Мне не следовало возвращаться в город.

— Саллен! Отвечай! Не жди, что я просто поверю этой ведьме в платье из тафты при том, что ты мне даже не…

Затем я резко оборачиваюсь, широко распахнув глаза и сжав в кулаки опущенные вдоль тела руки.

Губы Карии приоткрыты, руки скрещены на груди, она втягивает воздух и замолкает от моего резкого движения.

Почему мне кажется, что было неплохо оставить ее одну в комнате, где никто не сможет меня остановить? Никто нам не помешает? Никто не услышит ее крика, если я вдавлю ее лицом в подушку, пока она не отключится? Здесь есть и более безобидные вещи, которые на самом деле таковыми не являются.

Мод сказала что-то про мини-холодильник. Я бросаю взгляд мимо старого комода из вишневого дерева, куда она поставила бумажный пакет, и вот он, серый и маленький, но в нем может быть алкоголь. Кария — большая его поклонница, а значит, в этой комнате есть все необходимое, чтобы заставить ее замолчать.

Мне не следовало этого делать.

Все это было так невероятно глупо.

— Скажи что-нибудь, — не унимается Кария.

Я перевожу взгляд на нее.

— Знаю, тебе это покажется бессмыслицей, — шепчу я, не желая, чтобы кто-нибудь услышал то, что я собираюсь сказать. — Но подростком я иногда общался с другими людьми. Не лично. Но у меня был ограниченный доступ в Интернет. Много лет назад я общался с Мод на форуме. Мы обменивались голосовыми сообщениями.

Кария хмурит брови, выпячивает нижнюю губу. У нее такой же взгляд, как когда внизу появилась Мод и уставилась на меня, и я никак не могу его расшифровать.

— Я притворился, что однажды могу с ней встретиться. Она рассказала мне об этом месте. О так называемом «Чердаке подонка». О безопасном убежище, где можно спрятаться.

Кария слегка поворачивает голову и вздергивает нос.

— Прошу прощения? Что? Подожди секунду. Ты познакомился в интернете с кем-то, с кем…планировал сбежать? — Она так выплевывает слова, словно это яд.

У меня вспыхивает лицо при мысли о том, как она насмехается надо мной из-за призрачной нити надежды, за которую я цеплялся в подростковом возрасте, думая, что однажды смогу стать свободным.

— И если это известное безопасное убежище, — передразнивает Кария произнесенные мною слова, и у меня учащается пульс. — Неужели Райт тут же его не разыщет?

— Нет. Оно… не связано с тем миром.

— Если тебе известно об этом месте, если ты пользовался Интернетом на Ричуэл, мать его, Драйв 44, не очевидно ли, что Штейн тоже о нем знает? Он едва позволял тебе дышать. Он разрешил тебе выходить из дома, только когда тебе исполнилось лет восемнадцать. Какого хрена, Скалли?

Она произносит это имя так, словно это заразная болезнь. Мод назвала меня так, потому что это был мой логин, когда я сбегал на форум по ночам, пока Штейн спал.

Я никогда ничего по-настоящему не планировал. Кария права. Штейн не дал бы мне такой свободы. Так же, как и лаборатории, о которых он, очевидно, знал. Думаю, он ослабил поводок, чтобы подарить мне иллюзию надежды, которой у меня на самом деле никогда не было.

— Я ей не доверяю, — продолжает Кария. — Я не…

— Я никому не доверяю, — спокойно говорю я, выдержав ее взгляд.

У нее вспыхивают глаза, на мгновение по ним пробегает тень, и Каря напрягается, как будто я ее ударил.

— Вот это настоящая тупость, — со злобным рычанием говорит она, и у нее приподнимается верхняя губа.

Кария жестом обводит комнату, затем снова складывает руки на своем приталенном плаще, так великолепно облегающем ее фигуру. Мне не следовало тратить на него столько денег, но я не могу ей ни в чем отказать. Это отвратительно.

— Мы не можем здесь оставаться. Они через несколько минут рванут сюда, если еще не отправились.

— Тогда уходи.

Она приподнимает брови.

— Ты что, надо мной издеваешься?

Нет? Я закатываю глаза и поворачиваюсь к ней спиной, прохожу мимо кровати, направляясь к двери, ведущей в ванную. Я бросаю взгляд на бумажный пакет, но мне не хочется останавливаться и доставать еду. Мне не хочется ничего делать, кроме как побыть одному.

Иногда я урывал пару минут, чтобы посидеть на прохладном кафельном полу ванной комнаты на Ричуэл Драйв; в единственном месте, помимо моей лаборатории, где у меня было хоть какое-то подобие уединения.

И все же, прежде чем я успеваю зайти в отделанную темным клетчатым кафелем ванную, Кария бросает мне в спину еще кое-что.

— Ну и какая она, твоя интернет-подружка? — шипит Кария.

Я останавливаюсь, нахмурив брови. Что? Я не оглядываюсь назад и ничего не отвечаю, но вопрос настолько забавный, что я не двигаюсь с места.

— Вы когда-нибудь обменивались нюдсами? Ты фантазировал о том, чтобы ее тоже пристегнуть к креслу? Или укусить ее? Или…

— Что? — не в силах больше сдерживаться, я поворачиваюсь к ней. — О чем ты говоришь?

Кария кажется рассерженной, она по-прежнему стоит, сжав челюсти, на том же месте, где была на протяжении всего допроса.

— Она тебе нравится? — произносит Кария, дернув подбородком в сторону черной двери у себя за спиной, той самой, через которую мы сюда вошли.

Я бросаю на нее взгляд и думаю о Мод. Она симпатичная и добрая, я не верил, что из этого действительно что-то получится. Что спустя годы это место будет существовать, если оно вообще существует. Я не соврал Карии; я и правда никому не доверяю, и это не постоянное укрытие. Но в данный момент у нас нет других вариантов. Это лучшее, что я мог сделать, и это бесплатно.

Но что она мне нравится?

— Я тебя не понимаю, — сквозь стиснутые зубы говорю я, пристально глядя на Карию. — Ты имеешь в виду, нравится ли она мне так, как тебе нравятся Космо и Вон? Как ты давала им себя трахать? Голова Космо у тебя между бедер, а ты в стельку пьяная? Нравится ли она мне такой, ты это спрашиваешь?

Когда я представляю это, когда все это произношу, мой голос твердеет от собственного гнева. Я почти трясусь, вспоминая о том, как видел ее с ними, и не знаю, как сдерживал себя все эти годы. Если бы Вон Бентцен или Космо де Актис сейчас вошли в эту комнату, я бы без колебаний выпотрошил их обоих. Как будто теперь я попробовал Карию на вкус, чего бы мне это не стоило, и не могу представить, что то же самое когда-то было у кого-то еще. Я знаю, что это временная фантазия, но ничего не могу поделать со своими чувствами.

— Да, — говорит она, и в ее ответе нет ни капли раскаяния. — Именно это я и имею в виду.

И только сейчас, когда мы смотрим друг на друга в странной комнате над странным магазином, я понимаю, что она чувствует.

Ревность. Я прожил с этим всю свою жизнь, наблюдая за ее улыбающимся, счастливым лицом, в окружении всех ее друзей, а сам прятался в темноте, усеянный синяками и кое-чем похуже.

Кария ревнует к Мод. Меня?

— Почему ты улыбаешься? — краснея, рявкает она и топает ногой о деревянный пол, от чего раздается резкий стук.

При виде ее реакции с моих губ срывается легкий смешок.

— Кария, — удается очень спокойно произнести мне под ее прожигающим взглядом. — Тебе бы лучше сильно расстроиться от того, что она не является объектом моей страсти.

Затем я отворачиваюсь от нее и исчезаю в ванной.

КАРИЯ

Я дико, восхитительно напиваюсь.

Я всегда так делаю, когда больше не хочу себя контролировать. И пока Саллен торчал в ванной, я порылась в мини-холодильнике этой странной комнаты и нашла полную бутылку вина. Какого-то темно-красного с черной этикеткой с единственной надписью «XxX».

Бутылка почти пуста и ненадежно водружена на выкрашенную в черный цвет тумбочку с моей стороны кровати. На ней было слишком много подушек — декоративных, расшитых золотой нитью, — и я сбросила их все на пол. Я сняла плащ, туфли на каблуках, солнцезащитные очки, откинула тяжелое пуховое одеяло и, скользнув на белые простыни, прислонилась спиной к мягким белым подушкам вдоль украшенного витиеватой резьбой красного изголовья.