Как я стала такой одинокой?
Эта работа точно не помогает. Я уже несколько месяцев не ходила на свидания.
Возможно, именно поэтому мои гормоны были чрезмерно активны, когда я вспоминала о Салливане.
Он, вероятно, даже не так хорош собой, весь такой угрюмый и брутальный. Если бы у меня недавно был секс, он был бы всего лишь… вздох. 12/10.
Он заедет за мной сегодня утром, и мы вместе отправимся на причал. Знаете, как делают парень и девушка.
На мне то, в чем я обычно посещаю яхту, ― длинные джинсовые шорты и топ в морском стиле. То есть это футболка с красными полосками, так что, возможно, я больше похожа на гондольера, но это все равно подходит.
По крайней мере, я так думаю, пока Салливан не стучит в мою дверь на двадцать минут раньше.
Я удивлена, увидев, что у него в руках два кофе, а также бумажный пакет с жирными пятнами и чем-то райски пахнущим внутри.
Я уже не помню, когда в последний раз кто-то приносил мне кофе. Это даже более странно, чем то, что я собираюсь на яхту.
― Спасибо. ― Я глотаю слюну. ― Ух ты, как вкусно пахнет.
― Подожди, пока не попробуешь сэндвич. ― Салливан всовывает бумажный пакет в мою свободную руку. ― Это всего лишь забегаловка, но они делают лучший круассан с беконом и яйцом во всем чертовом городе.
― Во всем городе? ― Я смеюсь, пока не откусываю кусочек. Я мгновенно преображаюсь. ― О, боже!
― Я же говорил. ― Салливан ухмыляется. ― Почти уверен, что перепробовал их все, бегая по встречам с утра пораньше.
― Ты работаешь в агентстве или что-то в этом роде?
― Работал. ― Салливан хмурится. ― Теперь я сам по себе.
― Похоже, все закончилось не очень хорошо.
― Нет, ― коротко отвечает он. ― И начиналось все тоже не очень хорошо; мой босс не переставал называть меня Роко на протяжении всего собеседования.
Я хихикаю, выплевывая крошечный кусочек круассана на рукав Салливана.
― О, Боже. ― Я смахиваю его. ― Прости. Но это действительно смешно.
― Это происходит примерно каждый раз, ― устало говорит Салливан.
― Я удивлена, что кто-то вообще помнит это шоу.
― Мне бы очень хотелось, чтобы о нем все забыли.
Я улыбаюсь, понимая, что приятно знать, что не все в жизни Салливана абсолютно идеально. Так он кажется чуть более человечным.
― Чем Риз сейчас занимается?
― Снимается в каком-то шоу HBO на Суматре.
― О, ничего себе! Так он все еще снимается?
― Везде, куда его приглашают, — и я имею в виду буквально везде. — Его последний пилот снимался в Северной Канаде. Кажется, он назывался «Горцы и лоси». Или «Горцы на лосях»? Не могу вспомнить. Очевидно, его отменили. Их все отменяют.
― Бедный Риз.
― Не жалей его. Он делает то, что любит. И у него неплохая роль в следующем фильме, так он мне сказал.
― Ты тоже хотел круассан? ― С чувством вины я протягиваю Салливану то, что не успела съесть.
― Я уже съел свой. ― Он смотрит на оставшийся крошечный кусочек. ― К счастью.
― Извини, ― я засовываю его в рот. ― Просто он очень вкусный.
Он оглядывает мою мрачную квартиру.
― Отличное место, между прочим.
― Ты действительно лжец.
― Я не вру, ты хорошо поработала. ― Он кивает в сторону пестрых занавесок, которые я сшила на окна, чтобы скрыть тот факт, что они выходят на кирпичную стену здания напротив, и на винтажную стеклянную посуду, которую я раздобыла в магазинах, выстроив ее на открытых полках так, чтобы солнце светило сквозь нее и создавало цветные пятна на противоположной стене. ― Красиво.
Я думаю о том, чтобы упомянуть о тараканах, но они отвратительны, а я уже выплюнула круассан на рукав Салливана.
Вместо этого его взгляд останавливается на моем наряде.
― Тебе нужно переодеться?
― Нет. ― Я хмурюсь. ― Это то, в чем я поеду.
― Я боялся, что ты это скажешь.
Он протягивает мне последний пакет, который принес, похожий на сумку шоппер, но такую объемную и тяжелую, с таким количеством ароматизированной бумаги внутри, что я понимаю, она не из обычного магазина, вроде Forever 21.
― Что это? ― Я осторожно беру пакет, как будто он протягивает мне бомбу.
― Одежда получше, ― прямо сообщает мне Салливан. ― Если хочешь плавать с акулами, нельзя одеваться, как мелкая рыбешка.
― Ты даже не знаешь мой размер!
Его темные глаза останавливаются на моем теле.
― Я почти уверен, что не ошибся.
Я выбегаю из комнаты, прижимая к груди пакет с покупками. Проклятье, из-за этого вечного румянца я выгляжу как девственница из викторианского романа.
Я не девственница. Если только полгода без секса не сбросили все до заводских настроек.
И я не ханжа-викторианка, просто меня очень легко смутить. Мне никогда не нравилось внимание. Вот почему я предпочитаю работать на кухне, а не в зале ресторана.
На самом деле, если бы знала больше об Ангусе, я бы никогда не подала заявку на работу в «Галактике». Если бы знала, насколько он знаменит и сколько времени я буду проводить рядом с ним, окруженная камерами, я бы, наверное, сбежала из ЛА.
Признаюсь, было очень интересно путешествовать с ним, заглянуть в мир, о существовании которого я даже не подозревала. Но это все равно, что прижиматься носом к витрине булочной ― пиршество для глаз, но желудок все еще урчит.
Я устала смотреть. Я хочу есть.
Я проскальзываю в свою спальню, которая находится в двух шагах от кухни. Я все еще слышу, как Салливан передвигается по комнате, рассматривая мой хлам. Надеюсь, он не возьмет что-нибудь в руки и не обнаружит там таракана.
Когда я открываю пакет, до меня доносится запах дорогих духов. Я разрываю упаковочную бумагу и обнаруживаю не один, а несколько нарядов, аккуратно сложенных внутри.
Один из этих «нарядов» ― цельный купальник с глубоким декольте и струящийся халат с тем же принтом в стиле джунглей.
Я возвращаюсь на кухню, держа в руках купальник.
― Это на сегодня?
― Думаю, да, ― говорит Салливан. ― Если только у тебя не запланирована другая вечеринка на яхте в конце недели.
― Я не собираюсь надевать это при своем боссе.
― Почему?
― Потому что это неуместно!
― Поверь мне, Тео, ― покачал головой Салливан. ― Эта футболка совершенно неуместна. Ты должна ее сжечь.
― Ну, я не собираюсь носить этот купальник при Ангусе. Он подумает, что я пытаюсь его соблазнить или что-то в этом роде.
― Во-первых, ― говорит Салливан, ― это больше одежды, чем носит большинство женщин в окружении Ангуса. А во-вторых, ты не должна так бояться провоцировать его. Тебе нужно вернуть свою власть. Ты была слишком предсказуемой, слишком покладистой. Сейчас ты ― его маленькая мышка. Ты должна показать ему, что он имеет дело с тигром.
Салливан уже второй раз называет меня тигром.
Ничто не может показаться менее подходящим.
Я никогда не была тигром. На самом деле, я не возмущаюсь, даже когда кто-то обходит меня в очереди.
― У него возникнут подозрения, ― говорю я в последней попытке не привлекать внимания.
― Нет, не возникнут. ― Возражает Салливан. ― Он будет ошеломлен.
Час спустя мы на борту «Кракена», глянцевой черной яхты Ангуса, похожей на ту, которую суперзлодей использовал бы для доставки ядерных боеголовок в Антарктиду.
Ангус одет по случаю: черные шелковые плавки, пара блестящих очков, серебряные цепи на шее и столько же колец на пальцах.
Во вторую встречу Салливан не делает никаких попыток подойти к Ангусу. Вместо этого он сливается с толпой и начинает общаться с друзьями Ангуса. За несколько минут он сближается с несколькими ключевыми игроками.
Я наблюдаю за ним, растерянная и встревоженная.
Люди всегда тянулись к близнецам Ривас, но Риз был очаровашкой, которого все любили. Салливан был угрюмым и пугающим.
Сейчас он нацепил улыбку, почти такую же, как у Риза, и болтает так, будто собирается баллотироваться в мэры океана. Вы никогда не догадались бы, что это тот самый парень, которого шесть раз отстраняли от занятий в выпускном классе.
