Он поворачивается ко мне, поджимая губы, и подходит ближе, возвышаясь надо мной.

— Что ты сказала?

— Тебе придется постараться, чтобы напугать меня, — мило отвечаю, похлопывая по его груди и отталкивая охранника назад. — Я слишком долго прожила среди восьмифутовых монстров, чтобы такой слабак, скотина как ты на стероидах, смог меня запугать. — Я хлопаю ресницами.

Он поднимает руку и уже собирается дать мне пощечину, когда раздается сигнал рации.

— Впусти ее в комнату.

— Повезло тебе, сучка. В следующий раз тебе так не повезет, — шепчет охранник, грубо хватает меня за руку, открывает дверь и впихивает в комнату.

Повернувшись, я бью по нему кулаком.

— Ублюдок, — бормочу я, но потом замираю, обернувшись. На столе лежит прикованная Ария. Я спешу к ней, падаю на колени и провожу рукой по ее голове.

— Ария? — Я шепчу: — Ария? — Я повторяю громче, но она не шевелится.

Запустив руку в ее мокрые от пота волосы, нащупываю пульс и вздыхаю с облегчением, что она жива. Она явно в отключке, но жива. Воды, чтобы помыть ей голову и поискать раны, нет, поэтому я сажусь на пятки и закусываю губу, оглядываясь по сторонам. Они привели меня сюда не просто так... Неужели для того, чтобы использовать ее против меня?

Возможно.

Со вздохом встаю на ноги и обхожу стол, не сводя с нее глаз.

— Причинение ей боли ничего тебе не даст, я ее почти не знаю. Она просто та, кого вы наняли в качестве проводника, и если хотите знать мое мнение, тупая, как коробка, — говорю я, надеясь, что они отпустят ее или хотя бы не будут причинять ей вреда. — Я бы избавилась от нее сейчас и избежала бы кучи проблем. Поверь, она только на это и способна — на неприятности. — От этих слов меня тошнит, и молюсь, если Ария меня слышит, чтоб поняла, что я говорю так специально.

Дверь снова открывается, и входит доктор Хейс.

— Как некрасиво, Талия. Она проделала этот путь, чтобы спасти тебя от нас. — Он качает головой, разглядывая ее. — Я признаю, ей... не хватает ума, но она храбрая. — Он закрывает за собой дверь и прислоняется к ней, разглядывая меня.

— Садись.

— Я не собака, — огрызаюсь я.

— Нет, если бы ты была собакой, то вела бы себя лучше. А теперь сядь, — требует он, — пока я не решил, что девушка мне не нужна, и не перерезал ее милое горлышко.

Сузив глаза, я сажусь в кресло, сложив руки на столе. Я смотрю то на нее, то на него, гадая, что он задумал. Она пришла за мной вместе с Катоном... и Акуджи. О боже, он бы не отпустил ее одну. Я хочу спросить, но не решаюсь. Это меня выдаст, а именно этого он и добивается. Он ищет любые слабые места, и я уже показала, что Катон — одно из них, и поэтому ему будет больно.

Я не позволю, чтобы это случилось с Арией и Акуджи, если он здесь.

Вместо этого я молчу, жду, наблюдаю и гадаю, каким будет его следующий шаг. Внезапно Ария издаёт стон. Я перевожу взгляд на нее, когда она просыпается, и стоны, наполненные болью, заставляют меня вздрогнуть. Звуки прекращаются, и она открывает глаза, щурясь от света. Она поднимает голову, и ее взгляд устремляется на меня.

Я наблюдаю, как эмоции сменяют друг друга, почти слишком быстро, чтобы уследить за ними: шок, чувство вины, беспокойство, счастье и страх.

Я знаю, как это должно выглядеть, но просто смотрю на нее, разглядывая окровавленное, покрытое синяками лицо. Ее одежда грязная, а волосы покрыты коркой засохшей грязи и крови. Она выглядит ужасно, а я безупречной. Я ненавижу это. Хочу рассказать ей обо всем, умолять ее довериться мне, но молчу, потому что не могу выдать план.

Еще нет.

Ария вглядывается в мое лицо, затем опускает взгляд на свои скованные руки и снова смотрит на меня.

— Ты не прикована.

Ее комментарий звучит непринужденно, но я слышу в нем обвинение и вздрагиваю. Она мне не доверяет. Мое сердце щемит. Ария — моя подруга, единственная подруга, и она мне не доверяет. Я не должна винить ее, особенно учитывая то, от чего она проснулась, но это больно.

Я смотрю через ее плечо на доктора Хейса, который выглядит самодовольным, и вижу, как она напрягается и пытается проследить за моим взглядом, но не видит ученого.

— Я сказал ей, что если она попытается что-то сделать, я причиню тебе боль. Талия достаточно умна, чтобы понимать свои шансы, в отличие от тебя. Нет, наша ученая умнее.

Она не сводит с меня глаз, пытаясь прочитать выражение моего лица, в то время как миллион мыслей мелькают в ее голове. Ее кулаки сжимаются, и я не сомневаюсь, что она размышляет, поможет ли драка. Мне бы хотелось, чтобы помогло. Я бы хотела быть хоть вполовину такой же храброй, как она, но все, что у меня есть, — это мой ум, а сейчас он им очень нужен.

Они оставят Катона, Арию и Акуджи в живых, пока я буду вести себя хорошо.

Я не могу вынести ни боли в ее глазах, ни гнева, направленного на меня, когда она подвергает сомнению каждый мой мотив. Это больнее, чем я думала.

— Мне так жаль, Ария, — говорю я, зная, что не должна этого делать. Я тянусь к ней, надеясь, что она не отвергнет меня. Я не могу ее потерять, она слишком важна для меня. Она на мгновение закрывает глаза, и я начинаю беспокоиться, насколько серьезны ее травмы. Они накачали ее наркотиками или ударили? Я бросаю обвиняющий взгляд на ухмыляющегося доктора Хейса.

Когда Ария ничего не говорит, доктор Хейс обходит меня сзади. Теперь моя очередь напрягаться — мне неловко, что он стоит у меня за спиной. Ария наблюдает за ним, и я сглатываю нервы.

— Мы знали, что ты придешь за ней. Меня удивил другой монстр, но мы знали, что ее пара последует за ней. Это именно то, чего мы хотели.

Я дергаюсь от удивления. Он солгал ей или мне? Мы с Катоном не пара, так что это ложь. В какую игру он играет, и почему я не могу понять правила?

— Ловушка, — отвечает Ария, понимая его игру и его ложь лучше, чем я. — С Акуджи все в порядке? — наконец спрашивает она, и голос у нее тоненький и встревоженный. В ее глазах светится любовь к своему монстру, и мне интересно, так ли я веду себя, когда речь заходит о Катоне. Интересно, доктор Хейс и правда верит, что мы спарились с монстрами?

— Это тот монстр, с которым мы тебя нашли? — спрашивает Хейс, и меня охватило желание попросить ее не отвечать. В его голосе я услышал интерес – интерес, который ты не захочешь, чтобы он обратил на тебя. Это означает, что у него есть какие-то задумки на тебя. Я пытаюсь предупредить ее, но она игнорирует меня.

— Да, — огрызается она. — Где он?

— Хочешь посмотреть? — мягко интересуется Хейс, притворяясь милым, хотя именно этого он и добивается. Она играет ему на руку, и мне хочется закричать и наорать, но это ничего не даст. Вместо этого я наблюдаю, как Ария кивает, а затем с нее снимают наручники от стола. Ее руки все еще скованы, но уже не прикованы к столу. Она проверяет их, злобно глядя на Хейса. Может быть, она не так уж сильно поддается на его игры, как он думает.

— Я отведу тебя к нему, — предлагает Хейс и обходит меня. Я смотрю, как он идет к двери, и перевожу взгляд на Арию. Я безмолвно умоляю ее быть осторожной и подыграть, но знаю, что она не может этого понять.

Она с трудом поднимается на ноги, не сводя с меня глаз, и в ее взгляде — обещание вернуться за мной.

Я хочу, чтобы она этого не делала. Я хочу, чтобы она убралась отсюда, чтобы она была в безопасности и бежала как можно быстрее, потому что это настоящее гнездо монстра, а не за стеной.

Бросив на меня последний взгляд, Ария поворачивается и выходит из комнаты, и я боюсь, что вижу ее в последний раз.

ГЛАВА 40

ТАЛИЯ

Я жду в комнате, но Хейс не возвращается. Вместо этого охранник тащит меня из комнаты обратно в лабораторию, где бросает на пол и требует работать. Как я могу работать, когда меня так отвлекает беспокойство за Катона, Арию и Акуджи?