— Лиам, как ты думаешь, что ты делаешь? — спросил Мэтт, его спокойный голос сильнее действовал мне на нервы.

Я резко схватил его за руку и вложил в нее пистолет, прижав конец ствола к своей голове. Я крепко сжал его руку своей, удерживая большой палец на спусковом крючке, прижимая сталь еще дальше ко лбу, чувствуя, как холодный металл впивается в мою кожу.

— Стреляй в меня, Мэтт. Черт возьми, пристрели меня прямо сейчас. Я почти мертв. Я ни черта не женюсь на девушке Амато!

Лиам

— Успокойся, — сказал Мэтт тихим и ровным голосом, пытаясь рассеять напряжение, делая паузу между словами. — Я знаю, что произошло.

— Что? Как? — спросил я, сбитый с толку, но все еще движимый гневом, мой палец все еще крепко нажимал на спусковой крючок.

— Элисон позвонила в панике, когда ты вышел из больницы. Этот ублюдок заплатит за то, что он сделал, Лиам, и я здесь, чтобы помочь тебе сделать это. Просто опусти пистолет. Мы здесь на одной стороне.

Медленно Мэтту удалось убрать мои руки со своих. Он очистил патронник и достал магазин, прежде чем безопасно положить полуразобранный пистолет на свой стол. Исход не был бы таким дружелюбным, если бы это был кто-то другой. У моего брата была репутация, которую нужно было поддерживать, и если ему по какой-то причине ткнули пистолет в лицо, это никогда не заканчивалось хорошо для человека, который ему угрожал.

«Деа Тасита» много раз перекрашивалась, чтобы скрыть художественную кровь Поллока, которую он оставил сохнуть на стенах, чтобы напомнить всей семье о том, что происходит с людьми, переступившими черту.

У меня была привилегия, но заставить его отступить не было моей конечной целью, когда я вошел в его офис и заставил его держать меня под прицелом.

Мне было плевать, проявит ли он сдержанность или нет. Я хотел найти решение. Если бы его не было, он мог бы пойти дальше и нажать на спусковой крючок, мне все равно. По крайней мере, это сохранит семейные отношения, потому что, как только я подам средний палец Амато и их предложению руки и сердца, либо они, либо Комиссия подпишут мне смертный приговор.

Я лихорадочно ходил по комнате, все дерьмовые вещи, произошедшие за последние несколько часов, сеяли хаос в моем сознании.

Это была моя вина.

Если бы я как следует позаботился о Джейми, возможно, мой сын или дочь все еще росли бы внутри нее. Возможно, она бы не пережила ужас, когда ее чуть не изнасиловали. Возможно, она не лежала бы сейчас на гребаной больничной койке, вся в пятнах черных и синих синяков, как напоминание о том, что этот ублюдок с ней сделал.

— Она была беременна, Мэтт. Она была чертовски беременна! — кричал я, мои руки тянули меня за волосы, а гнев прожигал путь от моего сердца до моей души. Я видел, как его глаза горят ярче той же жаждой мести, что и я, реакцией на отчаяние в моем голосе. — Я не оставлю ее, Мэтт. Меня не волнует, что решила Комиссия. Я лучше умру, чем снова увижу боль в ее глазах.

— Я знаю. Мы все исправим.

— Это предупреждение. Сегодня вечером я собираюсь к Амато.

Холодное и спокойное поведение Мэтта не изменилось, когда он медленно подошел к стулу за столом, сел и закурил сигарету.

— Ты не делаешь ничего подобного, — сказал он после того, как выпустил облако дыма от первого глубокого затягивания.

— Я не спрашивал разрешения, Мэтт, — мой ответ был отрывистым и холодным.

— Я уже попросил дедушку созвать комиссию. Встреча назначена на две недели, начиная с пятницы.

— Я не думаю, что ты слушаешь. Мне плевать на комиссию. Они не могут сказать ничего такого, что заставило бы меня передумать. Я задолбался, — я сплюнул, моя ярость ослепила меня от любых последствий.

— Это контроль ущерба, Лиам. На улице уже ходят слухи, что Лиам Батталья оставил свою невесту одну, чтобы сопровождать другую женщину, — несмотря на его слова, тон Мэтта не был обвинительным, он был спокойным и нейтральным, что только еще больше действовало мне на нервы.

— Я не думаю, что ты меня правильно услышал. Мне. Плевать. На комиссию. Они могли думать, говорить и делать все, что хотели, я устал жить по чужим правилам.

Амато наживались на том, что случилось с Амелией, и возлагали на меня ответственность за достижение своей цели. Я не собирался платить за то, чего не делал. Они не могли контролировать мою жизнь.

— Послушай, Лиам, — Мэтт встал со стула, схватил меня за плечи и удержал от напряженного марша по комнате, встряхнув меня, как будто освобождая место для своих слов, чтобы они уложились в моей голове. — Я пытаюсь помочь тебе здесь. Мы на одной стороне.

— Действительно? И что, черт возьми, ты можешь сделать, чтобы изменить мнение комиссии? — мне было больно, и я стремился причинить такую же боль. Мэтт точно знал, что я имею в виду, когда я подчеркнул тот факт, что он никто. Он не был дедушкой. Он еще даже не был доном. Я вызывающе смотрел на него, ожидая его ответа.

Мэтт отпустил мои плечи и спокойно расхаживал по комнате, высокомерно попыхивая своей чертовой сигаретой. Его спокойствие и жуткая безмятежность раздражали, резко контрастируя с моей растущей тревогой.

— Я заключу с ними сделку, от которой они не смогут отказаться, — он развернулся на пятках, вытянул руки, а его грудь надулась, как у гребаного павлина, и увенчалась ухмылкой, от которой покраснел бы гребаный чеширский кот. — Я!

— Что? — я был уверен, что не расслышал его правильно.

— Ты слышал меня. Я займу твое место и женюсь на Франческе Амато, и ты сможешь быть с Джейми. Я будущий дон Баттальи, они не откажутся.

— И зачем тебе это делать? — спросил я, балансируя между надеждой и раскаянием.

Мэтт никогда по-настоящему не интересовался ни одной женщиной, с которой встречался, поэтому его разговоры о браке были для меня шоком.

— Это одно из условий дедушки — уйти в отставку и позволить мне взять на себя управление. Комиссия также примет меня лучше, если я буду семейным человеком. Когда-нибудь мне придется подчиниться. Франческа — интригующая женщина, к тому же чертовски красивая. С таким же успехом можно убить двух зайцев одним выстрелом. А ты, мой младший брат, — он подошел ко мне, снова положив руки мне на плечи. — Ты будешь свободен.

Сказать, что я был ошеломлен, — ничего не сказать. Я никогда не мог себе представить, что Мэтт сделает для меня что-то подобное. Конечно, у него были и другие мотивы, но тем не менее. Он мог выбрать кого угодно и все равно в конце концов получил бы то, что хотел.

Мой старший брат был красивым придурком и к тому же грязно богатым. Линия претендентов была бы длинной и разнообразной.

Либо у него выросла чертова совесть, что мне показалось маловероятным, либо во Франческе было что-то еще, о чем он мне не рассказал.

— Что-то произошло между вами, когда ты отвез ее в отель?

— Нет, — он отпустил меня и сделал еще одну преувеличенную затяжку сигареты.

— Она тебе нравится, — это было подтверждение, я видел это в его маленьком жесте, который сильнее тянул эту чертову штуку.

— Нет, я не знаю. Я нахожу ее интригующей, в этом есть разница.

— Верно.

Я улыбнулся впервые после кутерьмы последних нескольких часов, мое дыхание наконец замедлилось до обычного темпа.

— Женитьба на ней даст мне то, что я хочу. Это чертово место в комиссии уже должно быть моим.

— И это все? Удобство и ничего больше?

— Они делают это с нами, так что могли бы отплатить им той же чертовой валютой, — в этом было нечто большее, чем то, что он показал. Я слишком хорошо знал своего брата, но прямо сейчас я бы взял то, что он продавал.

В конце туннеля был свет, и я не чувствовал ни малейшей вины за то, что использовал брата, чтобы спасти меня от судьбы, которая мне не принадлежала.