Скомандовала ворону внимание, тот сел столбиком, взял письмо, ломанулся в окно – едва успела форточку открыть – и вернулся через пару минут с еще одной пуговицей. Вряд ли бы он так быстро домчался до Островов и обратно, так что пуговица явно принадлежала не Изверу Даркести.

В общем, как-то так и неделя прошла. Я совсем уже освоилась в магазине и даже однажды совершенно самостоятельно обслужила клиента, предложив ему на выбор несколько вариантов романтического вечера. Именно тогда мне пришла в голову идея для наборов в коробках. А после нытья Блейза – и лотерея.

– Глупости. Кто станет платить за кусочек картона, – сомневался управляющий.

– Они будут платить не за кусочек картона, а за возможность получить за пять зол то, что стоит двадцать. А если еще и объявлений развесить, а лучше в газете…

Но Блейз отказался тратиться на газету, обошелся объявлениями на столбах в людных местах. Угадайте, кому пришлось этим заниматься? Зато я ближе познакомилась с Остерном. А возвращаясь, неожиданно встретила кое-кого знакомого по памятному дню недолгого пребывания в Даркести-холл.

– Леди Эльзбет, – окликнул меня женский голос.

У меня не так много знакомых знакомых лично мне, поэтому было любопытно. И я даже не сразу вспомнила эту девушку, пока она не сделала книксен или что-то вроде. Служанка! Та, что помогла с одеждой. Стало жаль, что мне особенно нечем ее отблагодарить. Сказала “спасибо”. Девушка вежливо поинтересовалась, как мои дела и вроде бы удовлетворилась таким же вежливым “нормально”, но потом помялась, словно хотела сказать что-то и не решалась.

Я изобразила максимальное внимание и доброжелательность – сработало.

– Вы в то утро были будто не в себе. А до того, как спать лечь, полдня проплакали. Я, честно, не хотела подслушивать, как вы с леди Даркести беседовали у нее в гостиной. Вернее, вы плакали, а она… Я просто проходила мимо и слышала про то, что на вашем месте она умерла бы от стыда. И потом еще, когда она к вам позже в комнату заходила, якобы справиться о вашем состоянии, потому что вы все плакали и вам от этого было нехорошо. Экономке обмолвилась, что жалеет о своих словах, хоть вы и очень дурно поступили, но она не чудовище, вам смерти желать. И что нужно вам питье принеси, чтоб вы успокоились наконец и уснули.

Девушка говорила быстро и сбивчиво, нервно сжимая сцепленные в замок руки. Я же как вдохнула, так и стояла, не рискуя шевельнуться, чтобы она не испугалась и не передумала. По лицу служанки было видно, что произошедшее ее тревожит и пугает одновременно, а тут такой шанс выговориться.

– Знаете, вы всегда оставляли окошко открытым на день, потому что всегда ждали вестника от магиуса Даркести, а уже холодно и сквозит, так что я вечером проверяла тихонько, закрыто ли окно. Только вы очень чутко спите и всякий раз меня замечали, а в тот вечер не заметили. Поэтому я подошла к вашей постели и…

Она побледнела. И я с ней, наверное, потому что резко захотелось присесть или опереться.

– А вы были такая белая и дышали очень тихо, я подумала, просто спите крепко, а потом когда отходила, запнулась о ковер и графин со столика опрокинула, но вы даже тогда не шевельнулись. Я сразу бросилась все поднимать и ушла и только потом поняла, что вы спите очень странно, а из графина хабернатом пахнет. Это снадобье такое. Оно прозрачное и запах, как у полыни. У меня отец бессонницей страдал, ему целитель прописывал принимать строго по две капли на стакан, потому что если больше принять, можно и вовсе не проснуться.

Служанка замолчала, чтобы перевести дыхание, оценила мой внешний вид и сделалась еще бледнее, а голос ее стал совсем тих. Мне пришлось едва ли не впритирку к ней встать, чтобы расслышать, но она просто пошевелила губами без звука. А потом схватила меня за руки и, прижав их к себе, принялась шепотом умолять никому не говорить, потому что она мне все это рассказала только от того, что магиус Даркести ее с Островов увез и в Даркести-холл устроил служить, как она служила в его доме в Силль-Элесте, потому что я-Эльзбет его просила. А место в Даркести-холл очень хорошее и платят хорошо, хоть леди и бывает строга и требовательна.

Девушка, имени которой я так и не узнала, а вспомнить, по понятным причинам, не могла, опасалась, что ее слова могут принять как обвинение, что леди хотела меня нарочно отравить, а ведь леди не хотела. Наверное. Не могла же… Она же леди…

– Наверное, – согласилась я, – не хотела и не могла.

И тут я бы тоже поставила скобочки. Потому что недолгое знакомство с Филисет твердо убедило меня в том, что она как раз и хотела, и могла. Хоть и леди. А я – нет. И мне совесть не позволяет окружающим гадить только от того, что у меня самой все не так, как хочется. Поэтому я заверила бедняжку, что буду молчать, так как совершенно не помню, что в тот вечер происходило. Ей сразу полегчало. Может от моих слов, а может от сунутых ей пяти золов мелочью, которые нашлись у меня в кармане пальто. Блейз все равно обещал мне премию, если затея с лотереей окажется прибыльной.

Так что прощались мы вполне мило. И тут надо было пернатой сволочи объявиться! Кор, проигнорировав совершенно пустой насест для вестников, уселся на край тумбы с объявлениями, которая от его веса принялась медленно со скрежетом проворачиваться. Вороний клюв при этом был направлен строго в нашу сторону, как стрелка компаса на север, будто у паразита шея на шарнирах и вертится на все сто восемьдесят градусов.

– Разве магиус Даркести здесь? В Остерне? – удивилась девушка.

– С чего ты взяла?

– Так вот же… Его вестник… Только что был.

Действительно. Только что был. Как ветром сдуло. Шпион в перьях.

– Показалось? – предположила я. – Мне от нервов иногда тоже кажется всякое.

Затем мы наконец простились, и я пошла к себе. Блейз разрешил не возвращаться, если я закончу раньше. Наборы были собраны и разложены еще до расклейки объявлений.

Жаль, что порой пища для размышлений мешает принимать другую пищу, а также делает сон беспокойным. Ужин не влез. Может и к лучшему. Этак я на Теризиных пирогах сама как булочка стану. Легла спать и полночи уснуть не могла, а вторые полночи мне мерещилась свекровь с подносом, накрытым салфеткой, уговаривающая меня испить яду. Она уверяла, что яд первейшей свежести, только-только сцеженный специально для меня, умереть не встать, радушно скалила клыки и осеняла себя крестным знамением в подтверждение, что точно не врет. Так что я была на работе на час раньше и готова почти на все, даже на генеральную уборку склада, чтобы только отвлечься.

И вот мы уже второй день развлекали клиентов, число которых явно прибавилось.

Когда заказавшая установку пара – немного приунывший мужчина и совершенно счастливая дама с двумя выигранными коробками – ушли, улыбка на лице господина Ульва съежилась, он сунул руки в волосы, будто бы намеревался устроить себе экстремальную стрижку, и с подвыванием в голосе сообщил, что все пропало.

– Почему?

– Потому что магиус Фрост, который занимается наладкой и установкой, вряд ли согласится на еще один выезд, так как у него и так пять заказов в очереди, – ответил Блейз все еще держась за волосы, – разве что…

– Что? Можно подумать этот ваш Фрост единственный, кто может…

– Отличная идея!

– Но я же ничего не сказала.

– Зато подумали!

Ладно. Сделаю вид, что умная и что подумала. Знать бы, что? Не стану его разочаровывать. Последние дни я думала только о том, насколько велика вероятность, что мое попадание на место Эльзбет произошло при трагических обстоятельствах. А это значит, что и я на самом деле где-то там не совсем жива. И что лучше бы мы с Эльзбет просто поменялись, чем вот так. Все же, как бы странно это ни звучало, обладание одним телом сближает. Вон я как на Ханта реагирую, а ведь знать его не знаю толком.

Хант! Блейз собрался позвать Риза!