Ее ноги освободились, и руки Сета переключились на шубу, шарф, свитер. Он вертел ее как тряпичную куклу, но ее окутывал сладостный туман.

Сет коснулся спины и закинул ее ноги на диван, укрывая пледом, а затем наклонился ниже и обвел пальцем контур ее розового соблазнительного ушка.

— Ты сама сказала, что выбрала меня. Назвала меня бараном, но ведь и ты не самая покладистая из героинь, упрямая, желающая вечно быть правой. Н-е-е-т, если бы ты хотела что-то поменять, ты бы давно это сделала. Но, во-первых, ты уже зашла слишком далеко со мной, — зашептал он, и ее пронзил его низкий рычащий голос. — А во-вторых, ты всегда предана своему выбору.

***

Кончики ее пальцев покалывало от сдерживаемого желания касаться. Его вещей, его одежды, его кожи. Эта потребность возникла не сразу. Она сформировалась спустя дни бесконечных наблюдений за блондином, спустя долгие, короткие, отрывистые и наполненные откровениями разговоры.

Вот они сидят напротив друг друга за завтраком, мысли Рэй тянуться как жвачка, и она клюет носом в тарелку, медленно работая ложкой. Сет Уайт тоже не торопится. Локти мужчины лежат на столе, он снова в растянутой темно-синей футболке, что так сильно провисает, открывая слишком много бледной кожи и чуть заметный шрам, убегающий ниже. Она не замечает, что пялится, вспоминая, как тонкая рваная полоса, украшающая мужчину смотрится на его груди и гадая, как он ее получил.

Вот только он все реже смотрел на нее, а если и не находил в себе силы сдержаться, злился с каждым разом все сильнее. Не на нее, на себя. Хмурился, пряча, темные прищуренные глаза. Рэйчел же наоборот, смотрела на него чаще, просто не могла не смотреть. Потому что хотелось, хотелось касаться. Она чувствовала соль на языке, представляя на вкус его кожу, чувствовала запах мыла, хвои и мяты, когда он подходит к ней слишком близко или она к нему.

Белый цвет, ненавистный ей, манил ее. Она любила смотреть на Сета в рассветные часы, удивляясь благородной платине его волос и украдкой подмечать рыжие всполохи на мягких прядях вечерами у огня. Она бесилась, представляя, как зарывается в них пальцами, мечтая, чтобы они были такими же мягкими и невесомыми, какими кажутся.

Она сжимала и разжимала кулаки, надеясь справиться с этим чувством, но каждое вновь возникающее желание дотронуться, ощутить, копилось под ребрами и пронзало низ живота. Она терзала свои губы, теребила кудри, поджимала ноги и пыталась спать, но желание не уменьшалось. Оно росло, и муза была не в силах с ним бороться.

— Скольких парней ты превратила в плохих мальчиков? — на а последних словах его губы так медленно и искушающе изогнулись, что она фыркнула.

Он делал это часто с ней — заставлял смотреть на то, как двигаются его губы, подразнивая и намеренно задавая глупые и смешные вопросы.

— Я не меняю личность героя, лишь направляю его в одну из сторон.

— И многих ты толкнула на сторону зла?

— Ни одного. Злодеи, как тебе известно, долго не живут и не столь привлекательны для читателей.

Он самодовольно усмехнулся, точно зная, что она могла подумать, нет, она точно думала, представляла….

— Что ж, я мог бы…

— Мог бы, — теперь уже она не удержалась от тонкой, невероятно хитрой улыбки и одарила его оценивающим, скользящим по фигуре взглядом. — Совершенно точно мог бы им быть. Но не в этом раз.

В это раз его тихое, мерно бьющееся сердце было слишком большим, подтаявшим от обожания, сверкающего в голубых глазах своих псов, а рядом с ним была она. Та, кто поселилась не только в его доме, но и в его груди, в его мыслях, в его снах. Он как никто другой умел бескорыстно любить.

Сет Уайт не убивал Милуну, и как только Рэйчел пришла к этому выводу, ей приснился новый сон.

***

Мужчина шел быстро и уверенно, волоча за руку замерзшую до онемения девушку, что спотыкаясь и падая, тормозила их побег. Это была гонка на выживания. Там, на поляне, где Милуна встретилась Сетом, был кто-то еще, тот, кто следил за Сетом. Прогремевший выстрел спугнул преследователя, и дал героям шанс скрыться.

Сет отлично ориентировался в темноте, а деревья, помеченные ранее, вели их все глубже в лес, пока они не достигли небольшого холма. Отбросив ружье, герой принялся рыть руками снег, не щадя ладоней, пока не добрался до небольшого затвора и не распахнул люк.

— Залезай, живо.

Это оказалась землянка, в ней едва хватало места, чтобы развернуться двоим, но Сет затолкал молчаливую девушку вниз, наваливаясь сверху. Муза, чудом протиснувшаяся в последний момент, приникла грудью к спине мужчины, упираясь головой в импровизированную дверь.

— Слушай меня внимательно, — Сет, обхватил мокрыми ладонями девичье личико, но та даже не вздрогнула, широко распахнутые глаза вновь наполнились слезами. — Они не выпустят тебя из леса живой. Ты должна затаиться здесь, я вернусь за тобой за час до рассвета, привезу упряжку, и мои собаки доставят тебя в соседний город, — губы Милуны задрожали, она кивала на каждое слово Уайта, как болванчик, не веря своему счастью или боясь в него поверить. А мужчина тем временем расстегивал ремешок своих наручных часах. — Посмотри сюда, сейчас начало третьего ночи, я приду, когда стрелка укажет на семь утра. В семь утра, я буду здесь, с тобой, я не брошу тебя! Слышишь? — Сету пришлось легко встряхнуть совсем расклеившуюся героиню, чтобы привезти ее в чувство. — Я оставлю тебе фонарик, его заряда хватит на пару часов, но ты должна сидеть тихо, поняла меня?

И они расстались до утра, Сет Уайт отправился домой, оставив ей свое теплое пальто. Он засыпал вход в укрытие снегом, а героиня, зажав себе рот рукой, осталась в сырой землянке с включенным фонариком, мерно и тихо тикающими часами и музой, которую девушка никогда не увидит в своей короткой жизни.

Пролетели минуты, часы, но для музы, они всего лишь миг, и она вдруг снова оказалась снаружи, на вершине холма. Вокруг все еще было темно, но звезды больше не сияли, небо стягивали облака, а землянка… опустела!

«Что могло пойти не так и куда делась Милуна?»

Ответ на вопрос возник в ее голове, как только она видит на дне землянки часы Сета, но Милуна не могла уйти без них! Вот только этой героине так или иначе суждено было умереть, а потому по закону подлости или по закону жанра, но стрелки на циферблате больше не двигались, они встали, так и не дойдя до заветной цифры «семь». Вероятно, не выдержав напряжения и томительного ожидания, Милуна понеслась навстречу Сета, надеясь перехватить его в лесу. И если выйти на след девушки муза больше не могла, то она определенно знала, как попасть в дом блондина.

Но по дороге к нему, Рэйчел неожиданно встретила другую девушку — Даяну, и вспомнила свою первую рабочую смену в качестве музы в черновике. Девушка в ночи, что пыталась вскрыть дверь блондина оказалась Даяной!

Этим утром Сет Уайт принес домой зеркало. Средних размеров, прямоугольное, с парой незначительных трещин по углам. Стоя на расстоянии шага от гладкой поверхности мужчина отражался в нем по пояс.

Он перенес тумбу из своей комнаты, и, подтолкнув ее к стене, разместил на нем зеркало, а затем набрал в таз воды, захватил кружку с мыльной пеной и достал бритву.

Рэй привлекало все новое в этой истории, особенно если дело касалось этого мужчины. Ее книга, прочитанная в первый же вечер и перечитанная уже дважды, была тут же забыта. Без лишних притворств и глупых попыток скрыть свою заинтересованность, муза, подкравшись сзади, тихонько опустилась на подоконник кресла, стоявшего поодаль от Сета, и, подтянув одну ногу к груди с кошачьим интересом, принялась наблюдать.

— Даяна.

Дернувшись от неожиданности, Сет бросил на нее сердитый взгляд через зеркало и медленно, будто опасаясь, что она выкинет то-то еще, продолжил бриться.

— Даяна, — настойчиво повторила Рэй, внимательно наблюдая за скольжением острого лезвия по все еще колючей щеке.