Суви замерла. Это было не те слова, которые она когда-либо ожидала услышать от Эди. От него пахло сладкой выпечкой и свежим хлебом. Кудрявые волосы цвета льна мягко падали на лицо. Но в голубых глазах набухали грозовые облака. Суви увидела в этих облаках растерянного и разбитого ребенка.

— Мне так жаль, — Суви осторожно взяла Эди за руку.

— Родители отправили меня в Швейцарию, в школу-интернат для обычных людей. А всем сообщили, что я умер, устроили похороны… до сих пор есть могила… Они не хотели знать и видеть того, кто так посмел предать род — родиться простым человеком, опозориться перед великим родом Адельхейд, ради которого ни переехали в Эстонию. — Эдвард с трудом набрал в легкие больше воздуха. — Родители, братья отказывались общаться со мной, прошлое выкинуло меня. Я пообещал, что никогда больше не притронусь к миру магии. И так обиделся, что даже отказывался праздновать свой день рождения, говорил в интернате, что ко мне приехали родители, а Тильде, что с друзьями… Моя милая Тильда, Матильда Адельхейд. Мы дружили с детства, семьи часто навещали друг друга. Узнав, что я не чародей, Тильда не отвернулась, она начала писать и присылала письма обычной почтой. Я был влюблен в нее с двенадцати лет и никак не мог ни забыть, ни признаться. Да и зачем, думал я, ей такой? Повезло еще, что Тильда не забыла меня!

Мы общались тайно. Как бы там ни было, но Тильда оставалась рядом. Мы не виделись четырнадцать лет. Даже закончив обучение, я боялся встретить ее. Вернее, боялся, что она увидит меня. Я знал ее лицо лишь по воспоминаниям. И все же я любил. Твоя бабушка, решила устроить старшей дочери свадьбу. Тильда не смогла отказать. И я приехал лишь потому, что меня уговорили ее сестры. Как бы я сам решился? — Эдвард печально улыбнулся далеким воспоминаниям, — Тильда спокойно познакомила меня с матерью и отцом. И они, пусть и нелегко, но приняли ее выбор. А если бы не приняли, она бы ушла, поверь мне.

— Мне жаль, что так случилось, — Суви прижалась к Эди, утыкаясь лицом в его мягкие плечи, — но я очень рада, что вы с тетей не потеряли друг друга. И что ты есть у нас с ней.

Эдвард покрылся краской.

— Я тоже рад, Суви. Люди много говорили, хотя они не знали, кто я на самом деле, даже простого отсутствия магии достаточно. Но все же Адельхейд приняли меня и позволили стать частью семьи. Эти люди, перед которыми мои родители так боялись потерять репутацию, ради мнения которых убили сына, эти люди приняли меня, дали свою фамилию. Так что, Адельхейд не так плохи. В нашем роду было много светлых и темных магов, плохих и хороших, было много талантливых, но не меньше обычных.

Эди горько рассмеялся и поцеловал Суви в рыжую макушку.

— Я не знаю, что творится в твоем сердце, почему ты отвергаешь Адама. Прав ли он? Это можешь понять лишь ты, дорогая Суви, никто больше. Но, когда поймешь, скажи ему об этом, ладно?

— Даже если это будет тяжело?

— Тогда в первую очередь. — Эдвард серьезно посмотрел на Суви. — Подумай, что ты хочешь сказать Адаму и Прийе. Вам нужно поговорить и помириться. Обещаешь мне?

Суви кивнула. Она понимала, что могла бы сказать Прийе. Но вот Адаму… как сказать: «я не знаю, что чувствую к тебе»?

— Сначала я поговорю с тетей Матильдой!

Суви снова обняла Эди и вышла из комнаты. Матильда занималась бумагами, пока вокруг летали метелки, тряпки и швабры, подметая пыль и убирая грязь.

— Тетя, — серьезно начала Суви, заставив Матильду напрячься, — я хочу уйти из стрельбы! Это твоя мечта, мечта мамы, но не моя. Мне нравится стрелять из лука, я это люблю и умею делать, но соревнования губят чувство… Я устала гоняться за не нужными трофеями. Я боялась сказать, но пока есть время, пусть и полгода. Я понимаю, как глупо…

— Глупо, — перебила ее Тильда, — очень глупо! — Матильда взглянула в испуганные глаза мужа, застывшего за спиной Суви и, вздохнув, произнесла, — но это твой выбор. Я не злюсь на тебя.

Эдвард довольно улыбнулся, а Суви заключила Тильду в крепкие объятия.

Суви проснулась рано утром. В полной темноте, одевшись теплее, юная ведьма вышла на холодную улицу. По ее коже пробежала неприятная дрожь.

Суви стояла на крыльце заднего двора. К ее ногам падали редкие снежинки. Суви закрыла глаза. Он слышала, о чем говорят голые ветки под слоем инея и снега, как дрожат они на беспокойном ветру, как под теплым одеялом из сугроба спит старая трава.

Уснувшая земля говорила с ней на неведомом ведьмам языке.

Суви сошла с крыльца, оказавшись на заснеженной дорожке. Тело пробила новая порция холода. Ветки спрашивали, чего она хочет, готовые дать ей свежие яблоки посреди зимы.

Но Суви хотела не этого. Она просила снежинки замереть, закружиться в заданной лишь ей траектории. Она просила северный ветер стать южным, принести запах шумного рынка, запах щербета и лукума, легкость шелковых платков, блеск палящего солнца на острее ножа, смех и не слышное движение каравана по вечным пескам пустыни. Чтобы ветер, согревая, говорил о тайнах пирамид, о затерянных в пустынях фараонах.

Но холодный ветер лишь дул сильнее, не спеша сообщать о своих секретах.

И все же Суви чувствовала, как кусочек магии ши бурлит в ней, бьется загнанной птицей. Холод сковал ее.

Суви невольно подумала о жарких объятиях оборотня. Всеми силами она обратилась к теплу воспоминаний о легких прикосновениях губ, кротких поцелуях, о том, как Адам утыкался лбом в лоб Суви, по-волчьи рыча. И тепло, точно волны южного моря, растеклось по ее телу.

Адам был так далеко. А его объятия оказались так нужны.

Дело было уже не в магии. Поняв это, Суви судорожно сжала ткань зимнего пальто, вцепившись в нее, точно она единственное, что способно было удержать ведьму от падения. Теперь Суви была готова.

Впитывая любовь, магия вокруг Суви задрожала.

— Прости меня, — прошептала Суви.

Морозный воздух поймал ее слова, спрятав в кружащихся снежинках, точно древнюю тайну.

Через два дня Инна и Лаура приехали в дом Адельхейд. Инна сидела на кухне, играя с Верховной Чародейкой в шахматы. Фрида достойно приняла уже второе поражение.

— Ты не хотела бы пойти в Совет? — спросила Фрида, попивая между ходами горьковатый иван-чай.

— Никогда!

— И все же, ты подумай, — подмигнула ей Фрида. — Впрочем, — она задумалась, — с твоим даром к зельям, это была бы пустая трата времени, — согласилась она.

Инна довольно засияла.

Тем временем Лаура помогала Эди готовить ужин.

После вкусного завтрака, приготовленного Эди, девочки поднялись в комнату Суви. Увидев, как Суви меряет комнату шагами, Инна решила спросить:

— Что случилось?

Суви резко остановилась и села на кровать. Ее рука упала на книгу ши. Книга забавно покалывала под ладонью.

— Я хочу кое-что рассказать.

Суви долго говорила подругам о магии ши, о том, почему изначально проводила с Адамом время. С каждым словом Суви все больше заливалась краской. Стыд, липкий и холодный, окутал ее. Суви видела в глазах подруг и интерес, и упрек.

— Суви! — Воскликнула Лаура.

— Ты должна была сказать нам раньше, — укоризненно произнесла Инна, а потом резко захлопала в ладони и широко улыбнулась, — но это же так здорово! О, так вот откуда та книга Белладонны? А я думала это из вашей библиотеки…

— Я просто хотела стать более сильной и достойной, — смущенно прошептала Суви.

Инна приподняла лицо Суви за подбородок и посмотрела прямо в глаза.

— Ты и так достойнее всех Адельхейд вместе взятых. Я горжусь тобой, Суви. И, если ты покажешь магию ши, я буду гордиться тобой сильнее!

Глаза Суви загорелись.

Суви закрыла глаза и сосредоточилась. Внутри нее билась и клокотала магия. И пусть магии ши было немного, она остро ощущала каждую ее часть.

Суви, не шевеля руками, призвала к себе плющ и падуб. Они поползли к ведьме. Фиалки и орхидеи на окне обзавелись новыми бутонами. Чувствуя магию внутри ведьмы, растения откликались на ее призыв.