Уложено уже триста тридцать пять миль, иными словами, покрыто более чем десятикратное расстояние от Дувра до Кале, пережито пять дней и пять ночей первоначальной неуверенности; на шестой вечер, 11 августа, Сайрус У. Филд после многочасовых трудов и волнений уже готовится к заслуженному отдыху. Как вдруг – что случилось? – ровное громыхание стихает. И подобно тому, как спящий в движущемся поезде резко просыпается, когда локомотив неожиданно останавливается, подобно тому, как мельник вскакивает с постели, когда вдруг останавливается мельничное колесо, – так все на корабле вмиг просыпаются и выбегают на палубу. Первый же взгляд на укладчик показывает: пусто, кабеля нет. Он внезапно соскользнул с лебедки, подхватить оборванный конец не было возможности, а теперь и вовсе невозможно отыскать его в глубине и вытащить из воды. Случилось ужасное. Маленький технический изъян уничтожил труд многих лет. Побежденными возвращаются дерзкие смельчаки в Англию, где внезапное исчезновение всех сигналов и молчание приборов уже подготовило людей к дурной вести.

Сайрус Филд, единственный, кто не отчаялся, герой и коммерсант в одном лице, подводит итог. Что потеряно? Три сотни миль кабеля, примерно сто тысяч фунтов акционерного капитала и, что, пожалуй, гнетет его куда больше, целый год трудов. Ведь только летом экспедиция может надеяться на благоприятную погоду, а нынешний сезон уже идет к концу. На другой чаше весов – небольшой плюс. В ходе этой первой попытки накоплен изрядный практический опыт. Сам кабель оказался пригодным, можно снова смотать его и сохранить для следующей экспедиции. Переделать необходимо только машины-укладчики, из-за которых и произошел роковой обрыв.

В ожидании и подготовительных работах снова проходит год. Только 10 июня 1858 года, вновь демонстрируя мужество, со старым кабелем на борту, те же корабли могут опять выйти в море. А поскольку передача сигналов с помощью электричества в первом плавании удалась безупречно, вернулись к старому плану приступить к прокладке кабеля посреди океана, сразу в обоих направлениях. Первые дни новой экспедиции проходят без происшествий. Укладка кабеля, а стало быть, настоящая работа начнется лишь на седьмой день, в заранее определенном месте. До тех пор все – просто морская прогулка или кажется таковой. Машины стоят, матросы пока отдыхают и наслаждаются прекрасной погодой, небо безоблачно, океан спокоен, пожалуй, даже чересчур спокоен.

Но на третий день капитана «Агамемнона» охватывает смутная тревога. Глянув на барометр, он заметил, с какой пугающей быстротой опускается ртутный столбик. По всей видимости, надвигается ненастье, причем из ряда вон выходящее, и действительно, на четвертый день разражается шторм, да какой! Даже самым опытным морякам редко доводится пережить в Атлантике подобный разгул стихии. Больше всех от этой бури страдает как раз английский укладчик, «Агамемнон». Сам по себе корабль превосходный, выдержавший тяжелейшие испытания на всех морях и в войну, адмиральский линкор английского военного флота, казалось бы, должен справиться и с этим штормом. Но, к несчастью, для прокладки кабеля его полностью перестроили, иначе он бы не вместил исполинский груз. К тому же невозможно, как на обычном «грузовике», равномерно рассредоточить груз по всему трюму, огромная бобина с кабелем размещена в его середине, только часть находится на носу, что приводит к еще более скверным последствиям: при каждом движении корпуса вверх-вниз маятниковая раскачка возрастает вдвое. А непогода играет со своей жертвой в опаснейшую игру – поднимает корабль то правым бортом, то левым, то носом, то кормой под углом до сорока пяти градусов, волны захлестывают палубу, круша все и вся. И новая беда – при одном из самых могучих ударов стихии, сотрясшем корабль от киля до мачт, срывает брезент с кучи угля на палубе. И вся эта масса черным камнепадом обрушивается на уже и без того окровавленных и измученных матросов. Несколько человек получают травмы при падении, несколько обвариваются на камбузе кипятком, выплескивающимся из котлов. Один матрос за десять дней шторма сходит с ума, и кое-кто уже подумывает о крайней мере: сбросить за борт часть рокового кабельного груза. К счастью, капитан упорно отказывается брать на себя такую ответственность, и он прав. «Агамемнон» с честью выходит из немыслимых испытаний, выдерживает десятидневный шторм и, несмотря на большое опоздание, встречается с остальными кораблями в условленной точке океана, откуда должна начаться прокладка кабеля.

Но теперь выясняется, как сильно ценный и чувствительный груз тысячекратно переплетенных проводов пострадал от бесконечных бросков. В некоторых местах провода спутались, гуттаперчевая оболочка перетерлась и даже порвалась. Уже почти без надежды предпринимается несколько попыток все-таки начать прокладку, однако они не приносят ничего, кроме потери приблизительно двухсот миль кабеля, канувших в море. Приходится капитулировать второй раз и возвращаться бесславно, а не с триумфом.

С побледневшими лицами акционеры в Лондоне, уже зная о неудаче, ждут возращения своего лидера и искусителя – Сайруса У. Филда. Половина акционерного капитала истрачена в этих двух попытках, причем попусту, ведь ничего не доказано, ничего не достигнуто; вполне понятно, что теперь большинство говорит: «Довольно! Хватит!» Председатель рекомендует спасти то, что еще можно спасти. Надо, мол, снять с судов остатки неиспользованного кабеля и продать, в крайнем случае с убытком, а затем окончательно поставить точку под разорительным проектом покорения океана. Вице-председатель поддерживает его позицию и подает в отставку, показывая тем самым, что более не желает иметь касательства к этому абсурдному предприятию. Однако упорство и вера в успех Сайруса У. Филда остаются непоколебимы. Рано ставить точку, заявил он. Кабель блестяще выдержал испытание, и его хватит, чтобы возобновить попытку, флот собран, команды наняты. И как раз необычное ненастье последнего плавания позволяет теперь надеяться на тихий погожий период. Мужество и еще раз мужество! Именно сейчас есть шанс, дерзать так дерзать.

Все более неуверенно акционеры смотрят друг на друга: доверить ли остатки вложенного капитала этому безумцу? Но поскольку сильная воля в конце концов всегда увлекает нерешительных за собой, Сайрус У. Филд добивается новой экспедиции. 17 июля 1858 года, через пять недель после второй неудачи, флот в третий раз покидает английскую гавань.

И теперь опять-таки подтверждается давняя истина, что главные дела вершатся скрытно. На сей раз отплытие проходит совершенно незаметно; ни тебе лодок, ни тебе яхт, приветственно снующих вокруг кораблей, ни толпы на берегу, ни прощального банкета, ни речей, ни священников, молящих Господа о помощи. Словно в пиратский рейд, суда уходят в море тихо, без шума. Однако море встречает их приветливо. Точно в срок, 28 июля, через одиннадцать дней после выхода из Куинстауна, «Агамемнон» и «Ниагара» в условленном месте посреди океана могут приступить к великому делу.

Странное зрелище – корабли разворачиваются корма к корме. Концы кабеля соединяют один с другим. Без всяких формальностей, даже вроде бы без особого интереса со стороны людей на борту (они уже вконец вымотаны бесплодными попытками), железно-медная нитка меж кораблями уходит на дно, в еще не измеренную лотами океанскую пучину. Затем приветствие с борта на борт, от флага флагу, и английский корабль берет курс на Англию, а американский – на Америку. Они расходятся в разные стороны, как две подвижные точки в беспредельности океана, но кабель постоянно их соединяет – впервые на памяти человечества два корабля, незримые один для другого, могут держать связь сквозь ветер и волны, сквозь пространство и расстояние. Каждые несколько часов один электрическим сигналом из глубин океана сообщает о пройденных милях, и второй всякий раз подтверждает, что благодаря прекрасной погоде и он преодолел такое же расстояние. Так минует один день, второй, третий, четвертый. 5 августа «Ниагара» наконец сообщает, что в бухте Тринити на Ньюфаундленде, проложив ни много ни мало тысячу тридцать миль кабеля, видит перед собою американское побережье; «Агамемнон» тоже успешно опустил в глубины около тысячи миль кабеля и находится недалеко от ирландских берегов. Впервые человеческое слово связывает континенты, летит от Америки до Европы. Но только эти два корабля, только несколько сотен людей в этих деревянных скорлупках знают, что дело сделано. Мир, давно забывший об этой авантюре, пока ни о чем не подозревает. Никто не ждет их на берегу, ни на Ньюфаундленде, ни в Ирландии: однако в ту короткую секунду, когда новый океанский кабель подключится к наземному, все человечество узнает о великой общей победе.