Я думал недолго.

– Второе.

– Так почему ты считаешь, что остальные хуже тебя, и будут бежать от своего долга? Почему моя жена приняла возможные последствия, а я должен мордой кривить, как мудак, бросать тебя в муках подыхать и бежать пока лёгкие гореть не начнут?

Это хороший вопрос.

– Действительно, получилось, будто бы оскорбил. Приношу извинения.

– Ничего, Кир. Ты еще молодой и глупый.

– Но это пройдет, да?

Он загадочно улыбнулся.

***

Чудовищный грохот разбудил меня. Огляделся – уже мог шеей шевелить.

Бил невероятный гейзер бело-голубого сияния по левую руку от нас, километрах в двух.

Связка ярчайших нитей, тянущаяся до вершины чёрного купола и за него.

Связка просуществовала шесть секунд и пропала, истаяв.

В этом я ощутил некую трагичность. Все прекрасное уничтожит тьма.

Банальщина…

Телохранители опять сидели и жевали брикеты пайков.

Это я много спал или они много ели?

Думаю, ответ очевиден.

– Что это?

– Спрессованное говяжье мясо с рисом, – удивленно ответил Бор. – Тебе все равно нельзя пока интеграция идёт.

– Я про связку нитей.

– Ааа, – протянул Тори. – Световой хлыст.

– А чт…

– Кир, типо стихийное что-то там, – быстро и нервно бросил здоровяк. – Забей или иди Кшатрийского храмовника ищи для разъяснений. Мы мля не теург-инженеры тебе.

Намек понял. Настроение – скотское. Нудить им под ухо сейчас не стоило.

Вообще хлыст оставил на лицах телохранителей – и предположу моем – световые пятна. Они и обеспечивали нас освещением. Костра не разводили – видимо не из чего.

– Сейчас от хлыста тут, вся живность запрячется, – довольно сказал Бор. – Спокойнее будет.

– А пятна?

– Сойдут вскоре.

Пора было уже и дел коснуться.

– Насколько я плох после Дворца?

– Терпимо. Туда-сюда, – Тори покачал здоровенной ладонью.

– Давай конкретнее. Мне с этим жить все-таки.

Тори, закончив приём пищи, стряхнул крошки с рук и заговорил:

– Как хочешь. С тазобедренным суставом что-то. Насколько серьезно, один Морк знает. Три пальца на руке с корнем вырвало и глаз – все. Говорю ж ерунда. Ты, конечно, сам там смотри, насколько для тебя критично. Вроде не должно быть, но я по силе крови Лео ориентируюсь. То бишь может ошибку допускаю. Двигаться не можешь от интеграции – это думаю и сам понял.

– Действительно, терпимо.

Помолчали. Потом спросил то, что, действительно, мучало и чего боялся касаться до последнего:

– Что случилось после того как я вырубился, тогда во Дворце?

Бор радостно начал:

– Мертвяк взорвался – это ты сто пудов помнишь. Красотища была. Хер поймёшь, что за усилок такой извратский… Уродище это, тварь. Тебя вырубило, бахнув об стену. Потом все закрутилось, – он неопределенно махнул рукой.

Тори закончил за него:

– Император хватанул тебя, меня и подоспевшего Бора и на последних крупицах воли сплел телепорт да швырнул нас в него. Там перед этим мордоворотскиемордовороты привалили. Я парочку из них знаю: важные скиты рангом под десятый. Меток на них не было. Да и, честно говоря, своими во всей этой истории можно было бы посчитать только ребят с гвардейскими знаками. А это точно не свои.

Сосредоточился, крутанул медитацию отвлечения и спросил на выдохе:

– Император умер?

– Скорей всего, – грустно сказал Бор. – Если он при всем, что случилось выжил, тогда ему прямиком дорога в Белую Башню. Извини, конечно, Кир, за такой трёп гнилой.

– Что мы будем делать дальше?

– Идти, Кир, – устало сказал Тори. – И тебя тащить.

– Вы уже знаете где мы?

– Не… Мысли есть, но это только мысли, – опять Бор. – Умолчим чтоб не сглазить.

– Плохо.

– Ага.

– А почему вы свои поля не активируете? И проще как-то, и свет был бы.

Тори фыркнул:

– Ты что, Кир? Нас местная живность за километр видеть будет. Она и так, если надо увидит. А тут мы как метки повесим, мол вкуснятина топчется ту-та. Нет, так не принято. Это… Да, короче, потом в Яме тебе объяснят, если доживешь – эти доктрины паршивые все. У нас не тот случай. Ты короче отдыхай. Там недолго осталось. Интеграция скоро тю-тю, завершиться то бишь. И ты завершишься.

Сделал как Тори сказал.

Снилось как в детстве мы играли с Лео в солдатиков. Он все давил моих юнитов-скитальцев мирмидонскими отрядами. Я плакал, потому что не понимал правил игры и не понимал почему мирмидонский отряд сильнее скитальцев высших рангов, а он как заведенная игрушка повторял:

“Ладно тебе, Кир, война – план покажет, разберешься еще, да не все прям так плохо. Все умерли – ерунда. Ты то, малой, ручками фигурки двигай, и будет и тебе праздник, а коль фигурок не осталось, братишка-хорёк, отрабатывай сам”.

Отец нависал над нами, сидя на своем тяжелом стуле – тот обычно в кабинете стоял.

Император смотрел за игрой, довольно сопел и одобрительно кивал. Из дыры в его виске на меня смотрел золотой глаз алтаря – я не осмеливался отвернуться. Лео сиял, а я бледнел, закованный в рубашку ужаса.

Мать вросла в потолок тронного зала и пустила корни. Корни эти были один в один как хоботки жучьего детеныша, перегоняющие кровавые “комья”. Мы продолжали играть. Периодически сверху капало токсичным сиропом некро-сора. Он шипел и вонял смертью.

Когда Лео в очередной раз победил в нашей игре, чудище-отец удлинило шею, растянуло пасть и в один приём откусило ему руку по локоть.

Я закричал болезненно, надрывно.

***

От собственного крика и проснулся.

Ублюдский сон.

Бойцы волочили меня, закрепленного к плащу. Огляделся – вокруг всё та же чернота.

– Как вы тут вообще ориентируетесь?

– Очевидно – усилок “Совы”, – устало сказал Бор. – Тори, организуем привал?

– Давай.

Телохранители расселись подле меня.

Бор продолжил:

– Вообще здесь долбанная степь, Кир. Это похоже еще не освоившийся фон. Там, где он уже истинный, много всяких неприятных ориентиров.

Бойцы выглядели крайне уставшими.

Страшно представлять сколько я уже в таком состоянии полудремы провёл.

Затем взгляд зацепился опять за сходящиеся и пульсирующие ребра некро-сплава.

– Я должен знать что-то про алтарь?

– Когда он инициируется окончательно, – не спеша начал Тори. – То так или иначе свяжет тебя с Парадигмой и выбранным квази-божеством – уж не знаю какой там у тебя подберется.

– Мы ведь не выбираем?

– Нет. Смысл что Башня выбирает согласно твоему нутру.

– А что про сам алт, Лео говорил, он будто живой.

– Есть такое… это посредник между тобой и квази-божеством. Все что ты скормишь посреднику ради ранга, ты, на самом деле, отдаешь квази-божеству, а он уже в ответку награждает тебя. На что там эти подношения в их иерархиях и вражде влияют, наверное, только храмовники знают. Но если ближе к теме, к тому о чём ты спрашивал, то бишь, ответ – да: у некоторых алтарь имеет мыслеречь. У некоторых – нет. Отчего это зависит я понятия не имею. Что лучше – сложный вопрос.

– А правда говорят у тех с той стороны, – я огляделся. – Тоже алтари есть?

– У копьеносцев и мародеров?

– Да.

– Естественно, алты, соответственно принадлежащие их квази-божествам: Копью и Варуне.

– А у тварей?

– Которые рождены в бездне?

– Да.

– Ничего такого. У каждого усилок где-то засунут, заткнут. Маг-камень. Это основа их некро-жизни. Ну то бишь альтернативная жизнь, основанная на гибели Абса – загнул то… Но алтов нет. Хотя может мы чего-то и не видели. Вообще сильно сомневаюсь. Им и без этого хорошо, так что без надобности. У них усилки, потому что они здесь дома. Алтари, квази-божества, Парадигма – это все, в первую очередь, костыли для нас, для жителей той стороны, прошлого мира, – он махнул рукой. – Чтоб как-то выживать.