Гостиницу выбирал Маир, и была она куда роскошнее предыдущей. Столовое серебро, лучший фарфор и тончайшие льняные скатерти, тяжелые парчовые шторы и много роз в пузатых позолоченных вазах ждали нас. Увидев наш номер, состоящий из огромной гостиной и не менее огромной спальни, а также весьма огромной ванной, я расхохоталась.

— Марк, зачем такие комнаты? О боже! Погляди на кровать! Ночью мы в ней заблудимся!

Он рассмеялся.

— Столица. Здесь любят, когда всё большое.

— Ты видел, в ванной десять полотенец? А картины какие смешные… Ой! Там в буфете какие-то напитки пахучие.

— Лучше не пей, Габ. Один глоток — и я тебя до утра разбудить не смогу.

— Я ни разу не пробовала хмельное.

— А хочется?

— Нет.

Я прошлась по спальне, пока Марк как всегда хрустел яблоком, сидя на диване в гостиной. На глаза попалась гора мелких подушечек, наваленных на широком подоконнике. Они-то мне и были нужны.

Таким очумевшим я супруга ещё не видела. Подушка удачно попала ему по голове, отскочила, но я тотчас швырнула другую.

— Ха-ха!

И, пока он подхватывал мои снаряды, я ещё дважды засветила ему по лбу.

— Габ… — начал Марк, и я поспешила убраться в ванную, где приготовилась отражать возможное нападение.

Когда Марк с улыбкой сунулся за дверь, я беспощадно окатила его из маленького ведра прохладной водой.

— Снова играешься? — усмехнулся он, вытирая лицо.

— Ага!

Марк попытался перехватить меня возле ванной, но я ловко нырнула под локоть супруга, успев шлепнуть его по попе ладонью. Выскочила в гостиную, добежала до спальни, где прихватила остатки подушек. Когда я обернулась, Марк стоял в дверях, нарочно широко, чтобы я не проскочила. Он улыбался, и мне захотелось бросить всё и поцеловать его. Однако битва была в самом разгаре.

Марк не пользовался своей силой и скоростью. Он поддержал мою дурашливость и одну за другой взял с кровати большие подушки, чтобы ими начать лупить меня везде, где мог достать. Мы так прыгали на матрасе, что кровать отчаянно скрипела. Марк пытался пощекотать меня, и когда ему удавалось достать до пятки — я вопила как резаная, забывая о приличиях. Я брыкалась, пиналась и вертелась в сильных руках, а любимый смеялся диким смехом, видя, как мешают мне пышные юбки, растрепавшиеся волосы и тем более корсет.

— Битва окончена? — сказал он, когда у меня перестало хватать дыхания на смех.

— Угу, — выговорила я.

Марк развернул меня, пальцы прошлись по животу, тронули грудь под тугой броней. Поглаживания были властными, словно он доказывал свое право обладать мной. Он прижался сзади, дотянулся губами до моего уха:

— Хочешь, я раздену тебя?

— Да, — отозвалась я, улыбаясь такому завершению игры.

Запрокинула голову, и Марк поцеловал меня страстно и глубоко. Он не тратил времени на расшнуровку. Я ощутила, как воздух ворвался в легкие — супруг просто разрезал завязки одним быстрым движением. Теперь на мне было только платье, и я раскрыла губы, впуская горячий, жадный язык. Несколько минут, а, может, и полчаса поцелуев. Мне так недоставало его влажности, напора, искренней жажды!

— Хочу тебя всю.

— И я тебя…

Марк быстро и ловко расстегнул крючки, а я, спохватившись, принялась высвобождать его из пиджака, жилета и рубашки. И вдруг супруг нахмурился.

— Габ, прости. Я болван.

— Что случилось? — насторожилась я.

— Амулет. Он остался на судне.

— О!

— Нужно вернуться. Зря я Кулька просил сторожить! И дело не в том, что я не доверяю ему. Скорее уж боюсь, что мелкого прихлопнут из-за этой штуки…

— А Торми как же? — напугалась я.

— Он сильный, но лучше пусть вещь будет у меня. Наверное, придется носить штуковину постоянно…

Он поморщился, и я поспешила узнать подробности.

— Это может повлиять на меня не лучшим образом, — отозвался Марк, одеваясь. — Но иного выхода нет.

Я спохватилась:

— Иду с тобой.

— Габриэль… — начал было он, и я приготовилась защищаться, но Марк вдруг махнул рукой. — Ладно, идем. Только безо всяких там кринолинов, всё-таки придется красться.

— Почему?

— Потому что туда мы, предположим, прогуляемся как мирные граждане, а вот обратно шагать будем под надзором, будь уверена. Надеюсь, его ещё не украли.

— Судно хорошо охраняют, — напомнила я, надевая свое атровское платье и накидку.

— Знаю, Габ. Пойдем, предупредим ребят, что уходим.

На улице было светло благодаря фонарям, и, действительно, многие гуляли — преимущественно пары. Хорошо, что под накидкой было не разглядеть, что на мне надето.

Мы шли быстрым шагом, то по длинным улицам параллельно реке, то сворачивая вниз, и, когда прибыли на пристань, тишина показалась мне зловещей. Лишь вдалеке моряки с какого-то судна шумно отмечали субботний вечер.

Марк потянул меня к Сайвулу. Обычное спокойствие сменилось холодным напряжением, и рука была твердой.

— Эй! — тотчас сказал голос. Над нами выросло огромное черное пятно, и захотелось удрать куда подальше.

— Это мы, — отозвался Марк, и из мрака выступил Мур. Глаза первого помощника светились как прожекторы, и это завораживало. Он тоже был магом?

— Ночь-полночь! — усмехнулся он. — А Солнечным не спится.

— Прости. Нам нужны кое-какие вещи.

— Понял. Поднимайтесь.

Корабль спал, но в нашей каюте не дремали два верных существа — Кулек и Куролесь. Слава Цахталу и Кервелу, амулет был на месте.

— Господин Марк, госпожа Габриэль, — сказал карлик. — Все хорошо.

Марк кивнул.

— Спасибо. Можешь идти спать, мы забираем сумку.

Человечек поклонился и устроился у подножия нашей койки. Кот тихо мяукнул, потерся о мои ноги и вернулся на свой наблюдательный пост возле окна. Я нахмурилась, видя как Марк надевает на шею тонкую цепочку. Он спрятал серебряный круг под одеждой и повесил сумку на плечо.

— А теперь назад.

— Удачи вам, — тихо сказал Кулек.

— Доброй ночи, — ответила я с улыбкой.

Марк помог мне слезть вниз и виновато хмыкнул, чувствуя, как я вздрогнула от его прикосновения.

— Прости, что я испортил такое прекрасное действо.

— Ничего. Мы ведь можем продолжить?

— Да. Как только окажемся в номере.

Но добраться в гостиницу оказалось не так просто. Тени скользили густыми ошметками, словно пробудилась вся темная магия в округе. Мне мерещились морды и клыки, и безмолвные убийцы, ожидающие мгновения, когда нас можно будет схватить.

Однако свет Марка охватывал теплом, и его сила сберегала меня. Я знала, что о себе он не думает, готовый принять любые раны, если понадобится. Фонари вокруг гасли, засыпая, и мы оказались на одной из смежных улиц. Окна не горели, и только лунный свет указывал путь.

Я вздрогнула, когда Марк сжал мою руку, притягивая к себе как можно ближе. И тут же из мрака выступили двое — черные на черном.

— Твое время истекло, Сварт, — сказала одна из фигур.

Мужчина, судя по голосу.

— Другого шанса не будет. Верни то, что украл, — сказала вторая.

Ого!

— То, что принадлежало моей семье много веков, и что твой хозяин забрал, — отозвался Марк. — Хотя тебе, шавке, дела до этого нет. Ты исполняешь команды, не думая ни о чем кроме косточки, которая станет наградой за труды.

— Мы работаем на того, кто обладает могуществом, — произнес второй. — И не задаем вопросов.

— Естественно, — процедил Марк. — Потому и кусаете всякого, даже ребенка.

— Если нужно — да, — кивнул первый.

— С такими как вы мне даже стоять на одной улице противно, — произнес Марк, и о звук его голоса можно было резать железо. — Убирайтесь к черту, пока я не разозлился!

— Нам нужен амулет, — сказал второй. — Сейчас.

— Мы знаем твою магию, Сварт, — усмехнулся первый. — И знаем твою женщину. Она нам, кстати, тоже нужна…

Дальше все произошло стремительно. Я отлетела в сторону, мимо что-то прошмыгнуло. Вспыхнуло на всю улицу золотое сияние, словно солнце зажглось. Послышался звон разбитого стекла, грохот и крики. Потом кто-то завопил, мимо пронесся человек с бородой… Я не успела обрадоваться его невнимательности — мужчина резко развернулся, впился в меня глазами и вдруг опал на землю, становясь огромной черной псиной.