Мы вместе закончили принимать душ, легкомыслие и удовольствие согревали мое замерзшее тело изнутри. Это была та жизнь, о которой я всегда мечтала.

— Джейми, мне нужно выйти сегодня днем. Я еду в Детройт с Мэттом, чтобы поговорить с Аматос о браке, — сказал Лиам, пока мы одевались.

— Какой брак? Я думала, его отменили.

— На самом деле это не так. Мэтт женится на Франческе вместо меня. Это был его план.

— Боже мой. Ты мне этого не говорил. Зачем ему это делать?

— Ну, на самом деле по нескольким причинам. Он не только помог мне увернуться от пули, но и думаю, что она ему нравится. В любом случае ему скоро придется жениться, если он хочет полностью занять положение моего деда. Это своего рода требование к месту.

— И согласилась ли она на эти изменения?

— Она еще не знает. Мэтт спросил дона Амато, может ли он сказать ей сам и подарить ей подходящее обручальное кольцо. Я собираюсь за братской поддержкой и поддержу его, если что-нибудь случится. Тебе будет хорошо здесь одной?

— Конечно. Может быть, Элисон сможет приехать, чтобы провести какое-нибудь девичье время, — я улыбнулась, думая о том, как сильно я скучаю по своей лучшей подруге.

— Похоже на идеальный план.

Лиам

— Ты нервничаешь, старший брат? — подразнил я Мэтта, похлопав его по плечу.

Я не слышал от него ни звука с тех пор, как мы ступили в самолет. Ничто на его лице не выдавало его беспокойства, ни один язык тела не выдавал его, но его молчание говорило мне о многом.

Детройт находился всего в нескольких минутах полета, и хотя самолет принадлежал нам, Мэтт воздержался от курения внутри. По тому, как его пальцы обхватывали и вытягивали стакан «Макаллана», который он держал в левой руке, было ясно, как сильно он сейчас нуждался в этой чертовой дозе.

— Нет.

— Не говори мне чушь, Мэтт. Ты вел себя тихо с тех пор, как мы отправились на это безумие, — он мог спрятаться за маской безмятежного, невозмутимого спокойствия, но я слишком хорошо знал его, чтобы его можно было обмануть. — Все будет хорошо.

— Да правильно, — он усмехнулся, и приступ циничного смеха импульсивно покинул его грудь, поглощенный порцией виски в качестве очищающего средства. — Мы не оставим Детройт без боя, Лиам.

— Борьба? Что ты имеешь в виду? Разве это не было сделано комиссией? — его предупредительный тон и серьезное выражение лица теперь меня обеспокоили. Я пришел с мыслью, что нас приветствовали.

— Да, чертова драка, — он хмыкнул, впервые повернувшись ко мне лицом. — Мы неправильно поняли всю эту ситуацию, Лиам. Франческа ни в малейшей степени не хотела выходить замуж за члена нашей семьи. Мы решили, что она занимается поиском статуса, но ошиблись.

Я не мог сказать, что знал Франческу, но из нашего небольшого общения перед вечеринкой у AD, стало ясно, что она пришла туда не по своей воле. Ей вся эта сделка понравилась так же, как и мне, а это было то же самое, что не сказать ни черта.

Я даже не мог себе представить, какова будет ее реакция на эти внезапные перемены. Она все еще не знала, что ее жених теперь стал мужчиной на четыре дюйма выше, с постоянным мрачным настроением и непревзойденной жаждой крови и власти. Франческа все еще думала, что выходит за меня замуж.

— Ты боишься, что твоя будущая жена тебя отвергнет? — я сдержал насмешку, зная, что ступаю здесь на неизведанную территорию, и не хотел тянуть за веревочку, чего не следовало делать.

Мэтт получил то, что хотел, будь то ад или паводок, и он никогда не беспокоился о том, как он это получил. Видеть, как он корчится из-за возможной предстоящей драки с Франческой, само по себе было заявлением о том, что скрывалось под его кураторской поверхностью.

— Она не собирается меня отвергать. У нее нет другого выбора, кроме как довести дело до конца, — тон Мэтта был пронизан напряжением и окончательностью, но он был таким же фальшивым, как и тот спокойный фасад, который он создавал для масс во время войны. Сегодня, вопреки никогда, там была трещина, и реальность под его толстой кожей выскользнула прямо через щель.

— Но что-то мне подсказывает, что ты не хочешь, чтобы она просто довела дело до конца.

Мэтт попросил дона Амато рассказать Франческе о новой договоренности. Он сам выбрал обручальное кольцо, ничуть не сдерживаясь. Кольцо, черт знает сколько каратов сейчас лежало в аккуратной коробочке во внутреннем кармане его пиджака, вероятно, тыкая ему в ребра каждый раз, когда он двигался.

— Я не знаю, к чему ты пытаешься зайти этим разговором, Лиам, но меня это не волнует. Так что брось это.

— Возможно, ты не захочешь об этом говорить, но я знаю, что за этим браком для тебя стоит нечто большее, чем приятная сделка. Ты бы не стал покупать чертово кольцо и лететь в Детройт, чтобы рассказать ей самому, если бы она тебе не нравилась.

— Она будет моей женой. Вечность — это долгий срок, чтобы затаить обиду. Я просто пытаюсь сократить срок, не более того.

— Готовьтесь к посадке, — пилот скомандовал по внутренней связи. Мэтт пристегнул ремень безопасности, сел прямо и сделал вид, что мы вообще не разговаривали об этом.

Я оставил его в покое, зная, что ему будет удобнее восстановить контроль над своим поведением, потратив это время на то, чтобы разобраться со всеми демонами, скрывавшимися в его голове.

К тому времени, как мы вышли из машины перед поместьем Амато, он уже был крут, как чертов лед.

Мэтт вернул себе контроль, похоронив любое беспокойство, которое он ранее проявлял ко мне в самолете. Его голова была высоко поднята, а его сильная, доминирующая натура исходила из его тела мощными волнами.

Тревор и Макс, тени моего брата, стояли снаружи, пока мы ждали дона Амато в его кабинете.

Сидя там, я не мог не думать о единственном, что меня беспокоило — о предстоящем разговоре с доном Амато. Не было сомнений, что это будет тяжело.

Он все еще был убежден, что я убил Амелию, его единственную дочь. Знал ли он о Джейми? Знал ли он, что у него есть еще одна дочь, кроме Амелии?

Мой план состоял в том, чтобы сначала сказать ему, подтвердить, что он не бросил ее и ее мать. Потому что если бы это было так, эта истина умерла бы вместе со мной. Я ни в коем случае не собирался совершить ошибку, заставив Джейми почувствовать, что ее снова отвергают. Если ее биологический отец был сукиным сыном, мне пришлось защищать ее и от него.

— Мэтт, — дон Амато крикнул от двери, войдя в комнату, энергично пожав руку моему брату. — Приятно видеть вас снова. Садитесь, — он указал на стулья перед своим столом, а затем поспешно пожал мне руку, не скрывая своего дискомфорта в ложном дружелюбии по отношению ко мне.

— Я тоже рад тебя видеть, дон Амато. Спасибо, что ты у нас есть. Я здесь, чтобы поговорить с твоей племянницей, как мы и договорились.

— Конечно, она скоро спустится, — сказал он, наливая нам пару напитков, прежде чем передать их нам.

Я увидел фальшивую улыбку Мэтта, направленную ему, как только он взял стакан из рук дона Амато. До Энцо он не выпил ни капли этого напитка. Он пока ему не доверял.

— Эта, Мэтт? У нее есть собственное мнение, — он продолжил, занимая свое место, его стол служил барьером между нами, но он все время старался держать руки на виду. — Она столь же драгоценна, сколь и жестока. Я никогда не видел такой властолюбивой женщины, как она. У меня три племянника, и все же, если бы у меня была такая возможность, я бы в одно мгновение выбрал ее, чтобы она приняла мое правление, — его голос был полон гордости и искренности.

— Это так? — Мэтт был заинтригован. Он последовал за ним и сделал глоток из стакана, наблюдая, как дон Амато делает то же самое.

— Чертовски верно. Но «Мафия» — клуб исключительно для мужчин. Женоненавистничество глубоко укоренилось. Это укоренилось в его корнях. Даже у самой способной женщины не будет ни малейшего шанса положить в дверь свою красивую туфельку.