Ее глаза округлились, а тело содрогнулось, неестественно выгибаясь.

– Не стоит сопротивляться, – услышал я слова Рентара. – Только больнее будет. Я все равно узнаю. От меня ничего не скрыть!

Не вынося происходящего, я опустил глаза в пол, чувствуя, как Кэрин сильнее сжимает мою руку.

На душе было погано. Светлая часть меня твердила, чтобы я остановил это действие, ведь маме больно, ведь она страдала. Но темная заглушала ее голос, напоминая, что именно благодаря ей я чуть не лишился самого дорогого в своей жизни. Когда она сделала гадость, то не думала обо мне, ей было плевать. Плевать на то, что потом я буду сходить с ума, умирая от душевных адских мук, что потеряю надежду и веру в лучшее, что моя жизнь превратится в самый настоящий кромешный ад. Она не думала об этом, когда воплощала задуманное в реальность и при этом вела себя как заботливая мамочка, желающая своему ребенку только всего самого лучшего. Бред! Полный бред! Да, родители старше нас, гораздо больше познавшие, чем мы, дети, но ведь к нашему мнению тоже нужно прислушиваться, ценить то, что нам дорого, а не действовать ради своих амбиций, предавая самых дорогих сердцу людей…

Крики боли перешли на хрип, и я понял, что кое-кто сорвал себе голосовые связки.

Хотел, чтобы этот ужас закончился, чтобы мать замолчала, чтобы прекратила рвать мое сердце на части своим жалостливым видом.

И вот, словно боги услышали мои молитвы, все мгновенно закончилось. Тело матери обмякло, падая на каменный пол. Родительница учащенно дышала, смотря только на меня. Из ее глаз текли слезы, настоящие слезы, ведь она понимала, что совсем скоро вся правда всплывет наружу и последует невосполнимая потеря – меня. Ведь я предупреждал ее…

– Рентар? – взволнованно позвала миссис Лерисса.

– Подожди, милая, пару секунд, – ответил он, держа в руках небольшую колбочку с плескавшимся светом внутри.

С тяжелым сердцем прикрыл глаза, понимая, как же сильно я устал. Ноги едва держали мое тело. Испытывал эмоциональное выгорание, и единственное, чего мне сейчас хотелось, это забрать Кэрин, прижать ее к себе и, вдыхая запах любимой, проспать часов двадцать.

– Ну? Готовы? – Рентар повернулся к нам, смотря на меня и Кэрин. – Приступим?

Он ударил о пол склянку со светом, который стремительно вырвался наружу и метнулся вверх, преобразовываясь во вполне четкие картинки…

Я с силой сжал зубы, наблюдая за развивающимися событиями…

Вот мама, моложе возрастом, запускает свою руку в штаны ректора… его клятва молчания и верности… козни другим семьям из высшего общества, которые по ее вине лишились статусов… издевательства над слугами… и снова связь с ректором… заключение договора с матерью Бьянки, что я стану мужем для ее дочери… мастерски спланированный вечер, где она поливала грязью половину моей души… разговор с Бьянкой по магическому зеркалу, где мать уверяет девушку, что Кэрин никогда не будет со мной и никакая вязь нам не поможет… вот ректор дает ей тот самый порошок Бирионы… встреча с Барьеном… вечер моего дня рождения, где мать грубо утаскивает Кэрин в портал, а потом дует ей в лицо этой гадостью, смотря на ее сопротивление с ехидством и уверенностью в победе…

Я не мог дышать… Столько боли и ярости одновременно… голова пошла кругом, воздуха не хватало и только присутствие Кэрин удерживало меня от магического выброса…

– Кенар! – прохрипела мать, так и продолжая лежать на полу. – Сын…

– Не называй меня так! – взревел я, чувствуя, как пламя вспыхнуло во взгляде. – У тебя больше нет сына! Слышишь меня?! НЕТ СЫНА!

Не отводя от нее глаз, мысленно потянулся к нашей с ней родственной нити, касаясь ее и оттягивая…

– Нет! – измученно захрипела Алария Фэйр, пытаясь подняться. – Не отказывайся от меня, прошу…

– Ты сама отказалась от меня, когда решила пойти другим путем! – произнес я, собираясь с духом и разрывая связывающее родство между мной и матерью…

ЭПИЛОГ

Кэрин (три месяца спустя)

– Да где они есть? – возмущалась я, пытаясь отыскать Нерину и Тахира, которые будто сквозь землю провалились.

– Кто их знает, – пожал плечами Кенар, как-то странно улыбаясь.

– Ты ведь что-то знаешь, так же? – прищурилась я, смотря на любимого, который через двадцать минут должен был стать моим мужем.

– Примерно догадываюсь, но не уверен точно, – кивнул огневик. – Они ведь наши с тобой свидетели…

– И что? – вздернула я бровь, не понимая, к чему он клонит.

– Да есть дурацкое поверье, что если свидетели в день свадьбы ну… того самого… – усмехнулся он, получая шлепок по плечу.

– Ты в своем уме вообще? – возмутилась я. – Считаешь, что брат с Нериной занимаются этим? Прямо сейчас?

– Это ты сказала, – захохотал Кенар, – не я. Именно поэтому в свидетели всегда стараются брать пары.

– Так! Я сейчас найду Тахира! – кивнула решительно, прикрывая глаза и отыскивая его по нашей родственной связи.

– Может, не надо? – спросил любимый, переплетая наши пальцы.

Ничего не стала говорить, просто нашла место, где находился брат, и открыла туда портал. Да-да, после того страшного вечера, я, видимо, находясь на эмоциях, научилась это делать.

Кстати о нем… Когда Алария Фэйр почувствовала, что сын разорвал с ней связь, на нее было страшно смотреть. Она кричала и молила простить ее, хваталась за сердце, а потом упала в обморок. Когда женщина пришла в себя, то ее психическое состояние оставляло желать лучшего – Алария Фэйр тронулась рассудком. Отец Кенара и Нерины, узнав о делишках своей супруги, повел себя как истинный джентльмен – он поместил ее в лечебницу для душевнобольных, не бросил, хотя мог бы. Но на большее эта женщина от него рассчитывать уже не могла. Дартен Фэйр не стал разводиться с ней, как и открывать правду всему свету. Для всех она была бедняжкой, тронувшейся рассудком, а для тех, кто посвящен в правду, никем. Мерзкой гусеницей, которая так и не смогла стать бабочкой.

Ректор академии Хистерион снялся со своей должности и когда его клятва, данная Аларии Фэйр, закончила свое действие, самолично отправился к королю, каяться в содеянном. Что с ним стало? Никто не знает, но для всех он испарился с лица земли.

Рентар Беруаш оттащил Барьена к его родителям и предоставил веские доказательства всех содеянных им грехов. Парня ждала незавидная участь. Он забыл о своей беззаботной жизни и поступил в академию стражей. Теперь перед ним была лишь одна дорога – охранять стены королевского замка.

Бьянка со своей матерью, покинули наше государство, возвращаясь на эльфийские земли. Они смогли остаться безнаказанными, но я считала, что наказание эти две клуши все же получили. Бьянка – разбитое сердце, а ее мать – вот такую бестолковую дочь, с которой никакой каши не сваришь.

Прошло три месяца с того страшного дня, но маме я до сих пор ничего не рассказала. Не хотела расстраивать ее. Да и зачем? Все же закончилось хорошо.

– А-а-ах… – услышала я, выходя из портала и смотря на то, как брат, вжимая воздушницу в стену, двигал задницей между ее разведенных ног.

– Ну вот, – хмыкнул Кенар, да еще так громко, словно специально, – я же тебе говорил. А ты не верила!

– Твою… – выругался Тахир. – Вы ополоумели оба?!

– Братик… – замямлила я, сгорая со стыда. – Я просто… просто потеряла тебя…

– Будьте любезны! Свалите оба! – взревел он, закрывая собой Нерину.

– Да уходим мы, – заржал Кенар, от чего мне захотелось треснуть ему чем-нибудь, – уходим…

– Дочь! – быстрым шагом направлялся ко мне отец, который после того вечера собрал весь высший свет и объявил во всеуслышание, что у него есть прекрасная дочка, которую он сильно обидел и готов всю оставшуюся жизнь вымаливать у нее прощение, только бы я простила его и дала хотя бы надежду. – А где твой брат?

– Он сейчас немного занят, – кашлянула я, толкая огневика локтем в бок.