— Спасибо вам за чай, леди Бардольф. С вашего позволения я пойду, — я быстро поднялась и почти бегом направилась к Ферине.

Леди скрипнула зубами, но меня было уже не остановить. Мило улыбнувшись ей на прощание, мы с Фериной вылетели в коридор. Она схватила меня за руку, и потащила на выход. Я понимала, что спрашивать о чем-либо бесполезно, пока мы находимся в доме. Здесь происходит явно что-то нехорошее. И Ферине об этом прекрасно известно.

Запрыгнув в мою повозку и велев возничему ехать в аптеку, я вопросительно посмотрела на Фери. Она была белее мела, с лица словно схлынули все краски, а темные глаза лихорадочно блестели. Девушка с опаской оглядывалась и прижимала рукой висящий на груди кулон — артефакт.

Молча мы доехали до аптеки. Мистер Порстен, увидев наше состояние, принес нам успокаивающий отвар и тихо вышел из моей новой приемной, оставив нас одних.

Когда тишина стала совсем гнетущей, я тихо спросила:

— Теперь расскажешь?

Фери покачала головой и на глазах ее выступили слезы.

— Не могу. На мне магический запрет.

Я судорожно выдохнула. Что же такое там творится, если они своего ребенка подвергают жуткой опасности. Попытка рассказать то, что находится под магическим запретом, грозило человеку страшными муками и могло даже закончиться его смертью.

— Спасибо тебе, что спасла меня. Не знаю, что твоя мать хотела сделать со мной, и что было не так с эти чаем, но явно, ничего хорошего.

Фери слабо улыбнулась и ничего не сказала. Некоторое время мы молча пили отвар, а потом она прошептала:

— Я не могу сказать, но могу показать.

— Что?

— Показать. Я знаю, что при дворе есть сильный менталист. Он давно отказался от использования части своего дара. Говорят, это очень больно для того, в чьи мысли пытаются залезть. Но если нет другого способа сообщить то, что мне известно, я готова.

— Фери…, - я погладила ее по плечу, не зная, как можно помочь.

Она всхлипнула и прижалась по мне:

— Я так устала, мне очень плохо и страшно. Я больше не могу так жить.

Я успокаивала плачущую девушку и думала, что я могу для нее сделать. Единственное, что приходило в голову — попросить о помощи Альвара. Ему точно должно быть известно о придворном менталисте.

И на следующее утро я отправилась в Королевскую резиденцию.

Надо признаться, когда я подходила к величественному дворцовому комплексу, состоящему из множества связанных одной архитектурной идеей зданий, идея наведаться во дворец уже не казалась мне такой удачной. Однако других вариантов связаться с Альваром у меня не было, поэтому оставался только этот путь.

У главных ворот, как обычно, с самого утра собралась толпа жаждущих попасть на прием к королю. Дагней, взойдя на трон, пожелал лично из первых уст узнавать о нуждах и чаяниях своего народа, минуя многочисленных чиновников. Поэтому желающие поведать ему о своих бедах регулярно собирались у дворца и терпеливо многие часы ожидали своей очереди. Конечно, принять такой поток желающих у короля просто не было возможности. Но люди не отчаивались и приходили на следующее утро. Со временем такой подход был признан недостаточно эффективным, ибо многие жалобы так и оставались неуслышанными, и люди просто зря теряли свое время в надежде на прием, а их проблемы тем временем оставались нерешенными. Тогда король подумал и решил вернуть в это уравнение чиновничье звено. Жалобу нынче проситель подавал через специально созданный Совет по нуждам населения при Короле. Там информация проверялась и, в зависимости от срочности и важности, людям предоставлялся доступ на прием. Но многие по старой привычке все равно приходили каждое утро к воротам в надежде, что и их просьбы будут услышаны. Все это я узнала от тети, собираясь во дворец.

Сама же я, в сопровождении лорда Бёрли, у которого был доступ в приемную и который любезно согласился проводить туда меня, пройдя несколько процедур проверок на подходе к главному строению, попала в просторный холл. Он поражал воображение своей грандиозностью и величественно-богатой роскошью. Высокий свод алого цвета украшали словно парящие в воздухе золотые вензеля и причудливые узоры. Всюду горели тысячи магических светильников, заключенные в хрустальные сферы. Опиралось все это великолепие на массивные мраморные колонны.

Мы с Коллином прошли через холл в приемную, где нас уже ждал высокий чопорный старик в темно-зеленом фраке. Выяснив причину нашего визита, он велел нам ждать и ушел за тяжелую резную дверь докладывать.

Нам с Коллином оставалось только переглядываться. Нарушать эту словно торжественную тишину вокруг нас никто не решился. Наверное, у меня было сильно испуганное лицо, потому что Коллин внезапно кивнул мне и ободряюще улыбнулся.

— Прошу вас, — старик во фраке вернулся и пригласил нас пройти в приоткрытую дверь.

Коллин остался ждать в приемной, а я осторожно заглянула в кабинет. Это было довольно большое помещение, со стенами темного дерева, синей мебелью и портьерами в тон. За основательным столом в центре комнаты сидел Альвар, который мгновенно поднялся на ноги при моем появлении.

— А я уж было подумал, что Элвич что-то перепутал, — подойдя ко мне, сказал принц, тепло улыбнувшись.

— Почему?

— Не могу представить, что могло привести тебя ко мне. Разве что ты передумала насчет моего предложения?

— Нет! — воскликнула я, пожалуй, слишком поспешно.

Принц печально и понимающе усмехнулся и предложил мне присесть на одно из кресел. От чая я, содрогнувшись, отказалась. Альвар внимательно посмотрел на меня и спросил:

— Ты позволишь?

Я поняла, чего он хочет и протянула свои раскрытые ладони. Меня окутало привычное тепло, и я невольно заулыбалась. Какая у Альвара все же приятная магия.

— Что произошло, Ювина? — вернул меня в реальность обеспокоенный голос эмпата, — страх, тревога, опасение за кого-то другого. В чем дело?

— Мне очень нужна твоя помощь. Точнее, не мне, но меня это тоже коснулось…, - сбивчиво начала я.

— Так, — Альвар развернулся ко мне и мягко сжал мои руки, — успокойся и подробно расскажи, что случилось.

И я рассказала. Про знакомство с Фери, про то, как ее мать встретила нас, когда мы зашли в гости. Про работу у мистера Порстена, и внезапно увеличившийся резерв (умолчала только о предполагаемых причинах). О странном вызове в замок Бардольф и не менее странном поведении герцогини. Про чай и про Фери, на которую наложен запрет.

— Она дала понять, что там скрывается что-то очень важное. И очень жуткое, — шепотом закончила я, — Фери сказала, что при дворе есть менталист. И она согласна показать ему все, что знает.

Альвар задумчиво помолчал.

— Хорошо, — сказал он наконец, — с Дереком я поговорю. Не думаю, что он откажет в таком деле. Теперь что касается герцогини Бардольф. Никаких доказательств того, что она что-то замышляла против тебя, у нас нет. Пока. Одних показаний ее дочери будет мало. Но это другой вопрос. Сейчас меня больше волнует твоя безопасность. Если ты права, а я уверен, что так оно и есть, то нам необходимо принять меры по твоей защите.

— Но что ей от меня нужно?

— Есть у меня одна версия, но я хочу сначала обсудить ее с Гардом.

— То есть, не скажешь?

— Не сейчас. Не хочу волновать тебя раньше времени.

— О да, сейчас я само спокойствие, — невесело хмыкнула я.

— Тебе сейчас не о чем беспокоиться. Мы с Гардом решим эту проблему. А по поводу твоей охраны я сейчас же дам соответствующие распоряжения.

— За мной будут ходить вооруженные люди? — я поежилась.

Альвар засмеялся:

— Не бойся, ты их даже не заметишь.

Из королевского замка я вышла немного успокоившись. Я почему-то верила Альвару, что они со всем справятся и во всем разберутся. Мы договорились, что завтра утром придем вместе с Фериной. И я прямо из дворца отправила посыльного с запиской для Фери. Возвращаться в ее дом для личного приглашения я не решилась.