– Кто желает спуститься вниз? – спросил Том с радостным видом, которого за ним с утра еще замечено не было. – Нам редко встречаются так хорошо сформированные расщелины, – кивнул он на четырехфутовую брешь. – Бенно спустится первым, а потом я спущу любую из вас, кто захочет попробовать.

Никто не пошевельнулся. Все только с молчаливым ужасом взирали на Тома, как смотрят на человека, тронувшегося рассудком.

– Я попробую.

Все взгляды одновременно переметнулись на Алабаму, которая, приподняв ногу и сделав шаг, отделилась от группы потрясенных женщин. – Мне хотелось бы попробовать, – голос Алабамы прозвучал смело, даже дерзко, как будто она решила бросить вызов всему миру.

– Прекрасно, – подозвал ее подойти ближе Том. – Бенно, спускайся.

Тот, отсалютовав Тому, опустился на пятую точку. И без малейших колебаний плавно соскользнул в расщелину и исчез.

– Вы привязали его восьмеркой? – спросила Алабама, проведя пальцем по веревке, которая теперь слегка подрагивала, потому что невидимый Бенно маневрировал в расщелине.

Алабама проговорила это достаточно тихо, явно обращаясь только к Тому. Но Холли расслышала ее слова – ледяная глыба заслонила их собой от громкого горного ветра.

– Точно! – еще больше оживился Том. – Вы альпинистка?

Алабама помотала головой.

– Увы, нет. Я просто… – она замолкла на мгновение, рассеяно продолжая водить пальцами по веревке. – Я просто видела такие узлы раньше, вот и все.

Том погладил ее по спине; его ладонь заняла чуть ли не все пространство между ее узкими лопатками.

– Очень удобный узел, эта восьмерка, – одобрительно кивнул Том. – Как, вы сказали, ваше имя?

Алабама вскинула на Тома глаза так, словно только что осознала его присутствие. Когда она ему назвала свое имя, Том сдавленно хихикнул.

– Никогда раньше не слышал такого имени! – сказал он, очевидно не усмотрев никакой грубости в своей реакции. – Знаете, что я вам скажу, Алабама? – Том произнес ее имя в ритме футбольной распевки. – Если вам когда-нибудь потребуется работа, имейте в виду: здесь вы научитесь не только завязывать узлы восьмеркой, но и гораздо большему.

Холли заметила, как в нескольких шагах от нее переступила с ноги на ногу Селеста. Ей явно было не по себе. И Холли не могла ее за это винить. Все это – и Том, и узел, и поведение Алабамы – было чертовски странно.

Селеста и Алабама были хорошими подругами. И это Холли тоже находила странным. В отличие от Алабамы, Селеста показалась ей сдержанной, возможно, даже немного замкнутой и неуверенной в себе, но в остальном нормальной. И одну из половинок Холли так и подмывало спросить Селесту, как и почему она сдружилась с такой особой, как Алабама. Но другая половинка не желала связываться ни с одной из них, стремясь ограничить общение, насколько возможно.

– Здесь, внизу, все хорошо! – послышался из расщелины деформированный голос Бенно.

Том погладил Алабаму по спине вторично.

– Готовы? – спросил он.

Алабама кивнула – на ее лице отобразилась решимость.

Группа молча наблюдала за тем, как Том усадил Алабаму на попу. Холли почти расслышала дружный вдох женщин, когда Алабама оттолкнулась и тронулась с места. Ее ноги опустились в брешь осторожно, тело чуть быстрее, а за телом нырнула и голова. Никто не произнес ни слова, когда русая коса Алабамы ускользнула из виду.

Селеста

Накануне

Национальный парк Ватнайёкюдль, Исландия

Селесту не переставало трясти. Сначала она думала, что замерзла. Но даже когда они спустились с ледника, дрожь не унялась.

Они уже вновь находились в офисе «Гольслэнда», а Селеста мыслями все еще стояла на горе, наблюдая, как Алабама исчезает в расщелине.

– Позвольте мне забрать его у вас, – голос Бенно, казалось, приплыл из ниоткуда.

Селеста моргнула, поздновато осознав, что до сих пор оставалась в шлеме.

– Извините. – Поспешно сняв шлем, Селеста вложила его в протянутую руку Бенно.

Тот ответил ей кривой ухмылкой, которую Селеста могла бы найти милой и даже подкупающей, не будь она так сильно напряжена.

Селеста не понимала, чем вызвано ее странное состояние. Ведь на горном скате ничего плохого не случилось. Алабама соскользнула в ледяную брешь, но уже через минуту вынырнула из нее обратно. И причин для дрожи, колотившей Селесту сейчас, не было. Но это и составляло проблему. За отсутствием логического объяснения охватившей ее паники, освободиться от этого чувства не представлялось возможным.

За спиной Селесты кто-то нетерпеливо вздохнул, и секундой позже мимо нее прошмыгнула Марго. Селеста отступила в сторонку, пока она передавала свой шлем Бенно. Другой рукой Марго накручивала прядку волос на палец, покрытый гель-лаком.

– Так вы, значит, живете здесь? – спросила она Бенно голосом, которого Селеста от нее еще не слышала. Он был и выше, и слаще того тона, которым Марго представилась ей накануне вечером. (Они были посередине их первого ледокола, мучительной игры в шарады, от которой Селеста еще не оправилась.) Как и другие девушки, Марго явно флиртовала с парнем. Но Бенно, к сожалению, намек не просек.

– Да, верно, но я езжу в Рейкьявик, чтобы повидаться со своей девушкой, так часто, как только могу. Она терапевт. Здесь, в горах, ей делать особо нечего, – добавил он добродушно.

Селеста отвернулась, но только после того, как подсмотрела реакцию Марго. Та надула свои пухлые губки с нескрываемым разочарованием. Селеста подумала об Алабаме: та непременно сочла бы это забавным. И они вместе посмеялись бы поздней над Марго (хотя Селеста почувствовала бы себя при этом чуточку злобной).

Она встревоженно огляделась по сторонам в поисках подруги. Во время спуска с ледника и потом, в автобусе, по дороге к офису, Алабама снова притихла. Подруга уставилась в окно, так приблизив лицо к стеклу, что, когда автобус подпрыгнул на большой рытвине, она стукнулась об него лбом.

Селеста заметила голову Алабамы за другой женщиной в маленьком помещении. Волосы подруги завились в шлеме, создав ауру легкого статического электричества, светившуюся там, куда попадал слабый свет над ее головой.

Подходя к Алабаме, Селеста услышала окончание ее разговора с бородатым проводником Томом. Его голос был настолько звучным, что старые доски под ним, казалось, слегка подрагивали, когда Том говорил.

– Каждое утро, кроме воскресений, – прогремел он радостно. – Утреннее восхождение начинается ровно в девять часов.

– Значит, и завтра оно состоится, так? – спросила Алабама, все еще держа в руках кошки.

Подойдя еще ближе, Селеста заметила, что большой палец подруги нежно ласкал один из стальных зубьев.

– Да. А что? Хотите еще раз пойти на ледник? – поинтересовался Том со смешком, от которого кончик его бороды зашелся мелкой дрожью.

Селеста остановилась сбоку от подруги в тот самый момент, когда Алабама помотала в отрицании головой.

– О чем вы там? – полюбопытствовала Селеста чуть позже, уже на парковке.

Они находились достаточно далеко от остальных инфлюенсеров, чтобы никто из них не услышал их разговор, но Селеста все равно понизила голос.

– Что «мы там»? – буркнула Алабама, шедшая впереди.

– Вы беседовали с Томом о чем-то. – Селеста ускорила шаг, чтобы поравняться с подругой.

– А-а, – протянула Алабама, обходя машину.

Селеста ждала, что подруга разовьет односложный ответ, но так и не дождалась. Остановившись со стороны пассажирского места, Алабама протянула руку к дверце и резко дернула ручку – раз, потом еще раз. Хотя понятно было, что дверца еще заблокирована.

Нахмурившись, Селеста попыталась считать лицо подруги.

– Ал, ты уверена, что с тобой все в порядке?

Алабама встретилась с ней взглядом. Лишь ее голова виднелась над крышей «Тауруса» – под нимбом из мелких кудряшек, которые она еще не уложила. Алабама пару секунд смотрела Селесте прямо в глаза, словно ожидала, что та переведет непонятный вопрос, который только что задала. Выражением лица она напомнила Беллу, от чего Селесте лучше не стало.