Но я уже была несчастна.

Теперь, по крайней мере, у меня будет одна невероятная неделя воспоминаний.

Я бы ни за что не отдала ее назад.

И я приму все дополнительные дни, которые мне подарят. Даже если я знаю, что это временно. Даже если будет чертовски больно, когда все закончится.

Теперь я смирилась с этим. Потому что это лучше, чем если бы это вообще не произошло.

Салливана не так легко убедить. У него все еще страдальческое выражение лица.

― Риз может быть прав. Если Ангус поймет, что ты ему солгала…

― Он не узнает.

Салли сжимает челюсть, размышляя, засунув руки в карманы.

Наконец он говорит:

― Ты ничего не сказала Мартинике?

― Нет, конечно, нет. Я обещала тебе, что не скажу.

― Хорошо.

Он выглядит напряженным и скованным, что кажется мне забавным. Салли совсем не волновался, когда мы ввязались в эту авантюру. Но теперь он беспокоится обо мне.

― Все будет хорошо, ― заверяю я его. ― Ты покажешь участок Ангусу на этой неделе. Ты так убедителен, что сможешь завершить все это дело к пятнице.

Салли разражается резким смехом.

― Не дави на меня!

Я пожимаю плечами и говорю:

― Я в тебя верю.

Салливан наклоняет голову, изучая мое лицо.

― Спасибо. Это очень много для меня значит.

― Я не тороплю тебя, но чувствую уверенность. Я никогда не видела Ангуса таким взволнованным. Когда мы начинали, я думала, что ты сошел с ума, но после того двойного свидания чувствую себя как никогда уверенной, что это действительно может сработать.

Салли наконец-то улыбается, эта улыбка, которая, кажется, согревает каждую клетку моего тела, когда она распространяется по его лицу.

― Ты меня убедила, как тебе удается так быстро поднять мне настроение?

Он делает шаг ко мне, словно хочет обнять меня, но останавливается.

Я пытаюсь скрыть, как сильно я обрадовалась и даже раскрыла объятия.

Теперь мы оба избегаем взглядов на друг друга.

Улыбка Салли исчезает.

― Нам, наверное, стоит завязать с нашими шалостями. Это может все… усложнить.

― Точно, ― говорю я, всей душой проклиная румянец на своем лице. ― Я думала о том же.

Это дерьмовая, блядь, ложь, которая нарушает наше соглашение.

― Ладно, я думала совсем не об этом, ― признаю я. ― Но ты, наверное, прав.

― Это к лучшему, ― расстроенно говорит Салливан.

Он смещается, его руки опущены по бокам, а кончики пальцев почти касаются моих.

Я смотрю ему в лицо, и желание дотянуться до густых черных волос, спадающих ему на глаза, почти непреодолимо.

Но я смогла устоять.

И он тоже.

Мы оба ложимся спать в одиночестве, как маленькие добрые заговорщики.

Тео

В понедельник утром Салли снова предлагает подвезти меня на работу, что быстро становится одной из моих любимых привычек. Я ненавижу водить машину, и мне нравится, когда меня возят, как принцессу. Это делает мое утро гораздо менее напряженным, особенно после мирного получаса чтения заголовков Салливану в солнечном кухонном уголке, пока он с помощью своей модной эспрессо-машины готовит лучший чертов латте, который я когда-либо пробовала.

Или, по крайней мере, все было спокойно, пока не вошел Риз в трусах-боксерах, с волосами, торчащими вверх, и примерно двадцатью процентами утренней эрекции.

― Риз, какого черта! ― кричит Салли.

― Упс, черт, я забыл, ― смеется Риз, открывая дверцу холодильника, чтобы скрыть нижнюю половину тела. ― Не то чтобы это было что-то, чего Тео не видела, да, Тео?

На самом деле я еще не видела оснащения Салливана, хотя не могу отрицать, что представляла его себе примерно девять тысяч раз.

На самом деле… я не особо сержусь на Риза за то, что он дал мне новую точку отсчета для моих ночных фантазий.

― Когда он на твоем теле, все немного иначе, ― замечаю я, выглядывая из-за пальцев.

― Совсем не отличается, ― торжественно говорит Риз. ― Мы измеряли.

― Хватит нести чушь, ― говорит Салливан. ― И иди надень штаны. И рубашку.

― И рубашку? ― Риз стонет так, будто его отправляют в ГУЛАГ.

― Извини за это, ― говорит Салли, пока его брат выходит из кухни, все еще ворча.

― Никаких проблем. — Я бросаю на него озорной взгляд. ― Тебе повезло, что Риз не вышел голым, похоже, он нудист. Тогда я знала бы все твои секреты…

Салливан хмурится.

― Не подбрасывай ему никаких идей.

― Хочешь кекс в дорогу? ― Сегодня утром я испекла банановый с шоколадной крошкой.

― Лучше не надо, ― Салливан похлопывает себя по животу, провожая кекс тоскливым взглядом. ― Если я не буду следить за тем, что я ем, то скоро превращусь в толстого близнеца.

― Не волнуйся, девушкам нравится крепкие задницы.

― Да ну? ― Он ухмыляется. ― В таком случае дай два.

Ангус возвращается в офис, он выглядит загоревшим и испытывающим похмелье.

― Тео! ― кричит он. ― Ты опоздала!

На самом деле я пришла на шесть минут раньше. Для Ангуса слово «опоздала» не имеет ничего общего с согласованным временем и имеет отношение к тому, пришел ли он раньше.

― Извини, ― говорю я, потому что это проще и эффективнее, чем спорить или, не дай Бог, указывать на время.

Но ему этого недостаточно. Ангус усмехается:

― Утренние обнимашки с Салливаном?

Раньше меня раздражало, когда он так себя вел. Но есть что-то невероятно воодушевляющее в том, что у меня есть свой собственный секрет. Ничто из того, что он говорит, не задевает меня так, как могло бы, потому что я знаю, что у меня есть козырь.

― Ага, ― говорю я беспечно. ― Салли любит поваляться утром в постели.

Хмурый взгляд Ангуса доставляет мне извращенное удовольствие. Мне действительно начинает нравиться злить своего босса.

― Ты пришел ни свет, ни заря, ― замечаю я. ― Полагаю, это означает, что Джессика не фанат утреннего секса?

Его лицо выглядит трагично.

― Не совсем, ― говорит он тихо.

Джессика так равнодушна к Ангусу, что мне почти жаль его, если бы я не помнила, каким ослом он был по отношению к остальным своим девушкам, не говоря уже о бывших женах.

Джессика и Ангус играют в одну и ту же игру, просто у нее это получается лучше.

Ангус спрашивает:

― Ты придешь на ее вечеринку?

― А когда она?

Я тяну время, пытаясь придумать оправдание, почему я не могу посетить это мероприятие. Салливан, может, и рад возможности поиздеваться над почти наверняка ужасным дебютным альбомом Джессики, но я бы предпочла держаться подальше от девушки Ангуса, когда они расстанутся. А это должно произойти с минуты на минуту.

― Воскресенье, ― говорит Ангус.

― О, я бы хотела, но…

― Ты нужна мне там, ― говорит он категорично. ― Чтобы убедиться, что все пройдет гладко. Джессика очень рассчитывает, что эта вечеринка привлечет внимание. Ее сингл не так хорошо продается на Spotify, как она надеялась.

― О нет… ― говорю я, делая мысленную пометку передать Салли, что ему даже не обязательно присутствовать на этой вечеринке, чтобы насладиться трепетной красотой «Позолоченной души» Джессики.

― Передай Мартинике, что она нужна мне к четырем часам, чтобы договориться с кейтерингом.

― Будет сделано.

Я спешу сообщить Мартинике дерьмовые новости, чувствуя себя виноватой, потому что это именно та работа, которую обычно поручают мне.

― Все в порядке, ― вздыхает она. ― У меня все равно нет никаких планов на эти выходные. Я рассталась с Рэймондом.

― С каким именно Рэймондом?

У Мартиники каждые две недели появляется новый парень. Я не так много знаю о последнем, потому что мы нечасто общаемся с тех пор, как я живу у Салливана. В основном потому, что я не могу сказать ей ничего из того, что хочу.

― Он ортодонт, ― говорит Мартиника. ― И в этом вся проблема ― он не переставал говорить мне, какой красивой я буду, если выпрямлю зубы.