим вперед, к шумящему голосами знакомых птиц лесу. Стоило оставаться в видимости для судна, но мне дико хотелось есть. Наверняка в лесу можно что-то раздобыть, хотя бы коренья выкопать или травы пожевать. На голодный желудок ожидание становится нестерпимым.

Я внимательно слушала внутренний голос, но он уверял, что бояться нечего, и вскоре обнаружились в лесу грибы. Они росли под слоем иголок целыми семьями, и я тоскливо подумала о том, что никогда не умела добывать пламя из молнии. Ни сковородки, ни кастрюли… А ведь это были прекрасные молодые маслята! С молодой картошкой они бы пошли отлично… Я одернула себя. Что за глупые съедобные мысли? Никакого супа и жареного не будет, в ближайшее время точно. Хорошо, что чуть дальше, возле светлой ольховой рощи, росли земляные груши. Я выкопала одну, вытерла платочком и принялась хрумкать. Аппетит был зверский, и я слопала ещё два больших овоща, ощутив, как напрягся живот. Теперь надо было попить, и, доверяя ветрам, я отправилась искать родник.

Шла вдоль берега, то и дело сворачивая на пляж, чтобы окинуть взглядом океан. Сайвула все не было, но ведь их вполне могло вынести на другую сторону суши. Пришлось рискнуть и, потакая жажде, углубиться в лес. По дороге я нашла хорошую палку с заостренным концом и уверенно взялась за неё. Звери, маги, монстры — пусть-ка полезут!