Немного заплутав, она остановилась, сверяясь с номерами на дверях комнат.

— Не меня ищешь, козочка? — с силой оттеснив студентку к стене и ухмыляясь, поинтересовался стихийник. — Незримой вуалью воспользовалась? Да у меня нюх на безродных гордячек, — он поморщился, словно от Марисы действительно исходил сильный запах.

Лирой ничуть не изменился за короткое время, пока Мариса его не видела в Академии — неистовый горящий взгляд прожигал до позвоночника ненавистью и презрением. Задрожав в первые секунды, она вскинула голову — однажды она должна показать Фолэнту, что не боится, что он не имеет власти над ней. И Виктор… Эмпат вытащил из нищеты девчонку, которую последний раз видел в младенчестве и совсем не знал. Он дал возможность вернуться к нормальной жизни. Её близкий друг чуть не погиб из-за Фолэнта. Заклинание огнянок на первый взгляд выглядело безобидной шуткой, а на деле оставляло незаживающие раны. Вдвоём они справились с атакой и обошлись лёгкими ожогами, а если бы коробочку открыла Келена? У Марисы запылало в груди, сила креаторов взметнулась, но, обузданная, улеглась по воле хозяйки. Хотелось вцепиться Лирою в лицо. Мариса сжала пальцы, чтобы случайно не метнуть в Фолэнта запретными чарами.

Маги разных Ковенантов проходили мимо, шумно приветствовали друзей, собирались группками в комнатах. Среди людей Марисе нечего было опасаться. Это придало сил и решимости, хотя коленки продолжали дрожать. Образ стихийника, ощущение его огненной мощи лишали Марису воли к сопротивлению, напоминая о ночи на Дозорной Башне.

Фолэнт с неприязненным интересом рассматривал первокурсницу. Потом наклонился к маленькому уху.

— Пчёлки не покусали? В следующий раз это будут болотные шершни.

— Чего ещё ждать от слизняка, — преодолевая отвращение, она доверительно потянулась к нему.

Мариса наступила магу на ногу. Она со всей силы вдавила каблучок, с наслаждением добавляя укол амарантовой иллюзорной иглой в ступню врага, вкладывая в заклинание всё отчаянье и боль. Так он не сможет погнаться за ней. Как же она мечтала, чтобы Лирой на себе ощутил страдания, на которые обрёк юную девочку. Это было бы справедливо.

— Я не боюсь тебя, — она с презрением заглянула в глаза Фолэнта. — Если снова пострадает кто-то из моих близких… Я… Я придумаю наказание, — она кулаками толкнула его в грудь. — Я больше не девочка, которой можно безнаказанно пользоваться.

Яркие голубые глаза Фолэнта округлились и зажглись настоящим бешенством. Побагровевшее лицо перекосило от боли.

Лирой бы взревел, его распирало от гнева и невыносимой боли в ноге, но студенты с интересом посматривали на первого красавца в Академии, отпрянувшего от маленькой первокурсницы. Он с трудом сдержался, пытаясь сохранить надменный и гордый вид. Дверь в ближайшую комнату открылась, выпуская невысокого веснушчатого мага. За его спиной виднелся накрытый столик и веселящиеся студенты, которые играли в «Угадай слово».

— Лирой, хватай свою гостью и идём, мы тебя ждём! — что-то жуя, потребовал парень.

Воспользовавшись заминкой, Мариса быстро скрылась в толчее узкого коридора. Сердце трепыхалось, билось в горле, точно она проглотила маленькую птичку. Её затошнило, но и скромный триумф волновал, вызывая восторг, смешанный с ужасом. Зная нрав сензитива, Мариса понимала — непокорная и смелая, она ещё больше заденет его самолюбие. Он желал показать бастардке её место, а вместо униженной и слабой девочки встретился с разъярённой ведьмой.

Она не верила, что сумела дать отпор Лирою Фолэнту, но стоило вспомнить ожоги магистра Дэя, как ярость придавала сил. Конечно же стихийник не заметит, что Мариса применила магию иллюзий, а не просто отдавила ему ногу. Или заметит?

— Дурочка, — Мариса потёрла лоб. — Достаточно было ударить.

Она ощущала себя уверенней с тех пор, как Северин помог ей сформировать силу, начинала понимать, как пользоваться амарантовыми потоками. Мариса больше не выплёскивала ураган запретной магии, но и капли может быть достаточно, чтобы выдать себя.

Задумавшись, она чуть не столкнулась с Арвелом, выходящим из какой-то комнаты с неприметной дверью. Студенты предпочитали украшать вход магическими печатями и замысловатыми картинами, соревнуясь в искусстве чародейства. Здесь коридор был почти пуст, а комната принадлежала Северину, который предпочитал строгую простоту.

Сделав вид, что случайно проходила мимо, Мариса медленно проследовала до конца крыла. Несколько минут смотрела в окно, выходившее на набережную. Пересчитала фонари вдоль реки. Ушёл ли Арвел или остался и смотрит на студентку с янтарными глазами? Страшно оборачиваться, чтобы проверить. Брум ничего не объяснил, предостерегая от общения с приятелем. Кто знает, что скрывается за нарочито весёлым лицом эмпата искусств? Походя, Мариса успела поймать его быстрый взгляд, где ясно читался удивлённый вопрос: «Что эта мышка делает возле комнаты принца?»

Дольше тянуть было невозможно, и она неторопливо развернулась, словно скучающая в одиночестве мечтательная барышня. Путь оказался свободен. Дверь Северин открыл сразу, пропустил гостью в комнату. Отстранённый и острый взгляд медленно потеплел, напряжённые плечи расслабились. Он на миг замер рядом с Марисой, будто не веря, что видит её.

— Всё хорошо? Ты взволнована, — желанные руки охватили кольцом, прижимая к горячему телу.

Одетый по-домашнему только в лёгкую тёмную тунику и брюки, он показался Марисе невероятно родным. Почему они не могут быть вместе каждый день? Разговаривать без необходимости скрываться и прятать чувства от посторонних. Не могут проводить время вместе. Просыпаться в одной постели…

У Марисы закружилась голова стоило представить касание его рук, как это случалось на тренировке. Кожа к коже. Его желание…

— Просто очень соскучилась, Рин.

— Я думал о тебе.

Их глаза встретились, напомнив о страстном порыве, случившемся на берегу моря. Ни один не устоял. Губы нашли друг друга. Она чувствовала, как ментал контролирует себя, балансируя между требовательной страстью и невинной лаской. Рин, как и всегда, оберегал её.

— Ничего не выйдет теперь из наших практикумов, — свободно откинувшись и тряхнув волосами, рассмеялась Мариса.

Раньше она не была настолько беззаботной и летящей. Радость переполняла сердце. Первый жар, вспыхнувший после разлуки, отпустил их, но свобода и доверие остались.

— Почему? — маг нахмурился.

В Северине заговорил строгий ментал, которого не смутят никакие чувства. Дело прежде всего.

— Всё заканчивается поцелуями и объятиями.

Выскользнув из его рук, Мариса огляделась. Скромная обстановка полностью отражала суть её любимого Брума, но совсем не подходила для принца и племянника верховного толкователя. Рабочий стол со стопками книг, бумаг и кубами напоминал о библиотеке. Сюртук аккуратно повешен на стул. Она невольно коснулась ткани, как коснулась бы и самого Северина. Он ведь тут, рядом, и Мариса может в любой момент обнять и его. Обернувшись к Рину, она смущённо улыбнулась. Непривычно и неловко. Они одни и никто не помешает разговаривать, целоваться или делать, что взбредёт в голову.

— Выбирай. Где тебе нравится? — широким жестом он пригласил Марису сесть.

Его лицо, сделавшееся внезапно по-мальчишески мягким, выражало одну мысль: «Эта комната принадлежит тебе так же, как я». И Мариса присела на краешек кровати, идеально гладко застеленной покрывалом. С улыбкой маг пододвинул стул, но в последний момент опустился на постель. Мариса и не заметила, как уже сидела на коленях Северина, заглядывая в серые глаза, глубокие как холодное море. Кажется, они и минуты не могли провести без объятий.

Только сейчас она заметила, что глаза мага воспалены от бессонных ночей и долгой работы, а под ними залегли тени. Уставший и вымотанный. Одного взгляда в сторону стола было достаточно, чтобы всё понять. Почти все книги касались магических договоров. И это были не краткие справочники для начинающих магов. Древние подшивки рукописей, фолианты с осыпающимися уголками и потрёпанными корешками распухли от закладок. Северин искал способ разорвать магическую помолвку.