Пара движений пальцами в воздухе и моя поднятая конечность хрустнула. Не переломилась, успел подхватить второй рукой и уложить на парту. Звук интересный, кость не просто переломилась, а именно лопнула изнутри. Боль стеганула такая, что от неожиданности прокусил губу и хрюкнул. Правая, нерадивый подери. Не мог поднять левую.

Куратор не повел и бровью, только язвительно прокомментировал:

— Надо же, интересно. Обычно на первой демонстрации наказания слышны вопли и угрозы могучими родственниками, императором и самим Вечным учеником. Кстати, за это последние десять лет я неизменно ломаю вторую руку. Ты, Боря, чего затих и традицию нарушил? То ли настолько тупой, что не догадался, то ли ещё тупее, прорвался на бюджет без поддержки.

Хлопнул ладонью по столу.

— Хватит пялиться на Бориса. Кому-нибудь удалось активировать умение?

Соседи покосились друг на друга, потом на меня, и робко пожали плечами.

— Я так и думал. Первое задание для вас — это привет от предыдущего владельца слезы. Вам всего лишь надо отгадать, каким способом активировал птомантию предыдущий хозяин. Активация — это всегда воздействие на камень. Пальцами, ухом, носом. Это может быть щелчок, толчок или мягкое нажатие, поглаживание или даже комбинация нескольких действий. Фантазия у птомантов, особенно перед насильственным извлечением слезы, может зайти в неведомые дали. Если вы понимаете о чем я говорю. Единственное, что важно — это всегда действие, которое можно выполнить быстро, лишняя доля секунды может спасти птоманту жизнь.

Девица с голой сиськой, очень осторожно подняла руку, приподнялась и спросила:

— Господин куратор, вы подскажете, как это можно сделать?

И ничего, что грудь сейчас спрятана под чёрную мантию, я то знаю, что она там есть. А говорит то как вежливо. Ловко тут поставлено укрощение полных отморозков.

— Думайте, молодые люди. У вас есть время, но его не так много. На начальном этапе умение будет расти без активации. От изучения теории, работы с костями, упражнений по развитию резервуара. Рекомендую закрыть вопрос активации хотя бы до конца месяца. Пару лет назад была весьма любопытная перспективная студентка. Так вот, ей вообще не удалось ничего активировать, хотя с ней вместе опытные преподаватели полгода бились. Вы все взрослые, смею надеяться. Оказалось, что для активации всего то надо было взяться правой рукой за половой член. За неимением этого органа, не самого нужного для птоманта, у неё и возникли проблемы.

Впечатляенный ковбой поднял руку и затрусил ей, как ошпаренной кипятком.

— Господин куратор, а как выяснили такое, как?

— Очень просто, молодой человек. После отчисления девушки со стиранием памяти, следующий студент активировал в первый же день. Пошёл в туалет напряжение сбросить, под впечатлением от знакомства с преподавательницей прикладных проклятий. Само собой активировалось.

Глядя на округлённые глаза, добавил:

— Еще вопросы есть? Забыл предупредить, активация птомантии, особенно первый раз, для неокрепшей психики процесс неожиданный и болезненный. Студент, уже известный вам по предыдущей истории, кое-что себе с перепугу оторвал.

А преподаватель хорош, ценю здоровое чувство юмора. И сразу чувствуется, может он научить многому, надо только подход найти. Вон, общается с троицей, а на меня старается вообще не смотреть. Строгость и жестокость напускная, как раскачка новобранцев в первые дни после призыва. С таким контингентом по-другому нельзя.

…

Второй урок начался в просторной аудитории, покрытой сплошной кафельной плиткой. Белой, как в стерильной лаборатории. Места стоячие, стульев не предусмотрено. Вся группа выстроилась вдоль длинного металлического стола. Вокруг меня, баюкающего сломанную руку, образовалось пустое пространство. Под впечатлением от первого урока долго думал, идти или нет, тяга к учёбе улетучилась куда-то. Глядя на толкающих меня первокурсников, жалостливые и презрительные взгляды, плюнул и всё-таки рискнул.

Куратор влетел резко, начал прямо с порога:

— Ну что, отрыжки нерадивого, добро пожаловать на урок развития потенциала.

— Борис, я вижу ты опять без мантии, пожалуйста, вытяни-ка руку вверх.

— Господин куратор, ну два раза же за одно и то же не наказывают.

— Плохо ты, Борис, положение о мотивации читал. Преподаватель имеет право стимулировать учебное прилежание любыми методами, не угрожающими жизни студента.

Сука, если вторую руку сломает, ноги моей больше тут не будет. Стоп, Боря, это из серии «Назло бабушке уши отморожу». Терпеть, скрипеть зубами и учиться. И еще обидчиков в отдельный список заносить.

Глядя на мой самодельный лубок из картона и порванной майки куратор не слабо удивился.

— Ты не залечил руку? То ли настолько тупой, что не знаешь, где медицинский кабинет, то ли еще тупее, что решил выполнить упражнение одной рукой.

Плюнул в мою сторону, повернулся к остальной группе.

— Запас вашей анамы сейчас такой крохотный, что его не хватит даже на пару самых простейших проклятий. Самый быстрый и простой способ его увеличить — это постоянное оперирование мёртвой плотью. Все три года вы будете потрошить и разделывать трупы, сначала животных, потом людские и не только. Измерить объем резервуара можно только косвенно, мы будем фиксировать его изменение. По очереди подходим и касаемся артефакта до и после выполнения задания.

Перед вами в коробках дохлые крысы. Необходимо за отведенное время полностью разделать трупики, обнажить кости и все органы разложить в подписанные коробочки. Крысы не первой свежести, поэтому вам будут встречаться опарыши. Разумеется, их необходимо пересчитать и сложить в отдельный коробок. У вас двадцать минут, время пошло…

Четыре шага в сторону двери, полуоборот и попытка втянуть живот. Преподаватель лучше стоит, отдельно и на возвышении. Но и я вроде неплохо устроился, учитывая, что сейчас произойдет.

Вонь, которая поднялась при одновременном открытии пары десяток крышек, была сравнима с вскрытием старого сортира, в котором утопло несколько бомжей. Точнее, эта вонь не поднялась, а разом ударила как кувалдой. Половина студентов грохнулась в обморок, вторые начали блевать перекрестными лентами, окатывая друг-друга. Вонь от полуразложившихся трупов смешался с терпкой кислятиной, порождая новые волны.

На ногах остался только я и щербатый забойщик скота. Предполагаю, что о способе раскачки этого резервуара он заранее знал, под носом блестит мазь, отбивающая запах. Тем более, сама профессия располагает.

Боре запах не понравился, но и только. Я и не такое нюхал. Делать вид перепуганного подростка смысла нет.

— Господин куратор, могу ли я попросить что-нибудь для заточки инструмента?

Птолемей оглядел меня совсем злыми глазами, в которых зажглась искорка интереса. Похоже не расслышал на фоне извергающихся гейзеров, или не ушам не поверил.

— Что ты сказал?

— Господин куратор. Режущая кромка лабораторного ланцета требует доводки. Нужен стеклянный притир и паста. На худой конец алмазный брусок или тонкий натуральный камень.

Получив набор, не спеша привел инструмент в порядок, вытягивая заусенцы вдоль кромки. Действуя одной рукой так удобнее удерживать точный угол. Стойкость кромки минимальная, но на одну крысу точно хватит. Периодически ловил на себе удивленные взгляды и куратора и приходящих в себя студентов. Все нормально, чем более отбитым кажусь, тем меньше ко мне будет вопросов.

Народ худо-бедно оклемался, кроме пары совсем потерявшихся экземпляров, приобретших цвет переспелых баклажанов. Пострадавших выволокли в коридор. От открывшейся двери редкие прохожие бросились как от атомной войны. Пять секунд, и коридор полностью опустел.

Оставшийся народ судорожно кинулся пластовать бедных животных, и так страдающих при жизни. За двадцать минут можно нормальный человеческий труп разделать, не то что обычную крысу, но сейчас понятно, почему время с запасом.

Закончили разделывать тушки мы со Щербатым одновременно, но так я не торопился, половину времени скальпель точил. Пацан хорош, мантия чистая, только ладони запачкал. Я тоже всю ладонь вымазал. В свое время профессор Горохов гонял, чтобы только кончики пальцев грязные были. Но не зубами же за хвост эту крысу держать.