— Почему, Лиам? — она толкнула дверь, как только за ней закрылась.

Когда мы вошли, Матт встал из-за стола, в его пальцах болталась половина сигареты, а во всей комнате пахло чертовой пепельницей. Это поглощало его так же, как и меня.

Единственной зависимостью Матта был никотин, и даже ее контролировали. Это стало очевидным только тогда, когда он был озабочен. Это было похоже на успокаивающую соску, которая вдохнула мир в его легкие, вбив еще один гвоздь в его гроб.

— Я собирался рассказать ей все, каждую чертову деталь, но девушке Амато просто пришлось позвонить в офис и испортить всем жизнь, не так ли?

Я был зол. Я не ответил на звонок, поэтому о чем она хотела со мной поговорить, так и не было сказано. Но она могла бы назвать свое чертово имя вместо того, чтобы говорить, что она моя невеста. Была ли она настолько нетерпеливой, что уже приняла этот чертов титул?

— Джейми никогда не простит тебя, если ты не скажешь ей правду. Я знаю, что по большому счету это может не иметь большого значения, ведь от тебя все равно ждут, что ты женишься на Франческе. Но, по крайней мере, она будет знать, что ты с ней не играл. По крайней мере, ты сможешь поднять этот вес, — она озвучила мои точные мысли.

— Ты должен позволить ей ненавидеть тебя. Если она это сделает, она быстрее тебя забудет, — сказал Матт. Он всегда был самым рациональным из нас троих. Тем более в данном конкретном случае, потому что он не был в центре этой херни. Возможно, его отстраненная точка зрения дала ему другое понимание.

— Она заслуживает того, чтобы знать! — Элисон повысила голос на нашего брата, возмущаясь его мнением.

Она была единственным человеком на этой Земле, которому могло сойти с рук подобное. Никто больше не осмелился поднять бровь, не говоря уже об их голосе. Его любовь к нашей маленькой принцессе была спасательной шлюпкой, которая спасала ее при любых обстоятельствах. Она была просто неприкосновенна.

— Она заслуживает того, чтобы быть счастливой и держать голову на плечах. И мы все знаем, что сейчас у нее не может быть того, что делает ее счастливой, поэтому позволь ей двигаться дальше. Освободи ее, — уточнил Маттео, его тон подразумевал, что то, что он говорит, было столь же точным и аккуратным, как математическое уравнение. Он еще раз резко затянулся сигаретой, красный круг стал ярче, пока он не остановился. — Она не сможет этого сделать, если какая-то часть ее все еще привязана к Лиаму.

Его слова были адресованы Элисон, они оба обсуждали мою жизнь так, как будто я даже не стоял в этой чертовой комнате. На самом деле меня почти не было. Я был просто пустой оболочкой, отключившейся, пока они спорили, как будто что-то из этого было их выбором.

Их голоса приглушались моими громкими мыслями, какая-то ясность указывала мне лучший путь.

— Маттео прав, — начал я вслух, прерывая их дискуссию своим спокойствием. — Если она меня ненавидит, она сможет обрести счастье, — эти слова ранили и жалили, как ублюдок, оставляя кровавый след ревности и агонии, когда я слышал, как они исходили из моих собственных уст.

— Итак, это все? Ты просто… сдаешься? — запротестовала Элисон, ее руки выражали не только гнев, но и тон.

— Я бы не стал, если бы знал, что есть хоть какая-то возможность это исправить. Но его просто нет. И я не могу видеть, как ей так больно. Что, черт возьми, я могу сделать, чтобы остановить это, кроме этого? Хм? — сердито выпалил я, прежде чем подойти к сестре и схватить ее за плечи. — Ты должна заставить ее снова пойти на работу. Верни ее к нормальной жизни. Я постараюсь держаться подальше, насколько это возможно, но, пожалуйста, помоги мне вытащить ее из этого.

— Конечно, я помогу. Я тоже ее люблю, — голос ее дрогнул, нарушив сочувствие настоящего друга.

— Насколько я понимаю, Франческа звонила в AD. Ты говорил с ней? — Маттео прервал его. Вернемся к делу, вернемся к тому, чтобы направить все в правильное русло. Но у меня этого не было.

— Нет, она позвонила в AD, но я не ответил на звонок, потому что моя жизнь вспыхнула в огне. Что ты думаешь?

— Это не ее вина, что это происходит. И она будет твоей женой. Лучше начать с правильной ноги, — сказал брат, но меня не интересовала эта конкретная тема, поэтому я просто пренебрежительно отмахнулся от него.

— Что бы ни случилось Аматосы могут подождать. В конце концов, я буду у них на всю жизнь. Что такое еще несколько дней на просторах вечности?

— Не затягивай это слишком долго, — он предупредил. За этими словами было нечто большее, чем то, что кажется на первый взгляд. Он имел в виду успокоение. Сообщить Аматос, что я на борту и что они могут не вмешивать Джейми в это дело.

Я стоял там, глядя на боль в глазах моей сестры и сострадание в глазах моего безжалостного брата, думая, как мне повезло, что эти двое поддержали меня и помогли мне пройти через это глубокое море дерьма.

Джейми не повезло, она была одна. Вина снова затопила мои поры за всю чертову боль, которую я причинил ей, и за то, что я не смог быть рядом и поцеловать ее.

Я буду тенью в ее темноте, ночь за ночью, следя за тем, чтобы она исцелилась, сколько бы времени это ни заняло. Это было единственное, что я мог сделать, даже если мысль о том, что Джейми меня одолеет, была отвратительна. Образ ее проскальзывания между моими пальцами пронесся в моем мозгу, пожирая мой рассудок, как плотоядные личинки.

Я эгоистичный сукин сын, потому что хочу, чтобы она меня любила, даже зная, что она никогда не сможет меня получить.

Джейми

Мне потребовалось целых пять чертовых недель, чтобы перестать плакать перед сном. Это был небольшой шаг, но, тем не менее, долгожданная отсрочка.

Столько же времени я не разговаривала с Лиамом. Однако я не могла перестать думать о нем. Он был постоянной мыслью. Последнее, что приходит мне на ум ночью, и первое имя, которое слетает с моих губ утром.

Он разбил гораздо больше, чем просто мое сердце. Он сломал во мне каждую частичку.

Моя кожа скучала по его прикосновениям, мой нос — по его запаху, мои губы — по восхитительному шепоту его имени. За короткое время он стал моим кислородом. Жестокая сила, заставившая мое сердце перекачивать кровь по венам.

Он был моим будущим. Мое настоящее и яркий свет, затмивший боль прошлого. Тем не менее, он украл мою душу и продал ее менее чем за десять центов.

Но я все равно любила его. Каждая клеточка моего существа знала, что я всегда буду так делать. Я ненавидела себя за это.

Элисон каждые выходные с того ужасного дня ночевала в моей квартире, занимая мои мысли и помогая справиться с ужасающей болью. Само собой разумеется, что любые разговоры о ее брате были изгнаны из моего дома. Я не могла отпустить его, если продолжала впускать его в свою жизнь, даже если это было только в рассказах и комментариях. Было достаточно плохо, что в моем сознании он жил бесплатно.

Что бы это ни было, я не хотела знать.

Это была очевидная ложь, но, тем не менее, это было единственное, во что я осмелилась заставить себя поверить, чтобы выжить. Потому что именно такой была жизнь без Лиама — ничего, кроме выживания. Я уже достаточно услышала офисных сплетен, и Элисон поняла негласное правило.

Спи, ешь, работай и повторяй. Иногда порция еды вообще не была необходимой и даже не приветствовалась. Помимо вялого состояния, возникающего из-за такого предательства, постоянные волны тошноты. Мое тело реагировало на потерю любви всей моей жизни так, как я никогда не думала, что это возможно.

Через пару дней мне удалось вернуться к работе. Я снова смотрю на закрытую дверь моего босса. Именно это и сделал сейчас Лиам. Он приходил рано и уходил поздно, запираясь в своем кабинете и показываясь только в случае крайней необходимости.

Я затаивала дыхание каждый раз, когда кто-то стучал в его дверь, одновременно надеясь увидеть его и опасаясь биения своего сердца, когда оно у меня появлялось.