Катон прижимает меня к себе, продолжая жестоко вбиваться. В его голосе теперь только рычание, когда он отпускает меня и трахает, как зверь. Катон держит меня, и я не могу пошевелиться.

— Моя, — рычит он, вцепившись зубами в шею, пока трахает меня.

Паста горит на моей спине, запах его спаривания обволакивает меня.

— Моя! — рычит он, дико всаживаясь в меня, а когда его разрядка заполняет меня, он вырывается и разбрызгивает ее по моей киске, попке и спине. Я вскрикиваю, снова кончая, не в силах остановить себя.

Падая вперед, я ударяюсь о гнездо, не в силах ничего сделать, кроме как задыхаться.

Он втирает в кожу сперму и его запах, а затем скользит пальцем по моим влажным губкам и снова вводит ее в меня. Я скулю, но не протестую, и он довольный, накрывает меня одеялом, сворачиваясь вокруг меня и удовлетворенно мурлычит.

— Моя Талли, моя спутница жизни, — прошептал он мне на ухо. Я даже не открываю глаза, прижимаясь к нему, то дрожа, то замирая.

— Мы обязательно сделаем это снова... может быть, когда я смогу двигаться. — Я ухмыляюсь, и он смеется рядом со мной.

— У нас впереди целая жизнь, Талли, и я планирую по максимуму насладиться каждым днем, проведенным с тобой, зная, как мне повезло.

Ну, блин.

Слезы скатываются по моей щеке, когда я нахожу в себе силы перевернуться и поцеловать его.

— Я чувствую то же самое, Катон. Вместе мы можем сделать все, что угодно, и я не могу дождаться, когда узнаю, к чему это нас приведет.

— Я тоже, — пробормотал он мне в губы, после чего я почувствовала, как Катон усмехнулся. — Но пока... — Катон переворачивает меня на спину, а я стону и пытаюсь оттолкнуть его.

— Ненасытный. Я создала монстра! — жалуюсь я, пока он ползет по моему телу.

— Да, создала, Талли, и теперь пришло время расплачиваться.

ГЛАВА 49

ТАЛИЯ

Мы провели три дня в нашем гнезде. Катон не позволял мне покидать его даже ради еды, и я чувствовала себя самой счастливой. У меня болит каждая мышца, но я широко улыбаюсь.

Катон объявляет, что мы спарились, и новость встречает ошеломленное молчание. На мгновение я начинаю волноваться, но тут раздается радостный рев, и нас окружают радостные монстры, поздравляющие нас. Катон упивается этим, гордо представляя меня им, и я никогда не чувствовала такого принятия и тепла.

Наконец-то я стала частью семьи.

Я сижу среди них за столом, переполненным подарками и едой, а монстры стремятся подойти поближе, радушно принимая меня с распростертыми объятиями. Это так отличается от того времени, когда только приехала и спряталась наверху надеясь не умереть. Теперь я не могу представить свою жизнь без такого счастья и болтовни. Они видят различия, и некоторые все еще насторожены, но другие радуются, и после дня, проведенного в веселье, я читаю детям сказки на ночь и укладываю их спать, а затем отправляюсь в гнездо со своей парой, где мы проводим остаток дня, исследуя друг друга, теряясь в удовольствии.

Как можно сделать жизнь еще более совершенной?

⁓

На следующее утро я оставляю Катона спать в гнезде и пробираюсь на улицу до захода солнца, сосредоточившись на решении стоящих передо мной задач.

Я знаю, что люди хотели вывести потомство людей и монстров и для этого изменяли нас с помощью наркотиков. Я знаю, что не все люди совместимы с ними. Знаю, что они создавали монстров, в том числе и новых. Они ставили на них эксперименты и пытались создать еще больше... но это нечто другое.

Я практически чувствую, что подошла ближе.

Проходит несколько часов, и Катон заставляет меня остановиться и поесть, а затем мы снова погружаемся в работу. Он, должно быть, чувствует мою решимость, как будто кончики моих пальцев тянутся к решению.

Проходит два дня, два дня почти без сна и перерывов, пока я не понимаю, в чем дело. Это просто щелчок, и я мгновенно откидываюсь назад, ужасаясь тому, что это значит.

Что они сделали.

Я смотрю на Катона, едва успевая произносить слова, так как шок и отвращение застревают у меня кость в горле.

— Талли, говори, мы разберемся с этим вместе, — призывает он.

Кивнув, я объясняю, что нашла, и когда закончила, он потрясенно выдохнул.

— Если это правда...

— Все изменится. — Я киваю. — Все.

— Нам нужно созвать собрание.

ГЛАВА 50

ТАЛИЯ

То, что совещание было созвано так быстро, подчеркивает его срочность и важность. До завтра ждать нельзя, рассвет уже близко, и я пытаюсь не уснуть, поэтому встаю и просматриваю оставшиеся записи, дважды и трижды перепроверяя то, что нашла.

Катон молча сидит со мной, поддерживая меня, и несколько часов спустя я принимаю душ и позволяю Катону привести себя в порядок, прежде чем сесть на наше гнездо. Мне нужно одеться, но я просто смотрю на свои руки, гадая, что это значит для меня.

— Это ничего не меняет, малышка, — говорит он, обнимая меня за щеки и заглядывая в глаза. — Ничего.

— Обещаешь? — спрашиваю я, как ребенок.

— Обещаю, — хмыкает он, прижимаясь лбом к моему. — Они должны знать. Мы встретимся с этой проблемой лицом к лицу, и мы сделаем это вместе.

— Вместе, — шепчу я и позволяю ему помочь мне встать.

Катон считает, что я прекрасно выгляжу, но что-то в этой встрече и в том, что я присутствую на ней в качестве спутницы жизни Катона, делает ее важной как для него, так и для племени. Ария приняла все, что связано с принадлежностью к монстрам, и я тоже. Пришло время сбросить человеческую одежду и найти что-то среднее. Пока Катон этим занимается, я быстро подвожу глаза и подкрашиваю губы найденной помадой, а когда он сообщает, что оставил несколько вариантов, я поспешно выхожу и хватаю их, пока Катон меня не увидел.

Я хочу, чтобы это был сюрприз.

Некоторые из них — меховые, но мне удалось найти черные обтягивающие джинсы, сапоги и меховой топ. Он завязывается сзади, как если бы это была юбка, и в нем удивительно удобно. Волосы я умудряюсь уложить в сумасшедшие светлые волны, и, долго делаю замысловатую прическу, подпрыгивая от восторга.

— Ты готов? — спрашиваю я.

— Да, Талли, дай посмотреть, — отвечает он, в его голосе слышится веселье. Широко улыбаясь, я открываю дверь и выхожу.

— Та-да! — Я кручусь: — Что скажешь?

У него отпадает челюсть, и он сидит неподвижно, как статуя, а я начинаю паниковать, стесняясь прикоснуться к костюму.

— Глупо выгляжу?

— Нет, — едва слышно произносит он, и, когда встает и идет ко мне, я замираю от интенсивности его взгляда. — Я должен никогда не выпускать тебя из своего гнезда. Ты выглядишь как одна из нас, моя идеальная пара. — Когда Катон останавливается передо мной, то с мурлыканьем поглаживает мех, обводит мой макияж, а затем колеблются над моими волосами, а его губы изгибаются.

— Ты сделала из своих волос рога, — шепчет он.

— Значит, мы идеально подходим друг другу. — Я хихикаю, поворачиваясь и еще раз любуясь собой в зеркале. Светлые волны были закручены в два, пусть и небольших, рога, а остальные волосы струятся волнами. Выгляжу я, если можно так выразиться, неплохо и вполне подхожу на роль спутницы монстра.

— Ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы съесть тебя, — хмыкает он, и я со смехом отступаю назад.

— Плохой монстр! — ругаю его, убегая.

— Разве ты не знаешь, что нельзя убегать от хищника, Талли? — поддразнивает он, преследуя меня. — Мы всегда ловим свою добычу.

⁓

Когда мы добираемся до места встречи, мне приходится отбиваться от Катона — он постоянно распускает руки, — но вскоре успокаивается, когда мы заходим в лабораторию. Я решила, что это лучшее место для встречи, ведь именно здесь все началось и, надеюсь, закончится. Мое счастье теряется на фоне нервозности, когда я жду их прихода.