– Добро пожаловать в убежище. — Катон улыбается мне в ответ, размахивая рукой, охватывая всю территорию. – Это единственное место, где мои люди и люди из племени Акуджи могут встретиться на нейтральной территории. Они могут пить, есть и наслаждаться общением. Это место, где мы, монстры, можем быть свободны. – Он ухмыляется.

Я глотаю воздух и просто смотрю, впитывая все. Слева старый пандус превратили в сцену, где красная леди-монстр поет глубоким, грубым сексуальным голосом. Перед ней - столы из старых бочек, ящиков и несколько деревянных столов с расставленными стульями и толпящимися повсюду монстрами. Справа находится бар, где три монстра готовят напитки и еду. Там же находится танцпол с несколькими танцующими монстрами.

Сзади есть лестница, ведущая к стеклянному проходу, который, похоже, превратили в смотровую площадку, заполненную разговаривающими и смеющимися монстрами.

У старых путей стоит поезд метро, который тоже преобразился.

Вагоны метро теперь служат местами для приема пищи, с кабинками и лаунж-зонами. Другой поезд метро - это бар, а третий, похоже, какой-то магазин. Все это освещено неоновыми огнями и увешано феями. Я не могу видеть дальше поезда, но, похоже, там тоже есть пешеходные дорожки.

– Дальше находятся бойцовские ринги, места для ставок и... ну... помещения. – Он подмигивает мне, и я краснею, кивая.

– Тут потрясающе, – шепчу я, и его широкая ухмылка, которую он мне демонстрирует, стоит того, чтобы взять меня за руку.

– Ни один человек не ступал сюда раньше. Ты первая, Талия, и ты будешь последней. – Я сглатываю и встречаю его взгляд, понимая, что он дарит мне не только свое доверие, но и доверие всех монстров. Это их убежище, их безопасное место, и я знаю, где оно находится. Он доверяет мне и показывает всем, что доверяет мне.

Они смотрят. Некоторые из его людей привыкли ко мне и либо машут, либо игнорируют, а некоторые монстры Акуджи не выглядят удивленными, просто любопытными. Встречаются один или два враждебных взгляда, но я их игнорирую, понимая, почему они ненавидят человека и не доверяют мне. Впрочем, им не о чем беспокоиться, ведь я никогда не причиню им вреда и не предам их, особенно Катона.

Я позволяю Катону провести меня сквозь толпу к стенду, который я не заметила. Она находится справа от меня и почти за альковом. С этого стола видно все, а вокруг него висит красная веревка. Катон проходит мимо веревки и ведет меня в кабину, обтянутую красной кожей, со столом перед ней, испещренным следами когтей. Притянув меня к себе, он откидывается назад и наблюдает за своими людьми.

– У тебя своя кабинка, да?

— Для лидеров. – Он ухмыляется, не глядя на меня. – Это чтобы нам не приходилось драться за столик. Это привилегия, которой я не часто пользуюсь.

– Ты часто сюда приходишь? – спрашиваю я, прислонившись к его боку и подняв голову, чтобы посмотреть на него.

Катон пожимает плечами.

– Когда не работаю, так что не очень, наверное. – Он хмурится, словно не понимая этого.

– Ты слишком много работаешь. – Я киваю. – Я делаю то же самое.

– Наверное, мы очень похожи, – мурлычет Катон, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать меня в макушку.

– Наверное, да. – Я ухмыляюсь, а затем вскакиваю, когда передо мной ставят несколько бокалов. Женщина смотрит на меня, а затем улыбается Катону и уходит, покачивая бедрами и хвостом. Я поворачиваюсь к Катону, который, кажется, совершенно ничего не замечает, беря свой напиток и потягивая его.

– Эмм… – Я замялась. – Кто это был?

– Ты про кого? – спрашивает он, растерянно глядя на меня, и тут я понимаю, что он действительно не заметил ни ее, ни очевидной ее ревности, которая, в свою очередь, вызвала мою собственную. Катон не мой, и, наверное, я никогда не думала о том, что он может быть с кем-то еще или что они хотят его, но в этом есть смысл. Он сильный, умелый, сексуальный, умный и лидер.

– Самка явно хотела тебя или уже имела и ревновала ко мне, – признаю я, беря свой напиток, чтобы возиться с соломинкой.

– Правда? – Он хмурится, оглядываясь по сторонам. – Почему?

– Почему она ревновала? – с горечью спрашиваю я. – О, я не знаю, потому что ты чертовски силен, настолько сексуален, что это причиняет боль, умен… – Я глотаю слова и вздыхаю. – Она ревновала, она хочет тебя. Не обращай на меня внимание. Действуй. — Я машу рукой.

Внезапно Катон берет меня за подбородок когтистой рукой и мягко поворачивает лицом к себе.

– Ты ревнуешь, – бормочет он, словно в шоке.

– Не нужно так кричать, – бормочу я, отдергивая подбородок, прежде чем вздохнуть. — Я просто... Я понимаю, ладно? Тебе нужно быть с кем-то из своих. – Катон позволяет мне говорить, а когда я смотрю на него, он широко ухмыляется, и я сужаю глаза. – Что?

– Ты очаровательна, – пробормотал Катон и поцеловал меня в щеку. Я пытаюсь отстраниться, но он крепко прижимает меня к себе, обхватывая за шею, чтобы не отпускать. – Я ни с кем здесь не был, и единственная, кого я хочу, это ты, так что не ревнуй. Каким бы милым и самодовольным я ни был, не хочу, чтобы ты расстраивалась.

– Да, но у тебя здесь полно женщин на любой вкус. Я даже не задумывалась об этом. О боже, неужели я подружилась с одной из твоих бывших?

Он снова смеется, а я скрещиваю руки, злясь на то, что он смеется надо мной.

– Талли, – начинает он, но я игнорирую его. – Талия, посмотри на меня, – приказывает Катон, и я отвечаю, смягчаясь, когда он протягивает руку и проводит по моей щеке. – Ты не подружилась с бывшей...

– Ты не знаешь...

– Знаю, потому что я никогда ни с кем не был, – признается он без стыда, и мой рот приоткрывается, когда я смотрю на него.

– Что? Ты девственник? – шепчу я. – Монстр-девственник. – Я смеюсь, а он ухмыляется. – О боже, так и есть!

– Да, и горжусь этим. – Катон пожимает плечами. – Так что не ревнуй, пожалуйста.

– Но почему? Поверь мне, любая женщина умоляла бы быть с тобой. Человек или монстр, – говорю я, и он с ухмылкой смотрит на меня, а потом пожимает плечами.

– Я надеялся, что однажды найду свою половинку, а когда найду, не хотел, чтобы она расстраивалась или ревновала меня к прошлому. Это было бы несправедливо. Многие монстры с радостью ложатся с кем угодно, пока не найдут свою пару. Мы очень свободные люди, и секс - это инстинкт, потребность, но я был счастлив ждать ее. Для меня секс - это нечто большее, чем просто удовлетворение инстинкта. Он нужен для любви. Это навсегда.

Вау. Я просто смотрю в шоке и еще с какой-то болью. Катон ждет свою вторую половинку. Его идеальная пара где-то рядом. Полагаю, это похоже на брак, но для него это инстинкт, как у животных. Он ждет, чтобы отдаться ей, а я целую и прикасаюсь к нему. Это больно, очень больно, и я внезапно ревную Катона к женщине, которая, возможно, даже не существует или о которой он даже не знает.

– Понятно. – Я отворачиваюсь, потягивая свой напиток. Я чувствую, что Катон хмурится, поэтому успокаиваю его. – Это удивительный ход мыслей. Ей очень повезло.

– Нет, это мне повезло, – бормочет Катон, притягивая меня ближе, но его объятия больше не кажутся мне убежищем, потому что я чувствую себя виноватой за то, что украла его прикосновения, его время, у его спутницы - женщины, которую я уже ненавижу, потому что у нее будет Катон, а я хочу его.

Я хочу, чтобы он был моим, но он никогда им не станет.

ГЛАВА 26

КАТОН

С Талией что-то не так, но я не знаю что. Я все время спрашиваю, а она просто говорит, что устала. Так ли это? Я пытаюсь увести ее обратно, чтобы она отдохнула, но Талия хочет остаться. Она разговаривает с моими людьми, пьет и даже танцует со мной и несколькими моими людьми, но что-то не дает ей покоя, и мне неприятно, что она скрывает это от меня.

Я не буду торопиться, зная, что, в конце концов, она поделится, когда разберется с этим, как и я. А пока я крепче прижимаю ее к себе и качаюсь под успокаивающий вокал нашего лучшего певца Райнера.