Мальчик был напряжён и немного раздражён и не сводил взгляда с выхода.

Вдруг тонкая полоска света, пронизывающая пол, сначала превратилась в неправильный четырёхугольник, а потом наполнилась тенями. Сзади Дэвида послышалась возня, полная неразборчивого протеста.

Он обернулся и увидел, что в хижину вошли двое мужчин, подобных тем, что окружали надменного мальчишку. Они ввели под локоть сопротивляющихся Каина и Авеля, а между ними шла мерцающая и неразборчивая фигура Эд’Ма. Его сопровождал очень высокий и широкий мужчина, держа его за плечо и не сводя с него взгляда. Неизвестный мальчик-вождь нахмурился и недоверчиво осмотрел пленников снизу вверх. Потом он усмехнулся и сухим надменным голосом, без помех, произнёс:

— Значит, вы и не собираетесь отрицать, что убили коз, принадлежащих нашему племени?

— Да, мы их убили и съели, если бы не ваши увальни, — с вызовом ответил Каин.

— Ты что, не знаешь, что воровать нельзя? Можешь притвориться обычным дикарём или кочевником, но по тебе видно, что ты не то и не другое.

— А если и знаю? — с вызовом, вопросом на вопрос, ответил Каин. — Но ты разве не знаешь, что за своими козами следить надо и сразу видеть вредных?

— Что ты этим хочешь сказать? — ещё сильнее нахмурившись, спросил мальчик-вождь.

— Они были больны, — подал голос Авель. Он не сводил взгляда с глиняной чаши, наполненной водою и стоявшей возле мальчика-вождя.

— Этого быть не может. Мы их каждый вечер осматриваем.

— Но две козы были больны, — продолжил монотонно отбиваться Авель. — В их крови сидел опасный яд. Опасный и очень заразный.

— Значит, ты хочешь сказать, что вы спасли моё племя?

— Можно и так сказать, — усмехнувшись, ответил Каин. — Впрочем, съесть их нам это не помешало бы.

— Так они были отравлены, разве нет? — оскалившись, парировал вождь. При этом его глаза зажглись жадным блеском.

— Ну да, отравлены, а нам то что?

— Как что? — рассмеялся вождь, осматривая своих людей. Те, встретившись с его взглядом, подобострастно засмеялись ему в ответ, а старик с костями хрипло залаял. — Вы бы умерли.

— Нет, — невозмутимо ответил Каин, не обращая внимания на поднимающийся смех.

— Нет? — мальчик перестал смеяться и вмиг посуровел. — Объяснись!

— Яд в крови, — ответил Авель. — Я его хотел слить, а мясо промыть в особом растворе, а потом проварить.

— Как интересно! — вдруг оживился мальчик-вождь. Жадный огонь в его глазах стал ещё сильнее. Он посмотрел на одного из своих людей и властно спросил его:

— Куда вы дели этих коз?

— Выкинули, — сквозь зубы, ответил громила. — От них и правда воняло чем-то странным.

— Тогда почему ты мне не сказал об этом? — холодно спросил вождь.

— Не успел.

— Тогда живо неси эти туши сюда! Нет, стой! — выпалил мальчик, а потом посмотрел на женщину возле костра. — Мать, идти с ним и осмотри их. Я чуть позже присоединюсь к вам, как только решу, что делать с этими бродягами.

Женщина в знак согласия качнула головой и вышла вслед за воином. Мальчик-вождь на пару секунд о чём-то задумался, а после взял чашу и поднёс её к своим губам. Но не успел выпить из неё воду, так как заговорил Авель. Говорил он по-прежнему тихо и сжато, но что-то в его голосе было угрожающее:

— В этой чаше тот же яд, что был и в крови коз.

— Что? — мальчик резко убрал посуду от себя и неуверенно посмотрел на пленника. — Как это понимать? Стой!

Вождь поднёс чашу к своему носу и глубоко вздохнул. Потом он посмотрел на старика с костями, и на его лице отразилось мрачное понимание.

— Шаман, подойди поближе, — сахарно произнёс мальчишка.

Старик дёрнулся и, склонив голову к земле, подполз к нему на коленях.

— Чего от меня требуется? — дрожащим, лебезящим голосом, спросил шаман.

Вождь поднёс старику под самый нос свою чашу.

— Пей, — нежно промурлыкал мальчик, смотря на шамана своим пронизывающим насквозь взглядом.

— Но у меня нет таких прав, о, помазанник солнца! — выпучив глаза, старик отпрянул назад и возвёл руки вверх.

— Какой же ты благочестивый, шаман, — холодно улыбаясь, ответил вождь, поднимаясь и подходя к старику. — Но не ты ли постоянно за моей спиной строишь козни, с тех самых пор, как скончался мой отец? Кстати, его смерть по-прежнему мне не даёт покоя. Умер во сне без ведомых причин. Как это удачно, так ведь шаман?

— Это… это извне, мой вождь! Среди нас предатель! Он строит против меня козни! Если меня не будет, то, что же станет с вами?!

— То есть ты хочешь сказать, что без тебя я ничто и меня можно вот так просто обмануть? — мальчик будто бы вырос над стариком огромной всепоглощающей тенью, источавшей ужас. Вождь вновь поднёс чашу к носу шамана и тихо, но отчётливо произнёс. — Пей!

Старик резко развернулся и начал на карачках ползти к выходу, истошно воя и о чём-то неразборчиво причитая. Юный вождь смотрел на него взглядом полным презрения. Потом он посмотрел на людей, что всё ещё держали Каина и Авеля. Встретившись взглядом с вождём, они, не задумываясь, отпустили их и схватили шамана за руки. Приподняв его над землёй, они повернули шамана лицом к мальчику-вождю. Старик, как рыба, попавшая в сеть, задёргался в крепких объятьях мужчин, и лишь обжигающая льдом речь юноши заставила его замереть.

— Ты хотел убить меня! Но я думаю, что твоя жизнь — это не такая уж и большая потеря для нашего племени, — вкрадчиво произнёс мальчик, выливая содержимое чаши в костёр. Вспыхнуло ядовито-фиолетовое пламя и нечто зловещее зашипело внутри языков огня. Люди испугано посмотрели на своего вождя. Но не странный цвет пламени испугал их, как показалось Дэвиду, а его слова. Они смотрели на своего лидера с благоговеньем и нескрываемым уважением. Мальчик, освещённым зловещим пламенем, уничтожительно смотрел на хныкающего старика. Но вдруг гнев сменился усталостью и горестью.

— Я опечален тем, что человек, которого я считал своим учителем и вторым отцом был изувечен жаждой власти.

Старик неожиданно перестал дёргаться, и его обвислое лицо искривилось в пугающей гримасе.

— Жажда власти?! — пропищал шаман, — Ты думал, что раскусил меня? А нет! Я и сейчас жажду лишь счастья своему племени. Насильник матери земли! Как ты посмел пахать землю и рыть в ней длинные шрамы?! Как ты смел окружать её гиблыми камнями?! Зачем ты вредишь рекам, прогрызая их, воруя у неё воду больше положенного?! Это ты погряз в жадности! Я презираю тебя!

Старик плюнул вождю в лицо. Тот спокойно принял унижение и лишь разочаровано посмотрел на бывшего шамана.

— Вот значит как? Получается, я тебя переоценил, шаман? Твоим пороком оказалось невежество. Увидите его с глаз моих долой. Завтра же на рассвете завяжите ему глаза и увидите его вглубь увядающей долины, оставив ему лишь немного воды и мяса. Если он сможет найти путь в деревню, убить на месте.

Воины сильнее сжали старика и вывели из хижины. Мальчик-вождь с несколько секунд неподвижно стоял, излучая ледяной гнев, а потом тяжело вздохнул. На него накатила волна усталости. Он медленно дошёл до своего каменного трона и тяжело опустился на него. Положив локти на колени, вождь закрыл лицо ладонями.

Прошло примерно с пять минут, и вот он выпрямился и лишь теперь вспомнил о пленниках, что так и стояли на месте. На его лице появилось удивление. Этому удивился и Дэвид. Он не понял, почему они не воспользовались моментом и не сбежали. Шепард всмотрелся в детей и те явно готовы были сорваться с места, но на их плечах лежали руки Эд’Ма.

— В чём дело? Вы свободны. Можете валить на все четыре стороны, — ответил вождь, небрежно махнув рукой в сторону выхода.

— Мы вообще-то тебе и твоему племени жизни спасли, — ядовито заметил Каин. — Мог бы и отблагодарить.

— Вот я отблагодарил, оставив вас в живых и забыв историю с воровством нашего скота, — саркастически ответил мальчик-вождь, посмотрев на Каина ледяным взглядом.

Каин явно хотел сказать ему что-то едкое, но Дэвид увидел, что Эд’М чуть сильнее сдавил ему плечо и сделал шаг вперёд.