Этот взгляд придал ему сил. Он вскрикнул и поднялся на цыпочки.

— Прыгаем! — закричал он и почувствовал, как ноги отрываются от земли.

Прыжок был совсем небольшой, но толчок, с которым он встретился с землей, отозвался во всем теле. Однако на этом все кончилось.

Только что вокруг них ревела буря, а теперь стало совершенно тихо. Странная мерцающая дымка исчезла. Воздух издал слабый всхлип и статическое электричество словно вытекло из него. Взглянув вниз, Кит увидел, что все они все еще стоят на указателе. Его сердце упало.

— Думаю, придется попробовать еще раз сегодня вечером, когда… — начал он, но резко оборвал себя. — Ой!

Ногти леди Фейт больно впились ему в бок. В широко распахнутых глазах не было ничего, кроме изумления. Лицо и каштановые волосы озаряло восходящее солнце. А перед ними открывалась длинная, вымощенной камнем аллея, по обе стороны которой застыли изваяния сфинксов.

Воздух застыл в неподвижности; по мере того, как солнце смещалось на запад, дневная жара отступала. Зеркальное море полностью оправдывало свое название, поверхность воды напоминала расплавленное стекло, отражая бледное небо с редкими облачками. Артур Флиндерс-Питри рассеянно смотрел на великолепную перспективу гавани и бухту, раскинувшуюся под ним; однако мысли его наполнял отнюдь не покой, царящий в мире, а на сердце было тяжело. На выздоровление ушло несколько недель, но заботы У Чэньху и его энергичной дочери, Сяньли, оживили его во многих отношениях.

Теперь пора было уходить.

Если бы выбор зависел только от него, он мог бы задержаться, и даже надолго. Но торговый сезон подходил к концу, и по указу китайских властей всем иностранцам надлежало покинуть страну — это происходило каждый год; в этом отношении ничего не изменилось. Все корабли выйдут в океан в ближайшие несколько дней. С одной стороны, он хотел вернуться в Англию как можно быстрее; с другой стороны, у него появилась причина остаться.

— Я буду скучать по тебе, Сяньли, — сказал он с тоской в голосе.

— И я буду скучать по тебе, мой друг, — ответила она, застенчиво касаясь его руки. Она улыбнулась. — Но однажды ты же вернешься.

— Обязательно! И постараюсь поскорее, — пообещал он.

— А у меня останутся эти красивые туфли. Они будут напоминать о тебе. — Она улыбнулась, приподняла подол и выставила блестящие шелковые туфли, расшитые жемчугом. — Еще раз спасибо.

— Что ты, Сяньли, мой долг тебе неоплатен, — сказал Артур, любуясь стройной фигурой, переливами ее красного платья и блеском черных волос. — Я не смогу рассчитаться с тобой до конца жизни.

— Не стоит говорить о долгах, — с легким упреком остановила она его. — Я действовала прежде всего во имя чести своей семьи и… — Она остановилась, скромно опустив голову.

— "И?" — спросил Артур, стремясь преодолеть ее нерешительность.

— И ради твоей дружбы с моим отцом.

— Только поэтому? — Разочарование настолько явственно прозвучало в его голосе, что Сяньли еще ниже опустила голову. Времени оставалось все меньше, но Артур не хотел уходить, не получив важного для него ответа. — Только поэтому? Больше ничего?

Сяньли не подняла головы. Длинные черные волосы завесой скрывали черты ее лица.

— Пожалуйста, Артур, — сказала она наконец. — Не надо меня пытать. Ничего больше не может быть. Не спрашивай меня.

— Не могу, Сяньли, — Артур встал. — Я спрашиваю и буду спрашивать, потому что я тебя люблю.

— Ты навсегда останешься для меня самым дорогим другом, Артур, — ответила она, все еще не поднимая взгляд.

— Мне этого мало, — заявил Артур, наплевав на свою обычную нерешительность. — Я прошу тебя выйти за меня замуж. Стань моей женой.

Она быстро подняла растерянное лицо.

— Нет, Артур… пожалуйста, не надо. Это невозможно.

— Но почему? — Теперь после того, как он осмелился сказать главное, Артур решил идти до конца. — Что нам мешает?

На лице Сяньли отразилась мука.

— Тебе обязательно заставлять меня сказать это?

— Я люблю тебя, Сяньли. Выходи за меня. Мы всегда можем быть вместе. — Он коснулся ее руки. — Ты мне нужна, моя любовь. Я не могу представить себе жизнь без тебя.

Она покачала головой.

— Я — китаянка. Ты англичанин. Это запрещено, — сказала она, но руки не убрала.

— Ничто не может нас разлучить, если мы этого хотим, — страстно заверил он ее.

Он видел любовь и надежду в ее больших сияющих глазах, и с трепетом ждал ответа. — Сяньли, ты знаешь, что я говорю правду. Мы можем быть счастливы вместе, ты и я.

Казалось, она готова была согласиться, но почему-то не решалась сделать последний шаг.

— Они никогда этого не допустят, — сказала она, снова опуская голову.

— Тогда найдем другое место, где никто не будет обращать внимание на наши различия.

Она покачала головой, несколько слезинок упали на пол.

— Ты не понимаешь, Артур. Я не смогу уехать из Китая. Они не допустят. Меня арестуют в гавани, я даже не успею подняться на борт. И нас накажут. А меня — очень строго.

— Сяньли, — мягко сказал он. — Все препятствия преодолимы. Главное — захотеть. Ответь: ты выйдешь за меня?

Она все еще смотрела в пол.

— Я не могу, — сказала она, и ее голос сорвался на рыдание. — Это запрещено.

Она в последний раз сжала его руку, повернулась и порывисто вышла. Он смотрел ей вслед, уверенный, как никогда прежде, что больше всего на свете ему нужен их союз. Это будет, подумал он про себя. Я добьюсь.

Он сидел над заливом, смотрел, как садится солнце, и думал. В небе начали загораться ранние звезды. Артур не шевелился. Через некоторое время он встал и решительно направился к улице Белого Лотоса.

Войдя в дом, он первым делом убедился, что Ченьху дремлет в саду за домом. Именно этого он и хотел. Сяньли он нашел на крошечной кухне в задней части дома. Она посмотрела на него со страдальческой улыбкой.

— Любовь моя, я…

— Молчи! — Она подняла руку и приложила пальцы к его губам. — не надо больше об этом говорить.

Взяв ее за руку, он поцеловал кончики тонких пальцев, снял с огня железный котелок и вывел из комнаты.

— Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.

В той самой комнате, где Ченьху демонстрировал свое мастерство, он усадил Сяньли на кушетку и присел перед ней.

— Смотри, — сказал он. Снял рубашку и отбросил в сторону. Затем приложил руку к груди и коснулся замысловатых темно-синих узоров. — Эти татуировки сделал твой отец за последние несколько лет. Ты думаешь, это просто бессмысленные изображения — многие так думают. На самом деле эти знаки — суть моего изобретения, каждый из них таит в себе удивительную тайну.

Сяньли сидела с прямой спиной, сложив руки на коленях, и внимательно рассматривала узоры на груди Артура.

— Любовь моя, — продолжал он со всей возможной искренностью, — я собираюсь рассказать тебе то, чего не слышал ни один человек. Я открою тебе секрет этих символов.

— Зачем, Артур? — запротестовала она. — Подумай. Может, не стоит?

— Нет. Я должен, — возразил он. — Видишь ли, я открыл способ передвигаться по миру без кораблей или любого другого транспорта. Каждая из этих татуировок, — он коснулся одного из символов цвета индиго, — обозначает места, в которых мне удалось побывать. — Он сделал паузу и подождал, внимательно наблюдая, как Сяньли отнесется к его словам. — Сяньли, я не бизнесмен, как ты, наверное, думаешь. Я исследователь.

Сяньли закусила губу, но ничего не сказала.

— Слушай внимательно, — сказал он, еще больше понизив голос. — Места, о которых я говорю, не в этом мире.

— Артур, нет…

— Это так, — твердо сказал он. — Как бы не было трудно в это поверить, но я говорю тебе правду. Вселенная не только намного больше, чем мы себе представляем, она гораздо более странная. В ней есть измерения, неизвестные всему остальному человечеству. Так вот, я нашел способ путешествовать в миры за пределами нашего собственного. Все места, которые я посетил, находятся в иных планах бытия. — Он коснулся одной из татуировок. — Эти знаки обозначают мои странствия. Это записи не только о том, где расположен иной мир, но и о том, как туда попасть. Это карта, написанная на моей коже, чтобы ее никогда нельзя было потерять, никогда нельзя было отнять у меня. Я делал эти записи для того, чтобы, где бы я ни был, как бы далеко не уходил от дома, я всегда мог бы найти обратную дорогу.