Кстати говоря, когда перестройка задергалась в конвульсиях и ненароком придавила собой железный занавес, все приличные евреи из бывшего СССР полетели в Израиль. Вообще-то они много куда полетели, но первым делом — в самое еврейское государство мира. Погостили в родных палестинах, покушали мацу, оформили себе родные паспорта, и вернулись обратно. Потому что там очень мило, но какая-то странная суббота: весь день ни к чему кроме секса прикасаться нельзя. И еще там жарко, дорого и арабы со стрельбой. Зачем жить в пустыне, коли здесь наступили новые времена с деньгами и комфортом, а также полной свободой в бизнесе и искусстве? Даже в Америку ехать не обязательно! Ну, разве что хатенку прикупить.

И совсем отдельно надо поставить советских дипломатов — огромный отряд людей, представляющих СССР за границей. Это закрытая каста, государство в государстве, запретная тема. Дикая смесь чванства, профессионализма, элитарности и кумовства. О кодексе строителя коммунизма в парткоме МИДа говорили много. Только в умах дипломатов царил расчет, а вокруг сверкали бриллианты. Единогласно сверкали — жену советского дипломата проще представить голой, чем без этих цацек по всему телу.

Многие, кто хочет понять причины развала Советского Союза, смотрят на экономику. Мол, Горбачев всё поломал. Довел страну до ручки, в смысле, до карточек. Конечно, проблема налицо — тут и огромный аппарат партийных бездельников, и чрезмерные расходы на оборону, и братские нахлебники с протянутой рукой.

А теперь обернитесь и посмотрите на советский МИД, это прибежище мажоров. Видные дипломаты, все дети видных дипломатов и сплошь элита, привыкли к особому положению. Они любят всякие свистелки и перделки, которые можно передать детям. А вместе с теплыми креслами по наследству передаются и взгляды, и связи. Так было всегда, так происходит сейчас. Ничего не поделаешь, для многих советских дипломатов солнце всходит в Вашингтоне. Поэтому трудно ожидать, чтобы они всей душой проводили государственную политику СССР.

И они тоже формировали образ русского за границей.

На приеме в посольстве ГДР было многолюдно. Присутствовало высшее руководство двух стран, а также множество иностранных гостей. А в остальном рядовой прием, ничего особенного: сверкающий хрусталь, саксонский фарфор, старинные вазы, множество закусок. Строгие смокинги, солидные костюмы и вечерние платья с блеском люрекса и драгоценностей. Струнный квартет в углу ненавязчиво создавал минорный фон из творений Роберта Шумана.

Как бывает в таких случаях, гости разбились на группы. Кто закусывал, кто обменивался мнениями, а отдельные личности фланировали от кучки к кучке в поисках собственной беседы. Товарищ Пельше что-то горячо обсуждал с Владимиром Высоцким, скорее всего тонкости перевода пьесы Вильяма Шекспира «Гамлет». И когда Арвид Янович воскликнул «Ту би ор нот ту би? Цэ из зы квестшен!», к Марине Влади подошел Брежнев.

— И почему вы такая грустная, будто бедная родственница?

— Простите? — подняв бровь, Марина улыбнулась. — Лично я только что смеялась!

Она указала на собеседников, те повернули головы. А Брежнев охотно пояснил:

— Вежливо улыбаться всем, конечно, хорошо, но вы с одной-единственной рюмкой бродите весь вечер. Так не годится!

— А как надо?

— Жизнь прекрасна и удивительна, если выпить предварительно, — улыбнулся Брежнев.

— Да вы и сами не особо частите, — прищурилась Марина.

— У меня причина уважительная, — искренне вздохнул Леонид Ильич. — Режим. Врачи разрешили один бокал красного вина, исключительно для здоровья.

На это Арвид Янович неожиданно припомнил старую шутку:

— А здоровье нам нужно, чтобы пить водку.

Сам он баюкал коньячный бокал, и выглядел при этом прекрасно.

Выбор напитка не был случаен — марочный «Кизляр» группы КС недавно получил приз Гран-при на международной выставке в Будапеште. На памяти энофилов такое случилось в первый и единственный раз. Сразу слово «Кизляр» стало на слуху. И после проверки на качество, то есть дегустацию, напиток появился в коллекции тех, кто понимает. А коньяк из партии 1969 года, что ездила на выставку в Будапешт, достать стало невозможно. Сомелье посольства ГДР оказался на высоте, в его буфете правильный «Кизляр» имелся.

Вообще-то там имелось много чего хорошего. Это и «Курвуазье», и «Камю», и «Реми Мартин». Даже арманьяк «Барон Г. Легран 1970». Только Арвиду Яновичу все это французское великолепие давно приелось, а обволакивающая бархатистость «Кизляра» казалась глотком свежего воздуха.

— Чтобы пить водку, здоровье нужно, — согласился Высоцкий. — А если в слове «хлеб» сделать четыре ошибки, то получится слово «вино».

— А если пять ошибок, то «водка»? — Брежнев лукаво глянул из-под кустистых бровей. — Вот приедет Ричард Никсон, тогда погляжу я на вас! Никуда не денетесь, не будет повода не выпить.

— А я где-то читала, — заметила Марина Влади, — что оптимальной дозой для потребления считается тридцать грамм.

Брежнев на это энергично возразил:

— Мой личный опыт употребления говорит о трех приемах. Сначала следует выпить пятьдесят грамм, потом сто, и наконец — сто пятьдесят. И на этом стоп!

— Да? — поразилась она. — Однако!

Брежнев солидно кивнул:

— Всегда будете себя хорошо чувствовать.

— Не знаю, — засомневалась Марина. — Для меня это очень много.

— Тогда пейте чай, — развел руками Леонид Ильич, не сдерживая улыбку.

Отсмеявшись, он шепнул чего-то помощнику, и мгновенно рядом с ними образовался официант с подносом, заставленным бутылками. Шустро выгрузив поднос на стол, официант испарился.

Высоцкий заинтересовался, подошел ближе. Знакомая продукция, водка «Особая Московская», а также «Столичная» в экспортном исполнении, его внимания не привлекли.

— «Посольская», — прочитал он, взяв в руки квадратную бутылку с черной неизвестной этикеткой. — Новинка?

— Где-то здесь должен быть главный технолог с завода. Специально для лекции пригласили, — Брежнев повернул голову. — Позовите.

Технолог в костюме с бабочкой нашелся мигом.

— Товарищи, прошу минуточку внимания, — произнес он хорошо поставленным голосом конферансье. Ложечкой по бокалу стучать не стал, народ сам потянулся со всех сторон. А оратор энергично, но и без ажитации, начал презентацию: — Сегодня мы представляем вам московский ликеро-водочный завод. «Столичную» водку все уже знают, именно эта, что перед вами, изготовлена для поставки в Соединенные Штаты. Желающие могут попробовать и сравнить. Но сейчас речь пойдет о новинке, вот она. Специально для вас мы подготовили пробную партию особенной водки! Называется она «Посольская» и, как вы уже догадались, предназначена к распространению через посольства.

— А если кто не дипломат? — раздался заинтересованный голос. — Купить никак?

Технолог безжалостно отрезал:

— Продажа через магазины пока не предусмотрена.

— А почему надпись на русском языке? — с акцентом спросили из группы смуглых гостей.

— В московских посольствах будет такая. В зарубежных — на языках этих стран.

— Сильный ход, — пробормотал гость. — И в чем особенность товара?

Представитель завода таиться не стал:

— Технология очистки молоком.

— Это как?

— Молоко в спирте сворачивается, при этом белки захватывают сивушные масла и выпадают в осадок. По окончании процесса остается очистить дно ёмкости. Что касается состава водки, то здесь соблюдено правило «ничего лишнего». Здесь нет добавок, настоев или экстрактов. Только спирт и вода. Спирт, естественно, класса люкс, вода тоже непростая, артезианская. Водка настолько чистая, что не пахнет, а послевкусие оставляет самое приятное.

— Можно не закусывать? — хмыкнул гость.

— Можно, — легко согласился технолог. — Но наши специалисты рекомендуют подавать «Посольскую» к традиционным русским закускам, которыми принято встречать желанных гостей: к чёрной и красной икре, к блинам, к красной рыбе. В конце концов, к обычной осетрине, приготовленной на открытом огне.