Наклоняюсь над раковиной и щедро поливаю лицо холодной водой. Не знаю, существует ли воспетая множеством поэтов любовь с первого взгляда, но страсть, поглощающую с первой секунды, я уже познал. Самое время воспользоваться советом Трубецкой, мысленно говорю себя я, бросая взгляд на дверь туалетной кабинки.

— Помяни дьявола, он и появится! — шепчу под нос, наблюдая за Ольгой, стремительно входящей в мужской туалет.

— Воду лей на другую часть тела, холодный лоб уже не поможет! — с порога заявляет Трубецкая.

— Мне кажется, что я попал в реалити-шоу, нас снимают скрытые камеры, и ты устраиваешь тщательно продуманную сцену ревности!

— Она — Темная, Саша, а ты уже голову потерял! — с нажимом произносит Ольга. — Видимо, я недостаточно активно поработала над тобой ночью! Думаешь, что очаровал ее с первого взгляда? Поверь мне, ей точно от тебя что-то нужно, и ты — такое же задание для нее, как она — для тебя!

— Это — один из возможных вариантов, — я согласно киваю, — но почему ты решила, что именно он — рабочий?

— Потому что, когда я смотрю на эту турчанку, вижу не разряженную куклу, а ее темную сущность! — говорит Ольга, язвительно улыбаясь. — В отличие от тебя у меня на нее не встает! Нечему!

— Ты предлагаешь вернуться в нашу Высотку от греха подальше и провалить задание?

— Я тебя предупредила! — отрезает Трубецкая и выходит из туалета.

Я возвращаюсь в Зал Приемов как раз к следующему танцу. Мы с Карой идем навстречу друг другу и останавливаемся в центре зала. В объятиях очаровательной девушки меня снова захлестывает вожделение, но я еще помню, что явился сюда не ради женских прелестей, а по заданию Тайной Канцелярии.

— Ваш русский язык столь же совершенен, сколь и вы сами, — я начинаю разговор с банального комплимента. — Кто был вашим учителем?

— Меня обучал выходец из России, довольно известный русский писатель и дипломат, он и привил мне любовь к вашей культуре и языку! У нас немало своих талантов, но признаюсь вам честно: Александра Пушкина я люблю даже больше, чем Ибрагима Фехми!

— Сейчас самое время прочесть вам стихи, но я не фанат поэзии — признаюсь вам как на духу!

— А как же девушки? Романтические знакомства, прогулки по старым улочкам Москвы и чтение виршей под луной⁈

Она это серьезно говорит или отрабатывает образ? Смотрю в бездонные карие глаза и, не в силах оторваться от них, не нахожу ответа. Мы кружим среди других танцующих пар, внимание которых сосредоточено на нас, но мне наплевать.

— Честно вам сказать…

— Простите, я не подумала, что с вашей внешностью весь этот романтический флер не нужен, достаточно просто улыбнуться и подмигнуть! — шепчет Кара мне на ухо.

Я улыбаюсь во все тридцать два зуба и подмигиваю. Девушка заливисто смеется, запрокинув голову, и я понимаю, что от ее близости теряю свою.

— С вами я готов гулять по пустынным улочкам Москвы, — признаюсь я. — И кто сказал, что читать стихи должны парни? Почему не девушки? Вы мне прочтете?

— Обязательно! — турчанка с готовностью кивает. — Я приехала в Россию, чтобы увидеть Москву. Всего на пару дней. До Инициации осталась неделя, и как вы понимаете, после нее визит будет невозможен!

— Жаль! — искренне отвечаю я. — Значит, наша сегодняшняя встреча — единственная⁈

— Вас это печалит?

— У нас в России есть выражение «Жить одним днем». Обычно в него вкладывают негативный смысл, но я не согласен с такой трактовкой!

— Это калька с латинской фразы «Carpe Diam» — лови момент. Вы всегда следуете данному правилу?

— Только в такие фантастические вечера, как этот!

Музыка смолкает, но мы размыкаем объятия не сразу. Я беру девушку под руку и под пронзающими нас взглядами многочисленных гостей веду к уставленным шампанским столикам. Мы пьем холодный напиток, не отрывая друг от друга наэлектризованных взглядов, и я совершаю необдуманный поступок. Как раз таких рискованных решений я обещал избегать Великому Князю.

— Не желаете прогуляться по старинным улочкам Москвы? — предлагаю я.

— Я не могу покинуть гостей, вечер еще не закончен, но у меня есть встречное предложение — хочу провести небольшую экскурсию по особняку нашего посольства…

И снова чистый и непорочный взгляд, снова возникает ощущение, что за словами девушки не кроется никаких завуалированных намеков. Иногда банан — это просто банан, говаривал мой бывший друг Карась, но интуиция подсказывает, что в данном случае все обстоит иначе.

Еще пара бокалов, и мы выходим из зала. Я — в мужскую комнату, а принцесса — в женскую. Через несколько минут встречаемся на втором этаже, на лестнице, у бюста какого-то героя Османской Сатрапии. Охрана, видимо, уже предупреждена, потому что здоровенные амбалы пропускают меня в зону, закрытую для гостей без возражений.

— Я хочу почитать вам стихи! — заговорщицки произносит Кара, берет меня за руку и ведет по коридору, устланному толстым, бесконечным ковром.

Убранство здесь соответствует моим ожиданиям: восточный колорит проявляется в каждой детали — от витых позолоченных люстр на потолке до чеканных картин с изречениями Пророка на стенах. Сделав несколько поворотов, мы попадаем в тупик и останавливаемся у резной двери без номера.

— Проходите, — приглашает Кара и распахивает ее. — Это мое скромное обиталище.

— Только после вас, — галантно отвечаю я, пропускаю даму вперед.

Спальня похожа на первоклассный и абсолютно безликий гостиничный номер все в том же восточном стиле. Огромная кровать под бархатным балдахином занимает почти все свободное пространство, оставляя место лишь для небольшой кушетки и кофейного столика, заваленного книгами. Кара выбирает из стопки потрепанный томик в красном переплете и безошибочно открывает его на нужной странице.

— Вы готовы? — спрашивает она.

Я молча киваю, пришедшая на ум двусмысленная фраза «Всегда готов» застревает у меня в горле.

Да, целовала я и знала

Губ твоих сладких след,

Губы губам отдавала,

Греха тут великого нет.

От поцелуев губы

Только алей и нежней.

Зачем же они так грубы,

Мысли твои обо мне?

Выжег мою свободу

Огонь фиолетовых глаз.

Слаще вина и меда

Был нашей встречи час.

Помни меня своей тайной,

Помни как нежный цветок,

В то, что встреча случайна

Как же поверить ты смог?

— У нас не больше получаса — пока не хватятся гости, — сообщает Кара, закрывая тяжелый томик и кладя его на стол. — Вы не против, если чтение стихов мы продолжим в другой раз, а сейчас займемся более интересными вещами?

— Конечно! — ошеломленно отвечаю я и чувствую, что краснею, как подросток — перемена слишком неожиданна.

— Вы поможете расстегнуть это тесное платье? — спрашивает девушка, медленно подходит ко мне, покачивая бедрами и нежно обнимает.

Я страстно целую ее, и руки Кары проникают под тонкое сукно фрака. Они блуждают по груди, затем расстегивают ремень брюк и ныряют в трусы.

И в этом Трубецкая была права, счет три ноль в ее пользу.

— Глаза Цветных, действительно, светятся во время оргазма? — хрипло спрашивает Кара.

— Только у инициированных, а я еще не прошел Инициацию, — говорю я, сдерживая стон. — А Темные, действительно, могут читать мысли?

— Только инициированные, а я еще не прошла Инициацию, — отвечает Кара. — Но я знаю о чем ты думаешь и без магии, она указывает взглядом на мой пах, облизывает губы и опускается на колени.

На часах — четыре утра. Лимузин Императорской Гвардии бесшумно мчит по набережной, и я разглядываю залитую ночными огнями Москву. Любуюсь столичными улицами, чтобы не провалиться в сон, похожий на беспамятство. Я измотан так, будто отработал в боевом модуле много часов без перерыва.

Несколько бокалов шампанского, десяток вальсов с хозяйкой вечера, модные ритмы танцпола, да еще и регулярные посещения спальни турчанки — укатали сивку крутые горки. Опухшие губы саднит от поцелуев, внизу живота разлилась болезненная истома, а карман фрака оттягивает подарок турецкой верноподданной, но о нем думать нельзя.