– Я просто знаю, что ты сможешь разобраться в этом, Талли. Если кто и сможет, так это ты с твоим умом. – Он качает головой. – Это невероятно. Ты была рождена, чтобы быть ученым и помогать людям.

Я краснею не привыкшая к похвалам, но Катон не позволяет мне этого сделать, задирая подбородок вверх.

– Никогда не смущайся своего успеха или интеллекта при мне. Признай это. Ты невероятна.

– А ты нет? Посмотри на себя. — Он застенчиво улыбается, а я оглядываюсь на исследования, заставляя его рассмеяться.

– Давай, говори об этом вслух. Я знаю, что тебе это нужно, потому что мне тоже нужно. – Катон был более чем счастлив, что я взяла на себя инициативу в этом деле, преклоняясь перед моими знаниями о людях и о том, как они будут работать. Он доверяет мне, чтобы я поняла и помогла его народу.

Я передергиваю плечами, решительно выпрямляясь. Я не хочу его подвести.

– Я делаю логические предположения. Похоже, что они пытаются повторить что-то, например, оригинальный эксперимент или связь. Я никогда не видела подобной генеалогии, — бормочу про себя. – Я могу понять кое-что, но мне нужны образцы для сравнения. Логично, что некоторые из них - люди, а некоторые - монстры, так что я возьму кровь и дам себе базовый уровень для работы, а потом мы сможем распределить все по категориям и попытаться проработать образцы. Ты можешь делать заметки, раз уж ты там был. Как тебе это?

Когда я поднимаю голову, Катон смотрит на меня, его глаза красные от голода, а затем он стремительно целует меня в губы, прежде чем отстраниться.

– Прости, не смог удержаться. – Он нахально ухмыляется. – Возьми мою кровь. Все, что у меня есть, все равно твое, Талли.

Что-то в этом звучит слишком серьезно, слишком похоже на обещание вечности, когда мы знаем, что у нас есть только сейчас, поэтому я игнорирую это, собираю все необходимое и беру у него кровь. Он внимательно наблюдает за мной все это время. Не вздрагивает и не жалуется, а когда я заканчиваю, мягко берет мою руку, наклоняется и целует мой скачущий пульс, отчего я замираю.

Катон берет у меня кровь так мягко, что это почти эротично, а когда заканчивает, наклоняется и лижет маленькую ранку. Мои глаза широко раскрываются, в то время как его собственные все еще красные, и он злорадно ухмыляется, сверкая клыками.

– Мне нравится твой вкус, как будто я вкусил вкус солнце, – шепчет он. – Яркое, воздушное и совершенное.

Я отстраняюсь и укладываю образцы в необходимые аппараты для тестирования, а когда села обратно, то запыхалась: мое влагалище практически пульсировало от желания.

– Ты ведь знаешь, что я чувствую запах твоего желания, Талли? – урчит Катон, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как он впивается когтями в стол, словно пытаясь сдержать себя. – Этого достаточно, чтобы свести меня с ума и заставить забыть обо всем, что мы должны делать прямо сейчас. Я хочу попробовать на вкус это сладкое желание, которое окутывает меня.

Черт. Я пытаюсь успокоиться, но его слова не помогают. Они направляются прямо к моему пульсирующему клитору, который практически подает знак «да, пожалуйста».

Катон не мой, не мой, напоминаю себе, но когда Катон наклоняется, закрывает глаза и вдыхает, испуская стон, моему предательскому телу все равно, что он не мой. Все, что волнует, это то, что этот монстр, этот мужчина, возбуждает меня так, как никто другой - не только физически, но и интеллектуально, - и я больше не могу с этим бороться. Я должна, но часть меня хочет владеть им, обладать, хотя бы на мгновение.

Его спутница по жизни может получить Катона навсегда, но он всегда будет у меня.

– Катон, – шепчу я, и он словно чувствует мою капитуляцию, я сжимаю бедра, потирая их, и, наконец, он срывается.

Зарычав, Катон хватает меня и тянет к себе на колени, прижимаясь губами к моим. Потянувшись вверх, я хватаюсь за его рога, поднимаясь выше, пока не оказываюсь на нем, упираясь в невероятно большую выпуклость под собой, и целую его в ответ. Я переплетаю свой язык с его языком, не обращая внимания, что клыки впиваются в мою губу, и вкус моей крови наполняет наши рты. Я стону, а он сглатывает звук. Катон скользит когтями вниз и срывает с меня халат, а затем хватается за бедра - его мозг работает так же туго, как и мой.

Осознание того, что я могу поставить такого умного мужчину на колени, вызывает привыкание.

Я хихикаю, отстраняясь, а он рычит, поворачивает мою голову и начинает лизать и сосать мою шею. Я стону, и угроза того, что его клыки пронзят мою плоть, заставляет меня дрожать.

– Тебе смешно от того, как сильно я тебя хочу, Талли? – рычит он мне на ухо.

– Нет, – хнычу я, когда Катон хватает меня за задницу и водит туда-сюда по своему твердому члену. Он задевает мой клитор через брюки, и я почти кончаю. – Катон, – умоляю я, нуждаясь в большем.

Катон слышит мою мольбу и отвечает. Подняв меня, он кладет меня на лабораторный стол, обхватывает мои колени и разводит. Осторожно снимает с меня брюки, останавливаясь, чтобы погладить кожу. Я откидываюсь назад, и нас разделяют только мои трусики. Зарычав, Катон наклоняется, прижимается к ним ртом и сосет, заставляя меня дернуть бедрами.

– О, черт, – вскрикиваю я, потянувшись к нему, чтобы удержаться. Катон позволяет мне вцепиться в его руки, а сам хватается за мои трусики и стаскивает их. Раздвинув мои бедра, он так долго смотрит на мою киску, что я начинаю стесняться, но потом он встречается со мной взглядом.

– Ты такая чертовски красивая, милая и мягкая. Я не могу… – Я сглатываю, думая, что он собирается остановить это, но тут он смотрит на свои руки. – Я не могу прикасаться к тебе ими. Я не хочу причинять тебе боль.

– Что? – Я сажусь, смущенная и обиженная, и закрываю ноги, но он с рычанием раздвигает их

– Никогда не прячься от меня, – рычит Катон, а затем подносит руку ко рту. – Я обещал, что никогда не причиню тебе вреда, Талли, и не причиню.

– Я не… – Я замираю на месте, когда он засовывает большой палец в рот и откусывает коготь, выплевывая его. – Катон! – кричу я, но он ухмыляется, откусывая все остальные когти на своей руке, а затем, с лукавым взглядом, тянется между моих бедер и гладит мою киску.

– Намного лучше. Теперь я никогда не причиню тебе вреда. – Он застонал, скользя руками по моим влажным складочкам. – Черт, Талли, ты такая мокрая.

– Но, но… – протестую я. – Твои когти! – Я знаю, что они - оружие, и они есть у каждого воина, у каждого монстра.

– Они отрастут, а даже если и нет, мне все равно. Они мне не нужны, не так сильно, как возможность погладить эту милую розовую киску.

Святые угодники, это самое горячее, что кто-либо когда-либо делал для меня. Этот монстр, этот мужчина, мог бы искалечить себя только ради того, чтобы прикоснуться ко мне. Я падаю назад, когда он обводит мой клитор, следя за каждым моим выражением лица, пока исследует мою киску. За несколько минут он понял, от чего я хнычу, от чего дергаюсь, от чего у меня глаза на лоб лезут, и Катон использует это против меня.

Этот монстр овладевает моим телом за считанные секунды и заставляет меня оттолкнуться от стола, обхватив свою грудь, пока он небрежно гладит меня.

– Посмотри, как красиво ты краснеешь для меня, – бормочет Катон, обводя своими опытными пальцами мой вход, прежде чем встретиться с моими глазами и вогнать пальцы в меня. Я вскрикиваю, взрываясь вокруг них, и кончаю так сильно, что почти теряю сознание. Когда прихожу в себя, он все еще гладит меня мягкими толчками, а когда я моргаю и встречаю его взгляд, он наклоняется и вылизывает мою киску, прежде чем прорычать: – Моя.

– Твоя, – говорю я, и это правда - я всегда буду его, даже если он не будет моим. – Пожалуйста, Катон. – Я тянусь вниз, хватаюсь за его голову и притягиваю Катона ближе, закидывая ноги ему на плечи. Другой рукой он обхватывает мою задницу и притягивает меня к своему рту, чтобы начать пировать, лаская клитор языком, а затем погружая его в меня вместе со своими пальцами.