Я задыхаюсь от его эрекции, зрачки Саллена, кажется, темнеют, и я невольно вздрагиваю от воспоминания о глазе под дверью отеля, но не боюсь.

Это был он.

Я знаю, что это был он.

Так и должно было быть.

Мне следовало тогда ему помочь.

А вместо этого он смотрел, как я убегаю, как последняя трусиха.

Но больше я его не брошу.

Я нежно покусываю его через штаны, ткань влажная и грубая, но мне все равно. Я бы сделала все, чтобы почувствовать его вкус, и если это все, что я могу получить, то я согласна и на это.

Саллен покручивает мой сосок и пристально смотрит на меня, как будто хочет, чтобы я вздрогнула. Чтобы попросила его остановиться.

Но я этого не делаю.

Я лишь впиваюсь зубами в ткань его брюк, гадая, понравилось ли ему это после всей боли, которую он испытал. Я знаю, ему нравится, когда его кусают.

В ответ на мой немой вопрос Саллен закрывает глаза и отпускает мой сосок, но тут же шлепает меня по груди. Затем повторяет удар, и я вздрагиваю, но во мне разливается тепло.

Я сильнее впиваюсь пальцами в крепкие мышцы Саллена, скользя открытым ртом по его члену, насколько позволяет ткань. Я хочу взять его в рот обнаженным, но знаю, что он мне этого не позволит. Пока нет. И все же, по тому, как он зарывается пальцами мне в волосы, оттягивая кожу на голове, по его полузакрытым глазам, я понимаю, что ему это тоже нравится.

И когда крем, который был на его руке, начинает впитываться в кожу моей груди, я задыхаюсь. Я чувствую щекочущий холодок, в то же время растекающийся жар, и это не похоже ни на что, испытываемое мною раньше.

Саллен тоже это понимает, его глаза вспыхивают, а на его губах появляется легкая улыбка. Он сжимает меня сильнее, и я облизываю через штаны его твердый член.

Затем улыбка исчезает, Саллен приоткрывает губы и снова издает восхитительный, хриплый звук, почти такой же приятный, как и его прикосновение.

Он запрокидывает голову, обнажая часть своего горла, остальное закрывает бандана.

— Черт, Кария, — шепчет он, крепко сжимая мою грудь.

Но затем Саллен распахивает глаза и опускает подбородок.

В его лице что-то меняется, что-то, чего я не понимаю.

Он хватает меня за руку, резким рывком ставит на ноги, а затем прижимает к стене душа.

— Кария, — шепчет он так, словно ему больно.

— Саллен?

Теперь мне снова становится страшно.

Его грудь быстро вздымается и опадает. Я не понимаю, что сделала не так.

Но за мгновение до того, как Саллен приоткрывает свои прекрасные губы, чтобы заговорить и сказать, что же вывело его из себя, свет в ванной комнате мигает.

Струя воды в душе стихает, превращаясь в прерывистые брызги.

Затем все погружается в темноту.

Вода больше не течет, до моих ушей доносятся только редкие звуки капель и журчание сливного отверстия.

Саллен по-прежнему держит меня за руку, и я впиваюсь пальцами во влажную ткань его толстовки.

— Скажи, что это нормально, — тихо шепчу я дрожащим голосом. — Скажи, что это потому, что я привыкла к роскоши.

Я повторяю его слова, желая услышать, как он снова произнесет это снисходительным тоном.

Но, думаю, Саллен остановил меня по другой причине.

Он услышал что-то раньше меня. Он всегда начеку, так ведь? Даже когда я растворяюсь в нем без остатка.

Он впивается в меня взглядом своих карих глаз.

И тогда я тоже слышу это.

Скользящий звук, как будто что-то в трубах над нашими головами.

Саллен подносит руку к моему рту, другой убирает мои влажные волосы, и я благодарна ему за это прикосновение, поскольку дрожу в ванне на трясущихся ногах.

Что-то звякает и перемещается прямо над нами.

Я думаю о своем сне.

О ползущей по мне змее.

Клянусь, я слышу шипящий смех.

С насадки для душа капает вода.

С моих губ срывается стон.

Мы смотрим друг на друга в темноте.

Я вся дрожу, и у меня замирает сердце, когда я осознаю… что он тоже.

Раздувая ноздри, я вдыхаю запах мыла, Саллена и страха.

Он прижимается своим виском к моему виску. Затем проводит носом по моему лицу и далее по линии подбородка, к горлу. Саллен трется о мою шею, и я крепко зажмуриваюсь, чувствуя, как будто он прощается.

Откуда-то из комнаты доносится глухой стук.

На глаза наворачиваются слезы.

— Саллен, — шепчу я, молясь, чтобы он сказал мне, что это ерунда. Что мы в безопасности. И у нас все еще получится.

Но единственное, что он говорит, прижимаясь губами к моему горлу, это:

— Здесь кто-то есть.

Если я не могу вызвать любовь, тогда я вызову страх

«Франкенштейн», Мерри Шелли

Конец

Продолжение истории Саллена и Карии читайте в следующей книге К.В. Роуз «Ученый из Хаунт Мурен».