Воины сдержанно рассмеялись.

— Вижу! — вдруг громко сказал Бирн. — Они огромные! Либо здесь где-то поблизости кладбище великанов, либо это были не люди вовсе…

Марк в два счета вынул броню и натянул её на меня, застывшую.

— Ну вот. Держись позади, котенок, и всё будет хорошо.

— У тебя за спиной?

— Угу. Я знаю, ты можешь отлично двигаться следом. Так и мне будет спокойнее.

— А если они полезут сзади?

— Сомневаюсь, что они вообще ко мне сунутся. Обычно нечисть ближе чем на два шага к свету не подходит. Но я в любом случае не дам им шалить, малышка.

Он был спокоен. Видимо, ожидал куда худшего. Однако когда я увидела пришельцев, сразу засомневалась в том, что даже наш солнечно-грозовой бравый отряд справится.

Их было сотни две! Огромных, высоченных, в сверкающих доспехах и при самом разном оружии! Настоящая армия костей! Неудивительно, что долина была запретной. Попробуй, пройти мимо такого полчища… Армия приблизилась, ровным строем растянулась по склону и вперед вышел один из скелетов.

— Плату, путники! — потребовал он. В книге по анатомии я видела, конечно, человеческие останки, но у этого форма головы были немного другой, да и нижняя челюсть сильно выпирала. — Или бой.

— Плату! Плату! — подхватило войско нечисти, и ветра над нашими головами замерли.

— Какой валютой принимаете? — спросил Дэр.

— Кровью, жертвой, — отозвался скелет. — Одного из вас заберем, отдадим тьме. Или погибнете все.

— Как всегда глупая самоуверенность, — кивнул владыка Гроз. Я знала, что в такие моменты он становится особо опасен, потому что призывает всю возможную мощь внутрь духа. — Кровь, трупы, жертвы. Надувательство!

— Вы ничего не получите, кроме железа, — подал голос Марк.

— И магию в задницы, — добавил Торми простодушно.

Мужчины, почему они так хорошо умели скрывать страх? Или вовсе не боялись? Тот же Лео — спокойный, мирный парень — стоял, подобравшись, и выглядел хищником, увидевшим стадо овец.

— Тогда вы умрете, люди. Полагаться на дар бессмысленно, мы все равно не дадим вам, властелинам, призывать предков.

— Трухлявые твои мозги, — отозвался Дэр. — Внутреннюю силу ничто и никто забрать не сможет, только смерть. Мне не нужна помощь небесных бурь, а Солнечный не станет посреди ночи звать светило. Последний раз говорю тебе: уходи!

Скелет покачал головой и клацнул зубами.

— Нас больше. Намного. Вас не спасут…

Грохот едва не смахнул с меня капюшон — это Дэру надоело болтать с упрямой нечистью. Я впервые видела, как брат собственными молниями что-то уничтожает. От скелета-предводителя остались только пыльные ошметки, но войско и не подумало бежать. Ведает ли смерть страх? Нет, конечно. Всей гурьбой они пошли на нас, и стало не до размышлений.

Золотая вспышка в синей паутине молний — Марк и Дэр действовали сообща. То тут, то там взрывались скелеты, и труха летела в глаза. К сожалению, остальные не могли применять магию, зато орудовали металлом, и мне стало казаться, что скоро всё затихнет, и мы спокойно пойдем дальше.

Но скелеты прибывали. Возможно, они и не должны были закончиться, и стоило сдаться. Могло ли бегство и быть пройденным испытанием? Однако я прекрасно знала: мужчины начнут отступать, только если поймут, что битва действительно проиграна. Покамест они успевали убить каждого в радиусе десяти шагов от полога, и сила была на нашей стороне. Не все можно решить количеством, тем более когда буря и свет действуют заодно.

Но люди уставали, а нечисть прибывала, словно где-то открыли кран и поток был неиссякаем. В какой-то момент я поняла, что мы медленно отступаем прочь. Шаг за шагом в лес, от неизбежного поражения, во мрак от теплого света костра. К Марку лезло куда меньше скелетов, чем к остальным, и он пользовался этим, палящими потоками превращая существ в горки пепла.

Заржали и побежали прочь лошади, а следом, небольшими группами, устремились и мы. Я не успела спросить, почему никто не сел верхом, только поняла, что слизь, напитавшая землю, мешает и нам, и скелетам. От вида падающих и теряющих кости существ меня разбирал глупый, несвоевременный, оглушительный гогот. Я чувствовала руку Марка на своем запястье. Супруг то и дело подхватывал меня, летящую носом вниз, и тянул за собой как игрушку на веревочке. Безжалостно, почти грубо, но без него я бы давно подвернула ногу и шлепнулась лицом в грязь.

То о дерево плечом, то о камень коленом, то ветками прямо в лицо. Я чувствовала, что ссадин становится всё больше, но бежала дальше. В какой-то момент погас свет Марка, и я больше не слышала остальных. А потом настала гробовая тишина, и ливанул дождь, слава богу, обычный, но на диво холодный. Мы бежали ещё долго, затем куда-то свернули и я, приложившись в который раз о твердое, нащупала руками камень. Пещера.

— Сюда, — тихо сказал Марк. — Осторожно.

Куда уж там! Я вообще ничего не видела и падала на него, спотыкаясь о неровную почву. Мы остановились в сухом углу, и Марк взял меня за плечи, поворачивая лицом к себе. Я вздрогнула: его глаза сверкали и были единственным источником света во мраке.

— Мы переждем, — сказал мужчина. — Сейчас нет смысла искать остальных. Ты насквозь мокрая, окоченеешь и не сможешь дальше идти. К тому же устала, поранилась и вся трясешься от страха. Там, — он кивнул в сторону леса, — одни только крепкие мужики. У Дайры есть Смайл и Торми. Полагаю, остальные догадаются спрятаться до рассвета.

— Скелеты уйдут, когда выйдет солнце? — хрипло спросила я.

— Да. И от меня бы убежали, но, боюсь, я не способен светить так долго. Потухну — подохну. Грубая правда, малышка.

— Ребята справятся? Ты уверен?

— Не сомневаюсь.

— А если нечисть нас отыщет? Мы в тупике!

— Со мной ты не попадешь в засаду, Габ. К тому же пока что света хватает, и в случае чего я устрою им погребальный костер.

На этом разговор закончился, и Марк попытался стянуть с меня одежду. Из-за ранок — не опасных, но многочисленных — это было нелегко. Я шипела сквозь зубы и кусала пальцы, особенно когда он принялся заматывать здоровенные ссадины на колене. Кожа там была содрана до мяса, и вода, вроде бы прохладная, не спасала от боли.

Марк снял с себя плащ, вывернул и постелил мягкой стороной наверх.

— Садись, малышка.

Я послушно плюхнулась и тотчас спохватилась:

— Ты как? Ранен?

— Ни царапины, — отозвался мужчина.

Я не успела уловить мгновения, когда он стал пушистым и клыкастым созданием. Поняла это, только когда теплый язык прошелся по колену, и сразу стало легче. Большой кот бережно зализывал мои раны, придерживая за плечо большой мохнатой лапой… Не знаю, почему, но слезы сами собой полились из глаз. Наверное, потому, что подобная забота казалась невозможной посреди злой ночи, в пещере неуютной, холодной, темной. Я схватила голову Марка-льва, и он тотчас стал собой.

— Легче?

Всхлипнув, я впилась в губы супруга со всей жадностью, больно, неистово. Так требовали чувства, так хотелось и ему. И даже если бы они полезли — безжалостные твари без сердец и душ — нам бы не пришлось убегать как трусам, потому что мужество не покидает сердце, согретое любовью.

Очередная глупость или спасение? Марк целовал меня, стараясь не задеть ссадины, я же ласкала его, где вздумается. А потом он скользнул ниже, к моему обнаженному животу, опустил голову и коснулся так, что у меня дыхание перехватило. Язык его находил все самые чувствительные местечки, был то нежным, то настойчивым и жестким. То глубоко, почти больно, то едва ощутимо, до внутренней щекотки. А уж когда он стал помогать пальцами, я и вовсе потерялась, понимая только, что нельзя кричать. И в эту ночь помнить не помнила о боли, страхах, тревогах. Я просто была с любимым, вкушала удовольствие и знала, что ничего плохого с нами не случится.

Я боялась, что мы так и не найдем остальных. Стоял густой туман — ни запахов, ни звуков, один сплошной молочный кисель. Мокрота была приятной, но не позволяла разглядеть мир и понять, куда двигаться дальше. Конечно, и следов тоже не было. Хорошо, что хотя бы наступил день, и можно было не опасаться скелетов.