— Почему?

— Хрен его знает. Она всех мужиков боится. Но сейчас в таком шоке, что с ней можно сделать все, что угодно, и она не будет сопротивляться. Хочешь воспользоваться ситуацией и раздвинуть ей ноги?

— Морган, не гони. Я никогда не сделаю того, чего она сама не захочет. Я, между прочим, ухаживаю.

— Как тогда, когда ты ей плотоядный букет хотел подарить? Если бы не я, Шейла, не сомневаюсь, подала бы на тебя в суд.

Помню этот случай. Этот Ромео нарвал хищных огневок и составил букет, который уже тащил Шейле. Хорошо, что я его перехватил. С тех пор запретил ему даже мысли о каких-то подарках.

— Шейла биолог. Я подумал, ей будет интересно изучить такие редкие экземпляры. Надо проявлять оригинальность в ухаживаниях, иначе тебя обойдет кто-то другой.

— С чего ты взял?

— Что?

— Что надо проявлять оригинальность.

— Ну… просто.

— Арт, у тебя с бабами так же хреново, как и у меня, неужели ты думаешь, что после хищных цветов стало бы лучше? Девкам нужна банальщина, в романтике конструктив не катит.

— А ты это с чего решил?

— Логикой, Арт, логикой. Что лучше — букет, который может тебя сожрать или букет, который просто вкусно пахнет?

— Шейла — биолог.

— Вот иди и спроси у нее сам.

— Вот пойду и спрошу, — нахмурился Артем, — В кое-то веки мне понравилась девушка, а лучший друг мне вставляет палки в колеса. Может, еще и виды на нее имеешь?!

В его тоне я уловил возмущение. Смотри, как ощерился. Приехали. Артем решил, что я бортую его из-за того, что запал на Шейлу. У него, походу, мозги так же отшибло, как и у меня. Все, сейчас начнет за свое рвать.

— Остынь, дай заднюю, — поспешил я успокоить Артема, — Мне Алисия нравится.

— Да ладно. Что, реально?

— Да, вот только это дохлый номер.

— Но ты же знал, что там изначально все глухо.

— Арт, свали. Иди кадри свою Шейлу.

— Ты меня благословляешь? — ну как ребенок, ей-богу.

Прошёл как и я пекло, режет наживую монстров, а как о девке речь зашла превращается в школьника, который даже пороху не нюхал.

— Только знай — чтоб сама пошла.

— Само собой, Морган, — Артем убежал пристраивать свои яйца, а я так и остался сидеть на кровати в теплой, уютной, до скрипа в зубах комфортной комнате, а в воздухе витало какое-то темное напряжение. На тумбочке у кровати стоял горшочек с уже знакомым деревцем, живая сеть пульсировала на ветвях.

— Можно? — выдернул меня из задумчивости знакомый нежный голос.

— Посмотри на него, — сказал я Алисии.

Девушка вошла, закрыв за собой дверь. Она встала рядом, наблюдая, как пульсирует сеть на маленьком деревце.

— Есть шанс, что портал исчезнет? — спросила она меня грустным голосом.

— Эти порталы рассасываются очень редко. Если появились… могут висеть годами. Шанс на то, что этот исчезнет сам собой очень мал.

— Что же делать, Морган? Мне очень страшно.

— Если бы я мог… если бы умел делать то, что могут аборигены… — вздохнул я с горечью. — Помнишь ту гусеницу, которую ты забрала к себе?

— Звёздочку? Конечно… как ее не помнить?

— У нее особая дружба с этим растением. Она его ест, а оно растет. Потому что гусеница имеет начальные телепатические способности. Дерево реагирует на телепатию, и может расти по приказу. Аборигены умеют выращивать это дерево до сотни метров в день. Но где они — и где мы?

— Хочешь сказать, мы можем вырастить дерево и выйти из зоны действия портала? — у Алисии загорелись глаза, а я не хотел ее разочаровывать, но пришлось.

— Не можем. Я пытался удлинить сеть на ветвях, но больше полуметра в день у меня никогда не получалось. А портал почти полкилометра. Даже если мы рассчитаем траекторию, у нас не хватит провизии, чтобы успеть вырастить сеть и выйти из зоны поражения временной аномалии. Я слишком слаб… прости меня, Алисия.

— Не правда, — сморгнула слезу с ресниц моя малышка, — Я никогда не видела человека сильнее тебя. Если бы не вы с Артёмом, нас с Шейлой бы уже не было.

Алисия села на кровать рядом со мной, взглянула заплаканными глазами, и мне безумно захотелось ее утешить… придвинулся, притянул к себе… обнял. Девочка была такой доверчивой, податливой, что я набрался смелости обнять ее крепче. Поцеловал в светлую макушку. Запах ее волос просто сводил с ума.

Алисия прижалась ко мне, как доверчивый бельчонок. В этот момент она была подавлена, сломлена, и искала во мне утешения.

А я… оказался той ещё сволочью. Ведь это тот самый момент, когда можно поцеловать, и очень малая вероятность, что дюймовочка будет сопротивляться. Можно пойти и дальше, гладя по волосам… вдыхая ее запах, положить руку на талию…

Моя ладонь скользнула по спине Алисии, и та никак на это не отреагировала — пока что не замечала никаких левых намерений.

Отчитывал Атра за желание воспользоваться ситуацией, а сам хочу уложить в постель девочку, которая при обычных обстоятельствах послала меня куда подальше. Но ее близость просто отключала мозг, он сейчас всецело поселился в штанах, член рвал ткань, твердый, как камень. Правильно Алисия тогда подумала — им сейчас можно было забить гвозди. Нехороший, нехороший Морган…

Сердце стучало в висках. Тук… тук… какая мягкая, какая теплая. ЖИВАЯ. Прощайте, мозги…

— Д-дана… — плакала Алисия, — Погибла из-за меня. Это я виновата!

— Ты заставила пойти ее с вами? — спросил я сквозь пелену возбуждения.

— Н-нет… просто… она так хотела приключений, а я не сделала ничего, чтобы ее остановить, — всхлипнула моя малышка.

— Знаешь, бывают люди, которых бесполезно оберегать. Приходит время и они все равно находят свою судьбу. На Омеге сделать это гораздо проще…

— Спасибо, Морган. Знаю, что ты пытаешься меня утешить, но ее нет, и в этом виновата я. Это никак не исправить…

Не слышу, что она там дальше щебечет. Держусь из последних сил. Вернее, не держусь, а раздумываю, с какой стороны зайти, чтобы не спугнуть. То, что хочу взять эту девчонку, я уже понял. Воспользоваться ситуацией. «Утешить» по-своему. Вопрос морали пошел нахрен. Безумно ее хочу, ощутить женский запах, сжать в ладонях ее грудки, войти внутрь и двигаться, двигаться…

— Ты такой хороший, Морган, — всхлипнула Алисия, прижимаясь ко мне всем телом.

Вот черт…

— Ой, а что это? — вдруг заёрзала она. Не надо так, девочка, иначе последние предохранители сгорят и я сделаю непоправимое… — Морган, ты с собой оружие, что-ли, взял? Внутри тоже опасно?

— Какое оружие? — что-то не понял я.

— Бластер… — она опустила глаза на то твердое, что упиралось ей в бедро. Настолько твердое, прямо стальное, что она приняла его за оружие… — У тебя в кармане, — пощупала ткань руками, взрывая мне мозг, — Ай!

До Алисии быстро дошло, что щупает она не оружие, а мой член. В этот момент она посмотрела на меня с каким-то недоверием, что-ли...

Но это продолжалось лишь мгновение. Потом она вдруг одернула руку. Покраснела, нахмурилась, засмущалась, опустила голову…

— Спасибо, Морган, за поддержку, — быстро выпалила она… — уже поздно… устали все. Наверное, пора спать. Завтра будет новый день. Надо набраться сил, чтобы подумать, как действовать дальше.

— Угу… — только и выдавил я, понимая, что пташка испугалась, и весь мой план соблазнения провален.

Пусть даже мой член взорвется и мозг вытечет из головы — силой Алисию брать не буду.

Обрадовался, что не такой ублюдок, как думал о себе ещё минуту назад.

Когда девочка ушла, тяжело вздохнул. Посмотрел на штаны, сквозь ткань торчало то, чем я никак не мог управлять. Если бы он подчинялся, то встал бы только в процессе, по приказу, и не спугнул бы девчонку раньше времени. Но теперь он жил своей жизнью, наплевав на все приказы.

— Предатель, — удручённо обратился я к члену, который, видимо, больше не собирался никогда успокаиваться.

В голове роились тревожные мысли. Они накрывали стихийной волной, не позволяя отвлечься, расслабиться, отойти от всей этой ситуации. Приняла душ, чтобы успокоиться. Пришлось уложиться в десять минут, система жизнеобеспечения выставила таймер. Не страшно, главное, смыла ужас и усталость этого дня.