Сегодня ночью они заняли свиноферму, которая, на удивление, не пустовала. Пятеро сталкеров устроились под её крышей то ли просто для отдыха, то ли для ночевки. Уснуть пришлось им всем и навсегда. Осматривая вещи убитых мужчин, наёмник понял, что возвращались они из глубоко рейда, так как рюкзаки и карманы нет-нет да содержали что-нибудь ценное. Бонсай чувствовал, что ситуация будет стандартная: они захватили точку, побудут на ней какое-то время, а там придут «Одиночки» и выпрут их снова, потому что они скооперироваться ухитряются быстрее, чем к «Наёмникам» приходит подмога. К сталкерам она вообще хотя бы приходит.

Пока его маленькая бригада выстраивала оборону, Бонсай вызывал подмогу. Понимал, что тщетно, но продолжал надеяться и строчить Вермуту один вызов за другим. Спустя время произошло то, чего он не ожидал от слова «совсем» - ему ответили и уточнили местоположение группы. Указав его, мужчина, вроде и обрадовался, но на него снова навалилась обида: столько раз он просил поддержки, а получил её только единожды, сейчас, и благодарить за это никого не собирался.

Людей из прибывшего отряда он не знал – совершенно незнакомые лица, даже отдаленно кого-то из них он не помнил, чтобы те были в Мертвом городе. Когда зашел разговор, Бонсай понял, что прибыл к нему отряд из Затонской бригады. Странно, ведь вызывал он совсем других. Или Его Алкашнечеству Вермуту настолько противно с ним возиться, что он готов забить на приказ главы Синдиката и спихнуть Кордонскую бригаду другим? Что ж, ему же хуже.

- Предусмотрительно, что прибыли с провизией: на всех нас остатков не хватило бы. Нужно укрепить оборону по флангам и выставить наблюдателей, андерстенд? Или на пальцах показать? – Наём чувствовал себя великим генералом, который старался держать всё максимально под контролем. Недоуменные взгляды новоприбывших ему не понравились, но вытаскивать из них причину тисками не пришлось. Собственно, лучше бы и сами не выдавали…

- Мы должны только доставить провизию и вернуться обратно. Первое, как видишь, мы уже сделали. – Усмехнулся один из затонских. – Так что рот свой не раззявывай.

Всё встало на свои места – это просто снабжение, а не подмога. Держать свиноферму снова придется им в одиночестве, а ему, Бонсаю, остается только продолжать задалбливать Вермута с просьбой. Как долго это будет продолжаться? И какого вообще черта он даже не отвечает?

Разводящий злился и даже не проводил затонский отряд: пусть катятся обратно на своё болото. Он просидел в здании ведь день, отправляя подчиненных по заказам и каждый раз раздражаясь всё больше: лишаться людей, даже на короткий срок, когда нужна оборона – сомнительное удовольствие. Прошла уйма времени, когда из Мертвого города пришел ответ на его запрос. Само собой отрицательный, ссылаясь на то, что многие заняты по контрактам и формируется группа для рейда в Припять. Что Вермуту там понадобилось, Бонсай даже не задумывался: было только желание, чтобы из рейда разводящий не вернулся.

Они продержались без атак полный день и крепко закрепились на позиции, как казалось разводящему. Но ночью, когда он отошел на кратковременный сон, мужчину грубо растолкали. Какой-то заблудший сталкер пытался проникнуть на территорию свинофермы и причин этого не называет.

- Он мне сейчас не только причину назовет. – Ещё более раздраженный от прерванного сна Бонсай уже подумывал, что разорвет попавшегося на куски голыми руками. Всё же из-за него пришлось покинуть сон, а хорошее снилось мужчине не так часто.

Ему снился дом, снился университет, который найм много лет назад окончил. Он выходил из стеклянных дверей счастливым, полным надежд на будущее, которое казалось ему бесконечным и непременно счастливым. Стандартные мысли после защиты диплома, помимо «Фу, отмучился!». Знал бы он, что мучения с того момента только начнутся, не вздыхал бы так. А пока его, юного и полного сил встречала у порога семья – не в полном составе, но по-настоящему счастливая за долгожданную защиту. Спуститься и отметить Бонсай не успел.

Сталкер сидел за решеткой в соседнем корпусе свинофермы и отчаянно держался за металлические пруты, словно надеясь их раздвинуть. Растерянный и, видно, ни черта не понимающий, он вылупился на разводящего практически бесцветными глазами, а из-за встрепанного светлого хохолка на голове парнишка походил на птенца.

- Имя. – Бонсай начал без прелюдий. Может себя залетный уже назвал его подчиненным, но он этой информации не услышал.

- Воробей. – Ответил тот, всё так же пораженно палясь. – Я думал тут наши, честное слово. Мужики, отпустите, я никому не расскажу про вас.

Прозвище встрепанному подходило и даже задумываться не пришлось, из-за чего он его получил. Вел себя парнишка странно, словно бы под воздействием каких-нибудь веществ, но при этом взгляд у него был достаточно ясный.

- Что ты на самом деле хотел здесь найти? – Разводящий не сводил с пленника узких тёмно-карих глаз, но сталкера, похоже, это не смущало, и он смело глазел в ответ.

- Думал тут другие из Деревни, хотел к ним прибиться. Там с командиром невозможно сосуществовать, придирается, задолбал. Он, урод, не понимает, что альбинизм – это болезнь, и я тут не причем! – Сталкер всё цеплялся за решетку и говорил, видимо, чуть громче, чем планировал.

А ведь и правда – посветив на пленника фонариком, Бонсай обнаружил не только светлы волосы парнишки, но и бледнючую кожу, такие же светлые брови и ресницы, и в целом – не совсем здоровый вид. Спрашивать ничего найм не стал – с большой вероятностью сталкер бежал в Зону, чтобы укрыться от насмешек, как часто это бывает с необычными людьми, но всё равно попал не в саму лучшую среду. А уж с дискриминацией от командира он и сам знаком не понаслышке.

Бонсай попросил остальных уйти, ему хотелось побыть наедине с этим парнишкой, которого мужчине стало по-человечески жалко. Не в лучшую компанию он попал, что ж.

- Мы тебя не отпустим и убьём. Мне действительно жаль, но это так. – Разводящий говорил более спокойно – он хотел, чтобы сталкер понял его и, желательно, принял свою участь.

- Но не убили же до сих пор. Мне кажется, потому что ты меня понимаешь. – Ответил сталкер и Бонсай удивился его быстрой находчивости. – Ты тоже другой, не так как я, но другой. А люди жестокие, им плевать в какой степени ты отличаешься – всё равно гнобят.

Может этот белёсый был психологом, раз так начал лезть к нему в душу? Гнобят, да ещё как. Сколько обидных прозвищ он получил в детстве за свое происхождение? Уже все и не вспомнить. Да и потом тоже было, да и сейчас он носит имя, которое было издёвкой.

Изливать душу человеку, который умрет в ближайшее время, легко – там уже никому нельзя будет передать его переживания. Выговориться время от времени нужно каждому, а разводящего ещё и подопнула сегодняшняя ситуация с подкреплением – обманутые ожидания бурлили обидой, хотя ими наградил он себя сам.

Бонсай выдал всё: и про наплевательское отношение к ним, и про конфликт с разводящим из Мёртвого города, и про амбиции, и ему стало легче. Парнишка рассказал ему свою историю в ответ – мужчина не ошибся с причиной появления того в Зоне. За часы разговора, найму стало казаться, что он знает этого сталкера не первый год – настолько его переживания были близки и уже давно никто так его не понимал. Он выпустил Воробья, а тот не убежал, как и обещал. Вместе они выпили и разговор перешел в другое русло: два энтузиаста сошлись во мнениях, что подчиняться без желания сложно и не стоит оно того. Сталкер бежал из-за нежелания подчиняться коменданту Деревни и от проблемы этой избавился, а вот он… Колпак Вермута всё ещё накрывал его, не давая вырваться за границы и действовать свободно. А так хотелось бы…

- Может поэтому он и не дает тебе больше людей – боится. – Захмельневший Воробей вёл себя смело и не стеснялся ни в предположениях, ни в идеях. Разводящий слушал и сам говорил то, что думает: в бригаде никто не поддерживал его мыслей и планов, и от этого новое знакомство казалось ещё приятнее. – Набери людей из каких-нибудь, не знаю, «Ренегатов». Я слышал, что «Наёмники» контуются с бандосами. Не, я понимаю, что это немного другое, но смысл тот же.