— Тогда мы будем приходить сюда каждый день. Это будет наше место, и ты сможешь научить меня всему.

— С удовольствием, — улыбаюсь Катону.

ГЛАВА 48

КАТОН

— Не переусердствуй, если тебе еще нужно пере...

— Катон, — огрызается она.

— Ты через многое прошла, ответы могут подождать... — Я пытаюсь снова.

— Катон! — Она шлепает меня по груди, и я вздрагиваю.

— Да, Талли? — Я тянусь к ней, но она отбивает мою руку.

— Нет, ты не отвлечешь меня сексом. — Я чувствую запах ее желания, и она быстро отходит, как будто зная, что я собираюсь ее полапать, поэтому я дуюсь.

— Может дашь хотя бы полизать твою красавицу? — Я мурлычу, приближаясь к ней.

— Нет. — Она смотрит мне в лицо, облизывая губы. — Нам нужно работать. Я в порядке, я отдохнула. Я поела. Подышала свежим воздухом и сделала все, что ты посчитал нужным, а теперь нам нужно работать.

— Можно тогда позже полакомиться? — Я ухмыляюсь.

— Если ты будешь вести себя хорошо, — хмыкает Талия и поворачивается лицом к столу, и я хватаю ее за бедра и тащу назад, вдавливая свой твердый член в ее маленькую пышную попку, а сам наклоняюсь и покусываю ее шею.

— Я всегда хорошо себя веду, моя пара, — воркую я.

— Работай.

— Хорошо, — бормочу я, но перед тем, как отойти неудовлетворенным, еще раз целую ее в шею. Тем не менее я помогаю Талли, и вскоре мы погружаемся в работу. Ей удалось украсть многие исследования, и то, что мы сохранили здесь, помогает ей восполнить пробелы. Она работает без устали, и если бы меня здесь не было, она бы не вспомнила, что нужно сделать перерыв, поесть или попить. Я слежу за этим, и каждый раз, когда она благодарно целует меня.

Мысль о том, что мы будем работать здесь бок о бок вечно, вызывает у меня почти головокружение.

Мои люди заходят к ней с подарками или просто поздороваться, а она всегда вежлива и добра. Я вижу, что они влюбляются в нее так же, как и я. Даже мой брат проверяет нас и смеется, когда она рассеянно отвечает ему. Он говорит, что она напоминает ему меня.

Он не ошибается, и я не могу быть счастливее.

Похоже, я не один такой, потому что пришла весть о спаривании Акуджи и Арии, и нам приходится закончить работу раньше, чтобы Талия смогла перебраться на его территорию и помочь Арии с подготовкой.

Я вынужден оставить ее с другими женщинами из племени Акуджи. Наблюдаю, как она скрывается в его комнатах, пока Акуджи не хлопает меня по плечу и не утаскивает за собой.

Все это время я хочу повернуться и пойти к ней.

— Ну что, брат, когда у тебя спаривание? — усмехается Акуджи.

Я смеюсь.

— Мы с Талли — люди скрытные, так что, возможно, устроим небольшую церемонию, но ничего...

— Грандиозного, — усмехается Акуджи. — Твои люди не допустят ничего маленького.

Я стону, понимая, что он прав, а Акуджи снова смеется.

— Это того стоит, брат, потому что в конце концов она будет твоей. — Любовь, сияющая в его глазах, заставляет меня улыбаться.

— Ты ее очень любишь, — замечаю я, пока мы бродим с его генералом рядом и радостно слушаем.

— Больше, чем я предполагал, но ты это понимаешь. — Я киваю, и он останавливается, с тоской глядя на меня. — Кто бы мог подумать, что я доживу до этого момента?

— Не я. — Я ухмыляюсь. — Но я ни о чем не жалею, а ты?

— Только о том, что так долго ждал, чтобы заявить на нее права, — шутит он. — Мне не терпится увидеть, как это изменит наш народ и земли. Мы слишком долго прозябали, брат.

— Верно. — Я киваю. — А Самаэль? — Ненавижу вспоминать о нем по такому случаю, но это меня беспокоит.

— У меня такое чувство, что у него сейчас забот полон рот. — Он загадочно ухмыляется. — А теперь пойдем, подготовим меня к торжеству, а потом займемся твоим планом. К черту людей, к черту их эксперименты. Давай сосредоточимся только на будущем, брат, ведь оно такое светлое.

— Именно так. — Я поворачиваюсь и иду с ним, думая о Талии. — Так и есть.

⁓

Церемония спаривания Акуджи и Арии идеальна, и племена радуются их союзу, принимая свою королеву-человека. Это вселяет в меня надежду на наше будущее, на наше исцеление и на мое собственное спаривание, о котором я думаю без остановки с тех пор, как Акуджи упомянул об этом.

Я знаю, что они захотят устроить большую церемонию, ведь я — вождь племени, но все, что мне по-настоящему нужно, — это моя пара. Пока я смотрю, как Талия танцует с моими людьми, мне приходит в голову идея, и, не дожидаясь ответа, я хватаю своего брата и свою пару и утаскиваю их с празднования.

— Куда мы идем? — ворчит мой брат. — Там была грудастая женщина...

— Ты можешь заняться романтикой после, — ухмыляюсь я, прижимаясь к своей паре, пока мы не доходим до музея. Я направляюсь к своему любимому месту и поворачиваюсь к ней. — В этом месте, я впервые почувствовал тебя, впервые понял, что моя жизнь изменится. А еще тут, ты выбрала меня. Я не могу придумать лучшего места, чтобы скрепить наши узы.

— Катон? — спрашивает она в замешательстве.

— Они захотят устроить пышную церемонию, но я не хочу. Для меня самые важные люди, это ты и мой брат. Только вы, моя семья. Они не получат больше от тебя ни капельки внимания. Ты вся моя, и я ждал этого момента всю свою жизнь. Так что, Талли, любовь моя, согласна ли ты стать моей навсегда?

Ее глаза наполняются слезами, и она обнимает меня.

— Согласна.

Я прижимаю ее ближе и целую. Это не традиция, но мы вместе, и это все, что имеет значение.

Опустив ее на землю, я смотрю на брата.

— Окажешь ли ты нам честь?

— Для меня нет большей чести. — Он хлопает нас обоих по плечу. — У них будет большая церемония, к тому же ты всегда был странным, так что они примут это.

Я от этого только смеюсь.

— Погоди, дай я принесу принадлежности. — Он спешит прочь, пока я смотрю на Талли.

— Ты уверена?

— Я твоя, а ты мой, я хочу, чтобы мы были всегда вместе. Я не хочу, чтобы на меня смотрели миллионы монстров, не хочу стоять перед ними и клясться в любви. Я хочу, чтобы ты знал, как много ты для меня значишь... если ты конечно не против? — обеспокоенно спрашивает она.

— Более чем устраивает, — шепчу я, прижимаясь к ее лицу.

— Твои люди будут в бешенстве, — шепчет Талли, когда я опускаю голову.

— Пусть, — пробормотал я, и поцеловал её. Мне все равно, лишь бы она согласилась быть моей навсегда.

— Потом нацелуетесь, — ругается мой брат, останавливаясь передо мной с ножом в руке и пастой в другой. — Давайте покончим с этим, влюбленные.

ТАЛИЯ

Катон целует меня еще раз и берет за руку, пока мы стоим бок о бок лицом к его брату. Его брат отдает нож, и Катон поворачивается ко мне.

— Талия, сегодня я клянусь быть твоим навсегда. Я предлагаю тебе свое сердце. — Он ударяет себя в грудь кулаком. — Я предлагаю тебе свою душу и свой клинок. — Он опускается на колени.

Я пытаюсь вспомнить все, что Ария сделала ранее. Я нервно сглатываю, но черпаю силы в его словах.

— Катон, сегодня я клянусь быть твоей навсегда. Я предлагаю тебе свое сердце. — Я бью себя в грудь, копируя его действия и морщась от боли. — Я предлагаю тебе свою душу и свой клинок. — Закончив речь, я тоже опускаюсь на колени.

— Катон, брат мой, предводитель Акумена, берешь ли ты Талию в подруги? — Он улыбается нам обоим.

— Навечно, — немедленно отвечает Катон.

— Обычно мы повторяем это, но поскольку здесь никого нет, и я думаю, что если я заставлю Катона ждать еще дольше, он может ударить меня, мы пропустим эту часть. Катон, пролей за нее кровь и покажи свою преданность. Сделай свое тело ее телом. Отдай ей себя до последнего кусочка, — приказывает он.