Наши губы сливаются в бесконечном поцелуе, а тела двигаются в унисон, словно танцуя под мелодию любви. Я чувствую, как Ольга дрожит от возбуждения, ощущаю, что ее кожа горит от желания.

Мы погружаемся в мир наслаждения, где нет места боли и страданию, создаем собственную вселенную, где существуем только мы и наши чувства.

Я смотрю в любящие глаза Ольги и впервые не думаю о Мине.

Я смотрю в любящие глаза Ольги и впервые не думаю о Мине.

Августовское солнце нещадно слепит глаза, грохот вертолетных винтов бьет по барабанным перепонкам, а потоки воздуха рвут волосы, но я застыл у края вертолетной площадки словно стойкий оловянный солдатик. Наблюдаю, как темно-зеленый Сикорский с золотым Имперским Орлом на борту медленно садится на крышу Родовой Высотки Фиолетовых. Наблюдаю и готовлюсь к встрече с наследниками Короны.

— Как после вчерашних событий Императорская Гвардия одобрила неожиданный визит Романовых в нашу скромную обитель? — искренне недоумеваю я, обращаясь к стоящему рядом Игорю Всеволодовичу.

— А что произошло вчера⁈ — брови Шувалова взмывают вверх, а в голосе звучит деланное удивление. — Ты поперхнулся кофе от неожиданного хлопка⁈

— Да, и вышел подышать на набережную!

— И это был очень глупый поступок, учитывая количество совершенных на тебя покушений!

— Всего лишь один из…

— Охрана Романовых связалась с нашими еще ночью, — сообщает Шувалов, выключая иронию. — Бабы липнут на тебя, а отдуваться — мне!

— Думаете, это инициатива Натальи⁈

— Девчонка на тебя запала, это очевидно, но толкают ее в твои объятия мужчины. Брат или даже сам Император. Бестужев — тоже интересант. Прислать сюда полноценную инспекцию он не может, это будет нарушением всех неписаных законов Империи, а отправить юных Романовых к юному Шувалову с благодарностями — вполне. Наталья и Алексей убьют сразу двух зайцев: сестра будет любоваться твоими красивыми глазами, а брат — осматривать последствия вчерашнего взрыва, — громко говорит Шувалов, перекрывая шум вертолетных винтов. — Трубецкую я отослал с поручением, чтобы благовоспитанные дамы не выцарапали друг другу глаза!

Кривлю губы будто от оскомины, Шеф навсегда привил мне отвращение к шуткам, касающимся моей личной жизни. Ирония старика вызывает раздражение, и он замечает его, бросив на меня быстрый косой взгляд.

— Сотри с лица кислое выражение и снова стань жизнерадостным и энергичным! — приказывает Князь. — Если речь зайдет о взрыве, легенду ты помнишь?

— Вы защитили Род от нападения Темных, все происходило в зоне, блокированной Силовым Пределом, и я ничего не видел!

— И поменьше импровизируй! — Игорь Всеволодович удовлетворенно кивает, и белозубо улыбается: в открытом люке вертолета появляется Цесаревич.

Он спускается по узкому откидному трапу и подает руку сестре. Наталья Романова, как всегда, великолепна, и ее красоту не портит даже военная форма, в которую они облачены с братом.

— Каждый раз, когда вижу их, боюсь быть узнанным, — признаюсь я Князю.

— Вариантов несколько, — отвечает Шувалов. — Первый: они тебя раскусили, Бестужев раскопал всю подноготную агента Симпа, и брат с сестрой играют с тобой, получая недостающую информацию и дополняя портрет. Второй: ты симпатичен Алексею, а Наталья втрескалась в тебя по уши. Третий… Его мы обсудим позже.

Романовы приближаются с мосфильмовскими улыбками на лицах, и мне приходится так же ненатурально лыбиться в ответ.

— Доброе утро, Ваша Светлость! — Цесаревич приветствует Великого Князя едва заметным кивком головы.

— Доброе утро, Игорь Всеволодович! — вторит ему сестра. — Приносим извинения за наши не подобающие случаю одеяния — прямо с полигона к вам прилетели!

— И вам доброе, Ваши Высочества! — Шувалов позволяет себе небольшое нарушение протокола, подчеркивая свое старшинство, искренне улыбается и целует воздух над протянутой ему девичьей ручкой. — И полно вам, Наталья Николаевна! Ваша красота не нуждается в дополнительных аксессуарах!

— Без чинов и званий! — говорит Цесаревич, обращаясь ко мне. — Привет, будущий сокурсник!

— Привет! — отвечаю я, пребывая в некотором замешательстве — начало диалога живо напоминает о нашей второй встрече.

— Приветствую вас, Александр, и от всего сердца благодарю за чудесное спасение! — произносит Наталья, делает шаг вперед и обнимает меня, прижимаясь всем телом. — Уже второе!

Великий Князь и Цесаревич наблюдают за нашими тесными объятиями с многозначительными улыбками. Вместо того чтобы спешно отстраниться от девушки, прижимаю ее к себе еще сильнее. Им назло.

— Как радушный хозяин, я просто обязан пригласить вас в ресторацию Сармата, но после вчерашнего инцидента там сплошная разруха, — говорит Великий Князь и виновато разводит руками. — Сейчас внизу работают дизайнеры, строители и наши безопасники. Обещаю, что к следующему вашему визиту…

— Покорнейше благодарю, не стоит беспокоиться! — Цесаревич прерывает разглагольствования Шувалова, впрочем, делая это весьма изящно. — Мы заглянули в гости к Александру, и будем рады выпить по чашечке кофе в его апартаментах! Мы с сестрой будем очень благодарны, если избежим торжественного приема с переменой напитков и блюд, и обычной суеты слуг!

Со стороны я наверняка похож на вытащенную из воды рыбу, которая, выкатив глаза от ужаса, беззвучно открывает и закрывает рот. Мои комнаты выглядят так, будто в них только что закончилась безумная оргия длиной в ночь, что весьма недалеко от истины, ибо уснули мы с Трубецкой только к утру.

— Конечно, о чем речь — дело молодое! — на помощь приходит Игорь Всеволодович. — Не буду вам мешать, мне в любом случае пора на службу!

Мы спускаемся в темное нутро высотки, и после череды взаимных прощаний и пожеланий хорошего дня Великий Князь оставляет нас одних. Романовы отказываются от краткой экскурсии: по их словам, все семь Родовых Высоток практически одинаковы, как и было задумано в свое время.

Я тащусь в свои апартаменты, будто приговоренный к смерти — на эшафот. За мной идут наследники Престола. Они с интересом рассматривают череду фамильных портретов на стене, отмечая их сходство с моей физиономией.

Наверняка Романовых занимает тот же вопрос, что и меня: кто из Великих Князей является моим отцом, но аристократический этикет не позволяет этот вопрос задать. До тех пор, пока мы не окажемся на короткой дружеской ноге.

Я пытаюсь придумать отговорки, объясняющие вселенский бардак, разбросанную по полу одежду и недопитый коньяк в бокалах, но не особо в этом преуспеваю. Цесаревич меня поймет и даже поддержит, а вот его сестра… Не хочу, чтобы она видела откровенные свидетельства моих встреч с другой девушкой.

Я распахиваю дверь и пропускаю гостей вперед. Следую за ними, и из моей груди вырывается вздох облегчения: в апартаментах царит идеальный порядок — даже древние манускрипты аккуратно расставлены на полках в книжном шкафу. То ли Трубецкая позаботилась, то ли лично Шувалов.

Я оглядываю свое нескромное убежище и впервые осознаю, что оно совершенно безлико, как пятизвездочный гостиничный номер в дорогой гостинице. Единственное проявление индивидуальности — книги с разноцветными, потрепанными переплетами, которые я позаимствовал в библиотеке.

— Присаживайтесь, гости дорогие! — я указываю рукой на мягкую мебель.

Алексей с удовольствием плюхается в кресло и запускает пальцы в вазочку с восточными сладостями, а Наталья неспешно обходит гостиную. Девушка задерживается у книжного шкафа, задумчиво проводит ладонью по кожаным переплетам и оборачивается.

— Я разочарована, князь! — заявляет она, окидывая гостиную широким жестом. — В этом стерильном помещении нет тебя!

— Возможно, чтобы убедиться в обратном, тебе стоит посетить опочивальню Александра? — игриво произносит Цесаревич, вскинув брови.

Он вскакивает с кресла, бросается к двери в спальню и бесцеремонно ее распахивает. Заглядывает внутрь и оборачивается, озорно улыбаясь.