— Такие как я смотрят на звезды только когда их жарят на вертеле.

— Верно подмечено, ты хотел бы вернуться назад? Боря? Расскажи, кем ты был в своём прошлом мире?

— Первое правило бойцовского клуба — никому не рассказывать о бойцовском клубе.

— Ты совсем мозгами поплыл что ли? Не подумал, что я могу враз решить твои проблемы с лишним весом. Это же твое главное препятствие, на пути к мировому господству.

— Восьмое правило бойцовского клуба — новичок должен принять бой.

— Ты жалок, Боря. Как насчёт того, чтобы перестать заниматься ерундой, и получить настоящую цель. Достойную и настолько интересную, что все остальное покажется пылью. Все местные игры аристократов — это детский лепет, по сравнению с тем, что действительно важно. Ты неизбежно начнешь бороться с ветряными мельниками. От этого я и хочу тебя предостеречь.

— Капитан, к сожалению, у тебя не будет второго шанса произвести первое впечатление, эту попытку ты, откровенно говоря, просрал.

— Боря, ты подошел к опасной границе, за которой кончаются игры, и начинается наказание за наглость.

— Капитан, если бы мы поговорили без угроз и давления, я бы, пожалуй, сказал тебе да.

— Боря, не важно, что ты скажешь. Наша миссия настолько важна…

Давление на мозги исчезло, рассеялось. Похоже Егор сработал.

Спустя секунду от соседнего дома донёсся вскрик и грохот. Капитан изумлённо обернулся, вскидывая руки.

Пожалуй, самое время. Активировал воздух и втянул в себя все что можно, одним вздохом. Над разговором будем потом думать, если будет вообще над чем. Зарядил капитану в спину один воздушный толчок. От всей души, на всю анаму. Выдохнул так, что чуть не захлебнулся.

Капитана подбросило и швырнуло на забор с таким грохотом, будто лопнула бетонная стена. Загрохотало железо, капитан заголосил, будто ему прищемили яйца. Меня тоже толкнуло в обратную сторону, но не сильно, массы несопоставимы, чуть согнул колени и даже равновесие не потерял.

Обошел забор с другой стороны. Оглядел голову, торчащую из переплетения ржавого железа и проволоки. Прорывать головой металлический лист — затея не совсем удачная. Лицо в крови, левое ухо срезано начисто и валяется тут же. Нос сломан, губы разбиты. Поднял за волосы окровавленное лицо, пытающееся что-то сипеть.

— П-п-портал.

— Если человек просит, надо помочь.

Выдернул за ноги стонущего, перевернул на спину. По идее надо бы МЧС вызвать, чтобы они пару часов железо срезали, но хуже уже не будет. Аккуратно, постепенно приведём всех несогласных к мысли — со мной не надо играть.

Где тут портал, должен быть на груди. Сжал в ладони тёплый продолговатый камень. Кажется, так их включают.

Поднял за ухо почти бессознательное тело. Непорядок, нарушена симметрия. Отсек здоровое ухо ланцетом и пихнул капитана в портал. Просто хорошим пинком под зад. Полюбовался парой отменных ушей. Фу, капитан, зачем столько шерсти внутри, за гигиеной надо следить. Хороший трофей, но мы люди мирные. Зашвырнул оба причиндала в фиолетовую дыру, начинающую шипеть…

— Боря, готово дело. На чердаке птомант стоял и в окно колдовал чего-то.

— Егор, ты справился как? Вроде оружие не должно работать.

— А зачем оружие то? Подошёл и подпихнул по-дружески. А там внизу такие штыри железные торчали. Знатно он прямо открытым ртом наделся. Тут ещё троих связал, тоже по-дружески. Птоманта охраняли. С ними что делать, тоже по-дружески?

— Проверь, нет ли среди них разбойной рожи с гнилыми зубами?

— Рожы недобрые у всех, один точно с гнилыми, одни черные пеньки торчат.

— Этого по-дружески. Остальных оставь, сами развяжутся. Поехали, у нас ещё дел много.

Дорогие друзья. В этом месте необходимо что-то написать в свое оправданье. Посмотрел со стороны, как это будет выглядеть, прикинул и ужаснулся.

Ну однозначно же жалко и бессвязно.

Поэтому просто с Новым годом!

Вот чего полезного узнал — проклятия действуют на мозги, бывают площадные. И что особенно важно — птомант может их изобретать сам. А еще — капитан выдал очень много информации. Важной, ключевой. Сейчас не понимаю почему, но чувствую всем телом — я опять узнал что-то важное, и снова ничего не понимаю.

…

Руки продолжили тыкаться в камни, автоматически комбинации перебираю, обидно, но повторяться начал. Надо же эту штуку активировать, значит нужна система.

К месту обитания банды влетели на всех парусах. Сразу вошел внутрь, подгоняем смутным беспокойством. Картина открылась не просто душевная. На столе комнаты, загаженной за сутки, стояла нормальная четверть, заткнутая кочерыжкой. Мутной жидкости в четверти плескалось примерно на четверть. Вторая бутыль, полностью пустая, валялась на боку.

Особенный колорит вносило не содержимое стола, а контингент, сидящий вокруг. Рядом с Чижиком и Грушем восседал барон Скотинин собственной персоной, можно сказать, живым весом. Точнее не восседал, а был зажат двумя телами. В полной отключке, с глазами, закатанными в неведомые дали.

От моего удара по спине Чижик приподнял лицо с прилипшим винегретом.

— Боря, ик… тут это. Мне твой папа, ик… подсказал. Ы-ы-ы, вот такой мужик! Не нормально такому рваному пацану Чижиком погоняться. Лажа это, не-со-лид-но, вот. Мы че решили — Я теперь Чиж буду, в натуре.

Новоявленный Чиж плавно опустился в круглое блюдо с хлюпающим звуком.

Чтобы сам барон Скотинин с нищими гопниками как скотина нажрался? Это невозможно по единственной причине — такое невозможно в принципе…

Привести родителя в чувство не удалось, храпел в унисон с Грушем, примерно в октаву. Груш падлюка, хоть бы костюм профессора не позорил, одни драные носки из-под стола. Как за сутки так комнату изгадить можно — вопрос риторический. Папа не реагировал даже на растирание ушей, хотя это обычно помогало хотя бы пару вопросов задать. Судя по пустой таре, пару литров точно принял, чего-то по запаху и крепости напоминающего самогон, настоянный на коровьих лепёшках. Промывание, детоксикацию делать нечем. Самый правильный путь — естественный, проспится и сам расскажет.

Язва работала над картой. Вся стена была изрисована мелками. Штрихами мелкими, от которых рябит в глазах. Это если вблизи смотреть, от противоположной стены дело совсем другое, открылась подробная карта пяти кварталов. Дороги, крыши домов, трубы. Почти как с качественного спутника снимок с масштабом и всеми прибамбасами.

Девица в неизменном мешковатом тряпье, вместо капюшона на лице платок, как у ковбоев, грабящих поезда. Руки работают с такой скоростью, что за пальцами не уследить.

— Борис, вот, как ты просил, почти закончила. Красным отмечена граница. Точки сбора нищих, места, где больше всего подают. Два алтаря есть на территории. Продуктовый магазин и вход в рынок. Крестами отметила дома, в которых местная шпана кучкуется. Никого серьёзного на нашей территории нет.

Язык у Язвы работал с не меньшей скоростью, чем пальцы.

— Бордель, дома барыг, игорный дом на территории рынка. Домов богатых тут нет совсем, школа для бедноты, сиротский дом. Ага, еще вот тут будка участкового исправника, сидит не каждый день, запойный он.

— Язва, не суетись, присядь. Расскажи, у тебя имя настоящее есть.

Девица мгновенно ощетинилась как зверек и замолчала. Только глаза вспыхнули, таким взглядом дырку просверлить можно.

— Классно рисуешь. Просто настоящая художница.

— Ты еще спрашивал про делишки темные. Вот склад купца Горелова. Коньяк самодельный, без марки. Жуткое пойло, наших много сгубило. Да вон, в соседней комнате результат. Это отец твой там, да?

— Он самый. Не знаешь, чего он говорил, зачем приехал?

— Выгнали меня сразу. Не бабское дело. Он и правда барон, настоящий?

Я чуть прищурился.

— Ни за что не поверю, чтобы ты разговоров не слышала.

Язва глянула с вызовом.

— Я наушничать не нанималась.