Не успела завязать пояс на халате, как дверь кабинета резко открылась, чуть не слетев с петель.

— Ах, ты шлюха! — Ваган Ашотович словно торнадо нёсся на меня, от страха подскочила с кушетки и тут же упала. Лицо обожгло чётким ударом по лицу, из глаз брызнули слёзы. Он смотрел на меня взбешенными глазами, ноздри раздуты от ярости, как у быка на корриде.

Падая, задела металлическую этажерку с инвентарём рукой, раздался оглушительный грохот. Почувствовала резкую боль в руке, подняла её увидев, огромный порез и льющаяся на пол кровь. Наверное, напоролась на что-то стеклянное.

Хотела отползти, но он схватил меня за волосы. В такие моменты веришь, что хуже уже быть не может, но он просто тянул за волосы, причиняя невыносимую боль, вынуждая меня ползти, оставляя кровавый след.

— Шлюха. Обмануть меня вздумали с этой старой кошелкой, да я завтра ваш детдом с землёй сровняю.

— Я ничего не понимаю! — плачу, зажимая рану на руке, кровь никак не останавливается.

— Ты не девственница! — орёт так, что уши закладывает. — Грязная шлюха, твоё место в притоне, туда и отправишься. А сосунка твоего разберут по частям, — пинает со всей силы меня в живот.

— Нет... Нет, это ошибка. Этого не может быть, я ни с кем... никогда!

— Тебя врач осмотрел, ошибки быть не может. Тварь! — хватает меня за шею, к полу придавливает, до боли в затылке ударяет. Вырываюсь, кричу, царапаю его руки, с которых уже кровь капает. Спастись пытаюсь, делая только хуже.

Душит так, что задыхаюсь.

Ещё немного и умру, но всё равно смотрю в его глаза, потемневшие от прилива злости. Горло сдавливает, дышать совсем не чем. В глазах темнеет, опускаю руки и закрываю глаза, перестаю сопротивляться. Проваливаюсь в пустоту.

***

Прихожу в себя от сильного удара об землю. Чувствую болезненный толчок в спину, качусь вниз, царапая кожу о сухую траву. Падаю, ударяясь головой о что-то твердое. Слышу рёв мотора и визг колёс. Машина срывается с места и уезжает.

Голова и горло болят нещадно, но всё равно заставляю себя подняться и немного осмотреться. Я в какой-то канаве заросшей травой, кое-где даже стоит вода. Рядом лес. Разминаю затекшее тело, ощупываю лицо. Губа и бровь рассечены, под одним глазом большой отёк, наверняка уже синяк. Умываю лицо из лужи, смывая запекшуюся кровь. Сколько я была в отключке?

Я в одном нижнем белье, которое испачкано кровью. Иду босая по колючей траве, как вдруг ногу простреливает боль. Адская. Многогранная. Опускаю взгляд, поднимаю ногу, насколько это возможно в моём состоянии. Чёрт, осколки. Разбитая бутылка. Сглатываю, прикрывая глаза. Нужно просто успокоиться, иначе мне не выбраться. Надо идти вперёд, это лучше, чем сидеть и ждать смерти.

Если я не спасу себя сама, ничего не спасет. Ждать помощи не от кого.

Звук приближающейся машины заставляет меня очнуться от мыслей. А если они решили вернуться... Если передумали меня здесь оставлять...

Из последних сил бегу в лес, прячусь за первым попавшимся деревом. Стопа очень сильно болит.

Пожалуйста, пожалуйста...

Застываю от страха, с которым не могу совладать. Не могу.

Машина остановилась напротив леса, хлопает водительская дверь. Я напрягаюсь. Из салона вышел высокий мужчина, закурил сигарету. Он просто стоял, смотрел по сторонам и курил. Может он ищет меня?...

Раздался звук телефона.

— Да! Палыч, ты куда меня отправил, я кажется заблудился. Здесь связь через раз ловит, навигатор сбился с пути. Отлить остановился у леса. Конечно, два часа в дороге, спина затекла. Короче, высылай мне чёткие координаты этой деревни. Всё отбой, — парень выкинул сигарету и спустился вниз в канаву, пошёл в сторону леса.

Боже... это единственный шанс на спасение, из последних сил поднялась на ноги, сделала несколько шагов и рухнула, зацепившись за ветки поваленного дерева.

— Помогите, — крикнула. — Помогите, — добавила, шепча и погрузилась в темноту...

— Лыков, надо в одну деревню смотаться, там погибшая жила. Её тётка воспитывала, родителей рано не стало. Надо с ней пообщаться, с соседями, подругами. Составить так сказать, её портрет. С кем дружила, о чём мечтала, зачем в город подалась, — начальник с утра озадачил.

— Кофе попью и выезжаю, — щёлкнул чайником. — Соколов со мной?

— Нет, он в общагу поедет, где она комнату снимала. Мне тоже плесни, — показал на свою пустую кружку.

Вчера нашли ещё одну девушку, изнасилована, сильно избита, а потом задушена. Это уже третий труп с одинаковым почерком убийства. В отделе склонны думать, что в городе появился маньяк. Только не понятно по каким категориям он выбирает жертв, девушки между собой нигде не пересекались, внешних сходств нет. Это пока загадка номер один.

Именно ради этого дела, меня направили сюда в командировку. Одного сотрудника недавно ранили при задержании преступника, он выбыл на долго. Отдел не справлялся. Сверху требуют подвижки по делу, а у них тишина. Вот меня и дёрнули. Я в органах недавно, но успел зарекомендовать себя, как хороший опер.

Узнав, какое дело мне предстоит расследовать, словно вернулся в прошлое. Всё внутри всколыхнулось... изнасилование, избиение, удушение. Тогда не смог её защитить, в чём себя до сих пор виню. Это дело будет для меня, делом чести. Я приложу все усилия, чтоб найти этого урода и засадить за решетку на долго. Может тогда, на душе станет немного легче... Может прекратятся кошмары, перестану видеть её растерзанное и окровавленное тело, со стеклянными и безжизненными глазами.

***

— Ребята, — в кабинет вломился Усманов, — по делу новые данные, — кинул папку на стол. — Всё-таки удалось понять, что их связывает. Вспомните, у первой жертвы в руке был зажат обрывок бумажной салфетки, с надписью: "ОК". Вторая, была задушена поясом от льняного халата. У третьей, вчерашней жертвы, в сумочке были обнаружены стики сахара и перца, с логотипом одного ночного клуба. Отгадайте какого?... — посмотрел на нас восторженно.

— Рок ночи, — сказали в один голос.

К этому стриптиз клубу у органов давно много вопросов. Владельцем является, некий дед, живущий в доме престарелых, болеющий четвертой стадией рака, но управляет там всем чиновник Хасанов Ваган Ашотович, в своих кругах его называют — Хасан. Ещё тот мерзкий тип, зажиревший в министерском кресле. Клуб, в этом городе считается самым пафосным и развратным. Стриптиз, массаж, хочешь девочку, хочешь мальчика, всё без проблем организуют. Говорят, что там проводят нелегальные аукционы по продаже несовершеннолетних девственниц. Органы периодически проводятся рейды, торчков обдолбанных пачками отлавливают. Там и хранение, и распространение, проституция, полный фарш. Наш отдел неоднократно порывался закрыть клуб, взять в оборот Хасана, но сверху дело приостанавливают, а клуб до сих пор функционирует.

— Точно! — довольно крикнул, ткнув в нас указательным пальцем. — Ну, что шеф, какие будут указания, — посмотрел на Палыча. — Может надо наведаться туда, осмотреться, почву прощупать, поговорить с барменом, персоналом. Под прикрытием разумеется, — Усманов толковый парень, в отделе работает сразу после окончания юридического. Есть у него чуйка на такие дела, он как, охотничий пёс, если нападёт на след, не успокоится пока не распутает весь клубок. Благодаря его заслугам и трудолюбию, в отделе практически нет висяков.

— Так, Володя, ты давай, как планировали в Харино, Соколов в общагу, а нам с Рамилем предстоит культурно провести вечер.

— Я бы мог один. Зачем мне сопровождение, — бурчит Рамиль.

— Приказ начальства не обсуждается. Знаю я тебя самостоятельного, опять во что-нибудь вляпаешься. Здесь надо действовать деликатнее, может сейчас у нас получится прищучить этого перекормленного борова, — бросает с отвращением.

Палыч — мужик хороший, давно дослужился до пенсии, но уходить не торопится. Он по-настоящему предан своей работе, всегда полностью и со всей отдачей посвящает себя новому делу. Готов жертвовать своим временем, энергией и ресурсами, чтобы достичь своих результатов. С женой развелся, так как та не выдержала постоянные отлучки, все выходные и праздники на работе, не считая будней.