Солнце светило Дональду в спину, так, что перед ним на снегу лежала черная зловещая тень.

– Корри, что-нибудь случилось? Тебе нужна помощь?

– Дональд!

Корри с ненавистью смотрела на его раскрасневшееся лицо и черные спутанные волосы. Она чувствовала, что каждая клетка ее тела противится восприятию этого человека. Дональд, как ни в чем не бывало, улыбался и, казалось, искренне радовался неожиданной встрече.

– Значит, это ты все подстроил? Ты убил Аликаммика? Ты нанял этих подонков?

– Каких подонков? Кого убил?

Дональд удивленно приподнял брови, его полные красные губы недоуменно поджались. Корри чувствовала, что ее колотит дрожь, руки и ноги стали влажными и холодными.

– Ты убил Аликаммика. Но Эвери убить не удалось. Он жив. Я перевязала его, и надеюсь, он выживет.

– Что?

– Говорю тебе, он не умер! Он жив! Твоя очередная попытка погубить его не удалась! Какой она была по счету – второй, третьей?

Дональд спокойно смотрел на нее. Корри бесил вид его розовощекого, пышущего здоровьем лица.

– Ты говоришь ерунду, Корри. Я слышал о том, что случилось с твоим мужем, – весь город говорил об этом. Но я здесь ни при чем. Я всю ночь провел в кабаке.

– Да?

– Корри, ты же говоришь, что твой муж ранен. Надо помочь ему. Пойдем ко мне – это всего в миле отсюда, – и я сразу же пошлю кого-нибудь в город.

– Нет! Я не пойду с тобой! Ты же все продумал заранее, не так ли? Ты хотел, чтобы Эвери умер, поэтому подослал убийц. Но объясни, зачем тебе понадобилась смерть безобидного Аликаммика? Он ведь ничего тебе не сделал. Зачем ты убил собак? Твои люди расстреляли их в упор…

Дональд видел, что Корри начинает впадать в истерику.

– Корри…

– Оставь меня! Я иду в Секл за помощью для своего мужа. Отойди в сторону и дай пройти!

Дональд подошел к ней вплотную, его пальцы впились в ее плечи с такой силой, что стало больно даже через шубу.

– Никогда не говори со мной таким тоном, Корри.

– Я буду говорить с тобой так, как сочту нужным. Ты убийца! Отвратительный, хладнокровный убийца!

– Это не так. Ты клевещешь на меня, Корри. У тебя истерика. Произошла какая-то жуткая история, ты в шоке, и единственное, что тебе сейчас необходимо, это отдых. Отдых и глоток хорошего виски, чтобы согреться изнутри. Пойдем со мной, даю тебе честное слово, что сразу же пошлю кого-нибудь за подмогой. Я позабочусь об этом вместо тебя, Корри. Тебе незачем беспокоиться.

– Мне не нужны ни отдых, ни виски! И истерика здесь ни при чем!

Корри била Дональда в грудь кулаками, стараясь вырваться из его крепких рук, которые заключили ее в плотное кольцо.

– Корри, тебе надо успокоиться. Я не могу тебя отпустить, пока ты в таком состоянии. И потом, кто дал тебе право ни с того, ни с сего оскорблять меня? Я хочу, чтобы ты объяснила, с какой стати тебе пришло в голову обвинять меня в таких страшных грехах.

– Но мне нужно привезти доктора к Эвери…

– Я сам привезу к нему доктора. Говорю же, я обо всем позабочусь. Тебе не о чем беспокоиться.

– Ты и пальцем не пошевельнешь, чтобы спасти его. Тебе надо, чтобы он умер. А он там лежит один…

Дональд развернул ее и заставил идти в другом направлении, в сторону от Секл Сити, – цепкие руки держали ее плечи, как в тисках. Корри разрыдалась от отчаяния. Да, это была истерика. Дональд прав. Но она пережила такой кошмар! А Эвери ждет ее, надеется.

– Дональд, пожалуйста, отпусти. Мне нужно добраться до Секла, там доктор Кунинг. Я должна привезти его к Эвери.

– Корри, успокойся. Среди моих людей есть очень хороший врач. Хирург. Доктор Санти при необходимости может сделать даже операцию. Я сразу же отправлю его к Эвери, он сделает все, что нужно. И потом, это будет быстрее, чем идти в город. Тут ведь совсем близко.

Они вошли в перелесок и пошли по тропе, разъезженной санными полозьями.

– Неужели ты действительно можешь думать, что я не окажу тебе помощи, Корделия Стюарт?

Его голос был мягок, ласков, спокоен. При этом Дональд достаточно крепко держал ее за талию и под локоть. Корри тихо плакала и покорно шла туда, куда он вел.

– Я не хочу идти с тобой. Я уже давно не Корделия Стюарт, а Корделия Курран. Эвери – мой муж.

– Да, конечно.

– Я не хочу, чтобы твой доктор лечил Эвери. Я хочу, чтобы это был доктор Кунинг из Секла.

– Тебе надо как следует отдохнуть, и я об этом позабочусь. Тебе необходимы тишина и покой. А то нервы у тебя совсем развинтились.

Край жестяной кружки разжал ее стиснутые зубы. Ей пришлось сделать глоток, чтобы не захлебнуться. Жидкость обожгла гортань, во рту остался странный горьковатый привкус. Корри закашлялась, ее чуть не стошнило.

– Давай пей, Корри. Это поможет тебе успокоиться. Видит Бог, тебе это необходимо после всего, что ты пережила. Это, наверное, были те самые грабители, по поводу которых устраивалась старательская сходка. Разве ты не видела объявления на дверях трактира? Говорят, они промышляют как раз в этих краях.

– Это были не грабители!

– Пей, я позабочусь о тебе, Корри. Все будет в порядке. Они находились в маленьком домике – темном, жарко натопленном, пропитанном запахом дыма, хвои, человеческого жилья. Пожалуй, слишком он скромен и неуютен для апартаментов Дональда Ирля.

Корри была совсем измождена, подавлена перенесенным шоком и поэтому могла оказывать Дональду только словесное сопротивление. Она взглянула на двоих мужчин, входящих в комнату. Один из них, очевидно, доктор Санти, был высоким и неуклюжим, с длинными руками и ногами и нечесаными волосами. Другой, которого звали Арти, был коренастым, большеротым, с рябым лицом.

Дональд говорил с ней, как с маленьким, неразумным ребенком, – терпеливо, но настойчиво.

– Ну конечно, это были грабители. Кто же еще? Но ты не волнуйся. Я пошлю к Эвери своих друзей, они привезут его сюда. У них хорошая, быстрая упряжка. Глазом не успеешь моргнуть, они уже будут здесь.

Дональд снова поднес к ее губам кружку.

– Выпей еще. Это самогон местного изготовления, он очень крепкий и поможет тебе заснуть. К тому же это прекрасное средство против простуды, по себе знаю. Здесь это лекарство принимают не только мужчины, но и женщины.

– Я не хочу ничего пить. И спать не хочу. Я хочу…

Прежде чем она успела закончить начатую фразу, Дональд запрокинул ей голову и насильно влил в рот самогон, так что Корри закашлялась, и на глазах у нее выступили слезы.

Жидкость имела сильный, резкий запах. Корри почувствовала неудержимый позыв к рвоте, но сдержалась. Оглядевшись внимательнее вокруг себя, она поняла, что находится в самой обычной юконской хижине, сложенной из толстых бревен. Два окна, затянутых промасленной материей, покрывала причудливая наледь. При том, что на улице ярко светило солнце, в комнате был полумрак. На маленьком столике горели две свечи.

Корри пристально разглядывала развешенную на стенах одежду в поисках двух шарфов: горчичного и черного. Но безуспешно. Неужели она ошибается? Может, она напрасно обвиняет Дональда? Мысли путались в ее отяжелевшей голове. Сознание было затуманено и расплывчато. Комната кружилась перед глазами, качалась то вправо, то влево. Дональд участливо наклонился к ней.

– Тебе плохо? Или клонит в сон? В любом случае тебе лучше прилечь. На той кровати тебе будет удобно. Она, правда, деревянная, но с толстым матрасом и застелена мягким одеялом.

Корри почувствовала, как ее подняли на руки и куда-то понесли. Она силилась открыть глаза, но веки как будто налились свинцом и стали неподъемными. Почему вдруг стало так темно? Почему так сильно кружится голова?

Голос Дональда рокотал где-то вдали.

– Ну вот. Здесь ты сможешь спокойно заснуть.

– Нет… я не хочу. Что ты подсыпал мне… в виски?

– Подсыпал? Ничего особенного. Немного опия, вот и все. Это снотворное, тебе сейчас необходимо расслабиться и поспать. Сон – лучшее средство против истерии. Нельзя же, в конце концов, непрестанно плакать и выкрикивать какие-то дикие вещи…