— Сегодня ночью я кое-что тебе покажу! — загадочно произносит он, и в этот момент двери спортзала распахиваются.

На пороге появляется Наталья Романова. Она бросается вперед, едва взглянув на наши окровавленные тела. Ее глаза вспыхивают зелеными огнями и стеклянные двери модуля слетают с направляющих и разбиваются о бетонные стены.

Не обращая внимания на взвывшие сирены охранной системы и мигающие аварийные светильники, Наталья врывается внутрь и опускается перед нами на колени.

— Все в порядке! — успокаивает сестру Алексей. — Тест на взаимное доверие пройден!

Зеленые радужки Натальи разгораются яркими изумрудами, и я погружаюсь в стазис. Первым пациентом целительницы становлюсь я, а не ее брат. В голову приходит дурацкая мысль: снимет она с меня трусы в этот раз или нет, и я отключаюсь.

В подвалах Александровского Дворца темно и сыро. Луч фонаря выхватывает из мрака серые стены, покрытый пылью хлам и широкоплечую фигуру Цесаревича. Алексей ведет меня сквозь извилистые подземные коридоры, уверенно ориентируясь в их хитросплетениях.

Я иду за ним и тщетно пытаюсь избавиться от мыслей, преследующих меня после тренировочного боя. Он стал не только испытанием физической силы, но и актом преодоления недоверия. В мире, где магия пронизывает все и позволяет читать мысли, честная игра — редкость, ценящаяся на вес золота.

Мы долго крадемся сквозь тени и древние арки, пока не упираемся в тупик. Перед нами вырастает кирпичная стена, ничем не отличающаяся от других. Цесаревич нажимает на неприметный кирпич, раздается негромкий щелчок, и в плитах пола появляется щель.

— Все мои предшественники искали проход за этой преградой, — Алексей оборачивается и заговорщицки улыбается. — А нужно было искать под ней!

Наследник Российского Престола похож на озорного мальчишку, который собирается поделиться самой страшной тайной. На его устах появляется загадочная улыбка, словно он демонстрирует врата к чему-то невообразимо важному.

— Этот ход — тайная дорога в Пушкин, забытая всеми! — говорит Цесаревич шепотом. — Никто не знает о его существовании, даже отец и князь Бестужев!

— Мы направляемся в Пушкин? — удивляюсь я.

— Это не главная цель, — отвечает Алексей. — Наберись терпения!

Романов толкает ногой тяжелую бетонную плиту, и она бесшумно отъезжает под стену. В полу открывается квадратный люк, ведущий в темную глубину. Из него веет сыростью и холодом.

— Это подвалы древней крепости, Александровский Дворец построен на ее фундаменте, — с гордостью первооткрывателя сообщает Алексей. — Первый раз я попал сюда, когда мне было десять лет — искал несметные сокровища Темных…

Романов начинает рассказ о своем детстве, когда он, прячась от учителей и родителей, скитался по укромным уголкам дворца, создавая собственные миры и придумывая приключения в них. Одна из фантазий привела его к тупику, под которым начинается этот подземный ход.

Он рассказывает, как днями зачитывался приключенческими романами, а вечерами приходил сюда и искал способ открыть замаскированную дверь. Кирпич, приводящий в движение древний механизм, он нашел случайно, когда отчаявшись, ударил кулаком в стену.

— Тот день изменил мою жизнь навсегда, я получил ключ к личному королевству, — задумчиво говорит Цесаревич.

Его взгляд расфокусирован, темно-зеленые глаза смотрят сквозь меня — Алексей предается приятным воспоминаниям. Слушая рассказ Цесаревича, я понимаю, что подземный ход для него — не просто скрытое убежище, а часть личной истории, место, где он обрел подлинную свободу еще в детстве. Это частично объясняет откровенное пренебрежение наследника Престола к роскоши и аристократическому пафосу.

— Я сбегал из своей спальни каждый вечер и исследовал подземный лабиринт, — продолжает он после паузы. — Сначала осторожничал и далеко не заходил, но со временем обзавелся набором фонарей, мелков и длинных бечевок, с помощью которых достиг самых дальних пределов.

— Сокровища нашел? — коротко спрашиваю я.

— Конечно, иначе не вел бы тебя сюда! — подтверждает Алексей. — Но это не золото!

Наверное, я должен сгорать от любопытства и забрасывать Цесаревича бесконечными вопросами, но сокровища мне безразличны. Мне вообще надоели тайны, я бы с удовольствием присоединился к нашей теплой компании во Дворце и расписал вист с Юсуповыми и Трубецким.

— Что же тогда? — спрашиваю я с показным любопытством.

— Терпение, мой фиолетовый друг, терпение! — просит Алексей и подмигивает, раскручивая интригу. — Следуй за мной!

Он спускается в темный провал, и я направляюсь за ним, осторожно ступая по крошащимся каменным ступеням. Мы идем вниз по пологой лестнице и оказываемся в подземном лабиринте, освещаемом лишь рваным светом наших фонариков. Я оглядываю полутемный коридор и ощущаю себя вне времени и привычного пространства.

Нас окружает овеществленная история. Кирпичные стены и деревянные перекрытия потолка затянуты паутиной, из бронзовых канделябров торчат обгоревшие факелы, а каменный пол покрыт вековым слоем пыли. По центру вьется дорожка следов, ведущая в кромешную тьму.

Цесаревич — не такое уж и дерьмо, каким показался изначально! Под маской типичного аристо таится очень сложная личность, которая привлекает и отталкивает одновременно. С каждым новым разговором маска Алексея истончается, и он являет себя настоящего. Наследник хочет сблизиться и завоевать мое расположение. Парень постепенно открывается передо мной, но это меня не радует — я не понимаю причин, которые движут юным Романовым.

Наше взаимодействие становится сложным танцем, в котором мы оба пытаемся держаться в тени, лишь иногда являя друг другу отсветы истинной природы. Цесаревич не так прост, как кажется, и я невольно начинаю задавать себе вопросы о его роли в моей запутанной судьбе и мире аристо, где магия и интриги древних Великих Родов переплетаются в смертоносную ловчую сеть, предназначенную для таких выскочек как я.

Отношения с Алексеем Романовым становятся все более сложными и неоднозначными, даже опасными для меня, но, возможно, именно на этом минном поле я обнаружу ответы на вопросы, которые меня мучают. Цесаревич может оказаться ключом к сокровищницам знаний, таящих гораздо больше секретов, чем я могу себе представить.

— Пришли! — сообщает мне Алексей и направляет луч фонаря на очередную кирпичную стену, преградившую путь.

— Создатели тайного хода фантазией не отличались! — едко говорю я, глядя на открывающийся в полу люк.

— Добро пожаловать на волю! — торжественно произносит Цесаревич, поворачиваясь ко мне. — Нас ждет Пушкин — город моего детства!

Восторженный взгляд Романова снова делает его похожим на озорного мальчишку, и я не могу удержаться от улыбки.

— Это и есть твое сокровище? — спрашиваю я, кивая на темный прямоугольник.

— Да, — отвечает Алексей, помедлив пару секунд. — Пойдем.

Снова крошащиеся ступени под ногами, паутина над головой и полная неизвестность впереди. Вряд ли Цесаревич ведет меня в тщательно расставленную ловушку: будучи инициированным одаренным, он может убить меня одним лишь усилием воли, и висящий на груди Осколок Светлых не защитит.

Лестница сменяется небольшой плоской площадкой, а затем ведет нас вверх. Алексей нажимает на очередной кирпич, и люк над нашими головами со скрежетом открывается.

Я жадно вдыхаю вмиг посвежевший воздух и нетерпеливо смотрю вверх. Луч фонаря выхватывает бетонное перекрытие — мы снова оказались в коридоре. В отличие от предыдущих, он упирается в ржавую металлическую дверь.

Ее Алексей открывает, отодвинув ржавый металлический засов. Мы выходим в пыльный, захламленный склад. Вокруг высятся нагромождения поломанной мебели, кучи пожелтевших папок с документами и груды ржавых стеллажей.

— Угадай, где мы! — заговорщицки шепчет Алексей.

— Ума не приложу! — я пожимаю плечами.

— Отделение Тайного Сыска, а Бестужев знать не знает не только о ходе, но и о том, что он заканчивается в его вотчине, — довольно произносит Алексей.