Вместо этого мы едем в морг... Еду с одной целью, убедиться, что это не он... Для себя уже решила. Вернее себя так настроила, что там не он... Просто похожий ребёнок по описанию, и всё. Только посмотрю и домой. А завтра уговорю Вову съездить со мной в полицию, чтоб узнать все подробности дела. Может пошумлю немного. Я не сильно это умею, но придётся. Иначе из не расшевелить.

Подъезжаем к городской больнице, при которой находится морг. Это двухэтажное, отдельно стоящее здание, в сторону которого, мы сейчас идём. Мы поднялись на небольшое крыльцо и зашли внутрь. Сразу почувствовала прохладу, здесь не теплее, чем на улице. Зябко поёжилась, чувствуя, что начинаю мелко дрожать от холода. Очень жуткое и страшное место.

Вова кротко постучал в единственную дверь, приоткрыв её.

— Здравствуйте, нам звонили и просили подъехать, — к нам вышел патологоанатом. Высокий мужчина с нездорово бледной, зеленоватой кожей и поразительно неподвижным лицом без всякого выражение.

— Здравствуйте, вы Лыков Владимир Борисович? — и, получив сухой кивок, с тяжелым вздохом повел на к столу. — Кем вы ему приходитесь?

— Я... сестра, — отозвалась с секундным промедление.

Нас подвели к высокому металлическому столу, где под белой простыней лежало тело.

— Предупреждаю, лицо очень сильно обезображенно, практически мясо... — многозначительно протянул врач. — Обмороки и истерики не желательны, — весьма ядовито прибавил он.

— Открывайте, — вцепилась в руку Вовы, боясь её отпустить.

Патологоанатом откинул простыню. Какое-то время неотрывно смотрела на тело на железном столе, будто остолбенев и онемев. Это было ужасное зрелище. Всё тело в ссадинах, не говоря о лице. Кровоподтёки, царапины, синяки. Его будто толпой пинали? Не понимаю, как до сих пор нахожусь в сознании. Меня начинает трясти, когда замечаю в правом боку шрам от аппендицита. Максиму в шесть вырезали аппендикс. Боже нет!... Нет, это не может быть он...

— Ну, что? — осведомился врач. — Он, не он? Или так и будете любоваться? — сухо отозвался мужчина.

— Насть, — Вова сжал сильнее мою руку, посмотрев на меня. На мгновение утратила самообладание, не в силах что-либо сказать. Патологоанатом пожал плечами и вновь накрыл труп.

— Я не знаю. Здесь же не понятно, лица не видно. Шрам так-к-ой был, — запинаюсь на полуслове. — Но я не уверена. Что с ним произошло?

— Не уверена, что был шрам? — недоверчиво уточняет. — Упал с моста. — Мужчина подошёл к своему столу и достал из тумбочки полиэтиленовый зип-пакет. — Может это вам поможет. Эти вещи были на нём, — открыл бегунок и высыпал вещи на стол.

Смотрю, как на стол падает любимая футболка Максима, с принтом "футбольный мяч", серое спортивное трико и чёрные кроссовки с жёлтыми ставками. Все вещи очень грязные, перепачканные в крови. Но это вещи Максима... В этом уверена больше, чем в себе.

— Нет! — всё что могу выкрикнуть. Чувствую внезапную слабость, потемнение в глазах. Накатывает тошнота, головокружение и звон в ушах. Обмякаю в руках Вовы и закрываю глаза.

Настя падает в обморок, когда видит вещи. По её реакции, понятно, что одежда Максима. П...ц неужели, это действительно он. На тело невозможно было смотреть. Просто отбивная. Конечности переломаны, лица вообще нет. Явно, это насильственная смерть. Даже, если Настя опознает в нём брата, дополнительно будем проводить идентификацию по ДНК.

Несу Настю на улицу, хоть и патологоанатом предлагал положить её на стол и привести в чувства. Укладываю на скамейку, стоящую на территории больницы, ей сейчас нужен свежий воздух. Легонько хлопая по щекам.

— Насть, малышка, очнись. Ну, давай, котёнок, — выглядит очень бледно, пульс слабо прощупывается. Без нашатыря я не приведу её в чувства. Беру на руки и несу в больницу, в приёмное отделение. Там всё объясняю. Настю укладывают на кушетку и дают понюхать нашатырного спирта.

Она практически сразу приходит в себя.

— Вова, — ищет меня глазами.

— Насть, я здесь, — подхожу ближе и присаживаюсь на край лежака.

— Надо вернуться. Я вспомнила. В пять лет Максим спрыгивал с забора и зацепился за торчавший гвоздь. Он разодрал себе правое бедро, там остался большой шрам. Нужно проверить...

— Хорошо, малышка, я схожу проверю. Только один, — она кидает на меня благодарный взгляд. Ей и самой не хочется ещё раз на это смотреть. Помогаю подняться с кушетки и веду на улицу. — Спасибо большое за помощь.

— Пусть попьёт горячий чай с шоколадкой, — кричит врач. — У неё сильно упало давление.

— Хорошо, спасибо.

Оставил Настю в машине, а сам сбегал буфет.

— Вот, Насть, пей чай, кушай шоколад, — протягиваю пакет со сладостями и картонный стакан с чаем. — А я быстро схожу.

— Только ты внимательно посмотри.

— Малышка, не переживай, мы в любом случае будем заказывать экспертизу ДНК.

Вернулся к зданию морга, только потянул за ручку двери, как она сама открылась. Мне навстречу вылетели двое, мужчина и женщина, лет сорока. Они между собой очень сильно ругались, и не заметив меня, чуть не сбили с ног. Отошёл в сторону, пропуская их, потом сам вошёл.

— Извините, — заглянул опять в дверь, — можно кое-что проверить.

— А это вы? — отметил патологоанатом спокойным тоном. — Что пришли ещё раз посмотреть? Вы случайно не из этих... — крутанул пальцем у виска.

— Оставьте, пожалуйста, свои неуместные шутки при себе, — ещё в первый раз заметил, что врач не трезв, от него явно разило алкоголем. И эти его шуточки... Правильно говорят, что простому человеку юмор медика не понять. — Девушка вспомнила, что у брата был шрам на бедре. Хотелось бы проверить его наличие.

— Вы опоздали, — пожал плечами. — Труп занят...

— Что?!.. — мой мозг был готов взорваться.

— Пацана опознали его опекуны. Собственно с ними вы встретились в дверях, — хотелось сэмоционировать, обрадоваться, но бля... это не то место.

— Давай всё же проверим, чтоб наверняка.

— Да, пожалуйста, — махнул в сторону стола.

Вышел из морга с лёгким сердцем. Это не он... Теперь уже точно. Шрам отсутствует, и это здорово. Поспешил к машине, очень хотелось обрадовать свою девочку.

***

На следующий день, Настя попросила смотаться в полицию, чтоб осведомиться, как идут поиски.

Когда Настя узнала, что труп опознали другие и рубца нет, она плакала всю дорогу, только теперь уже от счастья.

Один вопрос оставался открытый, как у этого пацана оказались шмотки Максима.

Мы сообщили про вещи в полиции, ознакомились, на сколько возможно, с розыскным делом.

После, зашли в мой отдел, поздороваться со своими.

— О, лёгок на помине, — обрадовался Рамиль. — Как раз хотел тебе набрать.

— Здорово, — протянул руку. — А что случилось?

— Днюха у меня случилась. Завтра. Юбилей, между прочим, — гордо поднял голову. Всё засмеялись от его паясничества. — Двигаем ко мне на дачу, баня, шашлыки, танцы-шманцы-обниманцы, — выдал, пританцовывая. Всё как обычно. Будет человек двадцать. Так, что вы голубки, приглашены. В шесть выезжаем, возвращаемся в воскресенье.

— Кто будет?

— Наш отдел, со своими дамами, Тихий, два брата с женами, сестра, кореша с качалки.

— Тихон Корягин? — после того случая с Тихоном продолжил общаться. Он оказался нормальным чуваком. Даже бы сказал, в доску своим. Не думал, что Рамиль с ним тоже скорефанится.

— Так мы с ним оказывается в одной качалке занимаемся. Раньше пересекались, но не контактировали, а последнее время, заобщались. Пару раз даже в клубешник ходили. Нормальный чел.

***

Мы всё же поехали за город, хоть Настя долго сомневалась.

— Даже не знаю, — сказала, когда по дороге домой, спросил её мнение о поездке.

— А что тебя смущает? Там будут все свои... практически. Многих ты уже знаешь.

— Там будет столько людей, не очень люблю шумные компании.

— Я буду всегда рядом. Там никто не кусается, я тебя уверяю.