— Кажется, на тебя снизошло прозрение.

— И представляешь, ей ведь только материальные подарки нужны, а, к примеру, моё стихотворение она высмеяла, хотя я в конце него написал, что мы вечно будем вместе.

— Вечно будете вместе? Зачем ты ей угрожал?

— Тебе бы всё острить, Миша. Друг ещё называется, — обиделся Гришка.

— Извини, ляпнул, не подумав. У меня такое бывает.

— Притом очень часто, — вставил Ветров, осуждающе поглядев на меня. — Небось, над сударыней Каролиной ты так не шутишь.

— Всё верно, мой прозорливый друг, — усмехнулся я и покосился на расфуфыренную Кузнецову. Она уже кому-то картинно строила глазки и порой украдкой бросала на Ветрова внимательные взгляды.

— Вон как себя ведёт, — буркнул Гришка, тоже посмотрев на Кузнецову. — Хочет, чтобы я ревновал. Не дождётся.

— А ты семимильными шагами постигаешь премудрости любовной науки, — удивился я, вскинув брови. — Скоро уже мне у тебя можно будет брать ценные советы.

— Не нужны мне эти постигания. Просто хочу нормальных отношений, — протянул парень и наткнулся на строгий взгляд лекторши.

Ветров виновато улыбнулся и склонил голову над тетрадью. Я поступил так же. И больше мы с ним не разговаривали на этой лекции, впрочем, как и на следующей не поднимали тему его взаимоотношений с Кузнецовой. А та всё больше злилась из-за того, что Гришка не поддавался на её уловки. И она даже пошла ва-банк: после всех занятий пошла к остановке с каким-то старшекурсником, а не с Ветровым. Тот, конечно, чуть не взорвался от ярости, но не помчался за ней, а всего лишь дёрганной походкой покинул территорию университета.

Я же не спешил идти домой, а решил найти князя и поговорить с ним. Он отыскался в своём кабинете, где обосновалась пара резных шкафов, красивый ковёр на полу, зелёные обои на стенах, хрустальная люстра и массивный рабочий стол. Как раз за ним-то и восседал Георгий Александрович, встретивший меня мрачным взглядом.

— Присаживайся, ученик, — указал он рукой на кресло, стоящее в углу около окна, за которым покачивал ветками клён.

— Судя по вашему виду, встреча с Императором прошла не особо хорошо, — проговорил я, плюхнувшись на кресло.

— Могло быть и хуже. Мне просто строго-настрого запретили приближаться к ангелам, демонам и прочим аспектам деятельности особого отдела, — сказал князь, налил воды из прозрачного графина и залпом осушил бокал. — А если нарушу этот приказ, то меня отправят прочь из столицы.

— А как там дела с компроматом на моего любимого дядюшку? — жадно спросил я.

— Мои люди работают над этим, — проронил Георгий Александрович и вопросительно посмотрел на меня. — Ариил?

— Он согласен на вашу сделку и уже дал мне знания, нужные для спасения дочери Воронова. Но он пригрозил вам смертью, ежели вы попробуете обмануть его.

— И в мыслях не было, — вроде бы искренне произнёс князь, откинувшись на спинку кресла. — Когда поедем в больницу барона Пересветова, где, собственно, и лежит дочь Воронова?

— Сегодня ночью, — решил я не откладывать дело в долгий ящик. — А сейчас нам неплохо было бы отправиться в ваш особняк и начать работу над ритуалом перехода в Эфир.

— Хорошо, — встал из-за стола князь и тут же вернул свой зад на кресло, потому что зазвонил телефон. Георгий Александрович взял трубку и показал мне рукой, чтобы я выметался и ждал его в коридоре.

Я кивнул, вышел из кабинета и чуть не столкнулся лицом к лицу с Каролиной, радостно сверкающей глазками и теребящей пуговичку пиджака.

— Ох! — непроизвольно выдохнул я, увидев её.

— А я как раз тебя искала! — возбуждённо выдала она. — Спросила у твоих одногруппников куда ты пошёл, и они сказали, что в эту сторону. Ну я сразу и смекнула к кому ты направился и решила подождать около кабинета. У меня есть новость!

— Кажется, умер кто-то из твоих злейших врагов, раз ты такая радостная и возбуждённая? — пошутил я, криво улыбнувшись.

— Злая шутка, — нахмурилась красотка. Впрочем, уже через миг она радостно протараторила: — Представляешь, дедушка ругался на меня из-за того, что я встречаюсь с тобой, но он как-то и не зло ругался.

— Может, уставший просто был? Или где-то глубоко в душе я ему симпатичен?

— Скорее, второе. Ты же и правда умница. Даже Георгий Александрович это заметил и вроде как сделал тебя своим официальным учеником.

— Ага, сделал, — подтвердил я.

— Я тебя поздравляю! — ликующе выдохнула Каролина и в порыве эмоций бросилась мне на шею.

Я рефлекторно сжал её тонкую талию и вдохнул дивный запах, идущий от её светлых волос, оказавшихся передо мной. Мигом захотелось зарыться в них носом и ещё сильнее прижать красотку, уткнувшуюся в мою шею. Но тут скрипнула дверь и прозвучал немного смущённый голос князя:

— Я, пожалуй, чуть позже выйду из кабинета. Или вы постучите, когда тут все закончите.

Каролина отпрянула от меня и в великом смущении покраснела, как помидор.

— Мы уже всё. Пока Михаил, до свидания, ваша светлость, — пролепетала она и шустро пошла прочь, виляя аккуратной попкой.

— А ты, Волков, не промах, — медленно проговорил князь, закрывая дверь на ключ. — Боюсь представить, кем ты станешь через год. Может, Императору уже пора волноваться за его трон?

— Не думаю.

— Это хорошо. Перевороты я не приемлю, — вроде бы в шутку сказал Георгий Александрович, но всё-таки в его глазах мелькнула и серьёзность, а потом появилась и обеспокоенность. — А ты ведь не наложил на Каролину какое-нибудь рунное заклятие? А то как-то подозрительно часто в тебя влюбляются самые красивые девушки университета. Ещё недавно мне казалось, что ты вот-вот завоюешь Дымову.

— Ничего я не накладывал. Да и вообще не существует таких рун, которые могли бы управлять чувствами человека.

— Да? Ну, это хорошо, — улыбнулся князь, двинувшись по безлюдному коридору. — А ты всё-таки оказался умнее Крылова. Он-то теперь с Дымовой вроде как в отношениях. Всего-то пару дней, а уже не узнать парня. Взгляд отсутствующий, плечи сгорбились, и даже думать сам разучился. Всё говорит: «Надо с Варварой посоветоваться». Да-а, любовь — это страшное дело. Столько достойных дворян полегло от неё, что и не сосчитать. Прививки, что ли, начал бы кто-то делать?

— Ваша мудрость безгранична, — иронично сказал я, вместе с князем свернув в другой коридор. Тут уже околачивались кое-какие студенты, и все они тотчас поздоровались с князем и со мной, да ещё и проводили меня завистливыми взглядами, неприятно колющими спину.

— Привыкай, — проронил Георгий Александрович, заметив мою реакцию на завистливые взгляды.

— Думаю, что это будет не сложно, — сказал я и вышел из университета, оказавшись на парковке.

Князь подошёл к своей машине, открыл дверь и сел за руль. А я уже по-хозяйски плюхнулся на переднее пассажирское сиденье и не стал пристёгиваться, вызвав у Георгий Александровича одобрительное покачивание головы.

Князь погнал автомобиль к своему особняку сквозь погожий осенний денёк. Солнце решило порадовать сырой Петроград яркими лучами, играющими на окнах старинных особняков, кое-где покрытых чёрной плесенью и сеткой мелких трещин. Даже сырой воздух заметно прогрелся. Но, чую, такие погоды недолго будут стоять. Может, уже к вечеру снова появится туман и зарядит опостылевший дождь.

Пока же мы добрались до особняка князя, оставили машину в гараже и спустились в подвал.

— И что тебе нужно для ритуала перехода в Эфир, Волков? — спросил Георгий Александрович, с неудовольствием глянув на ярко вспыхнувшую и тут же погасшую лампочку в жестяном абажуре. Благо, с потолка свисал ещё десяток ламп, довольно хорошо освещающих подвал.

— Пока мне потребуется много мела, крепкий кофе и бутерброды, — проговорил я, сняв пиджак и швырнув его на кресло. — А к завтрашнему дню желательно бы раздобыть кое-какие травы… Вы записываете, ваша светлость?

— Запомню. У меня память, как у слона, а то и как у двух слонов.

— Вы, конечно, меня извините, что сомневаюсь в крепости вашей памяти, но лучше бы записать, а то вдруг вы ошибётесь, и я попаду не в Эфир, а прямиком на тот свет? Меня сильно расстроит такое положение дел.