— Ну, хорошо. Поехали, я не против.

Все собрались на парковке у торгового центра, закупились продуктами, а потом отправились в путь. Ехать около часа. Я ещё ни разу не был у Рамиля на даче, да и, половины присутствующих не знаю. Думаю, по ходу разберёмся.

Народу было много, в основном все наши ровесники и несколько девушек Настиного возраста, может чуть постарше. Один Тихон удивил, приехал с девушкой и с сестрой, Эллой. Ей насколько помню, только семнадцать.

— Тихий, щас к девяти вечера все напьются, — начал Рамиль, когда увидел Эллу, стоявшую, прижавшись к нему и оглядывающую всех испуганным взглядом, — тут такой расколбас начнётся. Сестрёнке не рано на такое смотреть?

— Рам, да знаю я, — ответил Тихон, почесав затылок. — Не мог я её одну дома оставить. Мать к бате в колонию уехала, я как, видишь, за няньку.

— Мне нянька не нужна. Между прочим, мне уже восемнадцать, — фыркнула Элла, надув губы.

— Ага, исполнилось, неделю назад.

— Покажите мне мою комнату, там буду сидеть. Мне с вами старпёрами, — повернулась к брату, оказывая язык, — вообще не интересно. Лучше сериал посмотрю.

— Я тебе сейчас, таких старпёров покажу. Мелкая засранка, — Элла визжа и смеясь побежала в дом. Тихон помчался за ней. Его девушка, так и осталась стояла одна у машины, пока к ней не подошёл Рамиль. Они о чём-то, недолго болтали, потом она взяла его под руку и последовала в дом.

— Вов, а может мне тоже с Эллой в комнате посидеть?

— Насть, чё ты придумала? Нам ещё в баньку идти, париться, — многозначительно улыбнулся. — Любишь париться?

— О нет, — замахала руками, — дома, всегда ходила самая последняя, чтоб жар спал.

— Сегодня придётся немного потерпеть и попотеть, я тебя там отпарю... — подошёл ближе и шепнул на ухо, — отжарю...

— Фууу, Лыков, как пошло, — наш разговор услышал Соколов. Конечно, он не упустит возможность отпустить посмеяться.

— За себя переживай, тебе ещё Крис уламывать на баню, — отплатил, тем же.

Позже, когда продукты были разобраны. Мужская половина ушла на улицу жарить мясо и топить баню, а женская, осталась накрывать на стол.

— Мужики, баня готова. Берите пиво и айда париться, — Артур схватил блок пива и понёс в баню.

— Арт, — позвал его, — давай я с Настей сначала схожу. Она не любит жару. Если мы всей толпой туда заберёмся, проветриться только к ночи.

— Добро. Сын родится, позовёшь в крёстные, — хлопнул по плечу, заржав.

— Да, пошёл ты, — хохотнул в ответ.

Лежу голая на широком полке. Тело от жары покрылось бусинками пота. В парилке не сильно жарко, только поэтому согласилась сюда пойти. Пахнет вениками и какими-то травками.

Как зашли в баню, Вова сразу обхватил меня ладонями за талию, вжимая в себя. Его горячая грудь прижимались ко мне сзади, а о попу тёрлась внушительная эрекция. Ох, он явно сюда не париться пришёл...

Сорвал с меня всю одежду, долго целовал, ненасытно, терзая нежные губы, трогая, то грудь, то попу. Потом сам разделся и отнёс в парную, уложил на полок, а сам запарил веник и налил тазик воды.

Теперь лежу перед своим мужчиной максимально раскрытой. Вова ласкает и мнёт грудь, вбирая соски в рот по очереди. Покусывая их, от чего по всему телу проносятся миллионы мурашек, а сознание затуманивается. Спустился ниже, начал скользить по промежности, задевая клитор. От удовольствия, аж пальчики на ногах поджались. Начала водить бедрами, действуя на инстинктах. Сама потянулась к его губам, начав ласкать их языком, запуская пальчики в густые волосы, слегка оттягивая. Теряюсь в приятных ощущениях, от которых всё больше и больше хочется стонать. Стонать и просить, чтоб не останавливался...

— Малышка моя... какая же у тебя мокрая киска... — от его слов, ещё больше намокла. Тормоза сорвало окончательно.

Всё моё нутро откликалось на эти волшебные ласки, а из груди вырвался стон. Я даже забыла о том, что нас могут услышать на улице. Вова проник пальцами в истекающее соками лоно, принялся неспешно ими двигать. Член давно стоял и был готов к бою, покачиваясь из стороны в сторону, словно маятник. Он пересел на лавку, перетянув меня к себе на колени.

— Насть, иди ко мне. Приподнимись... — помог приподняться и опереться ногами о скамью. — Опускайся... — взяла член в руку. Ооох, какой он твёрдый. Большим пальцем провела по нему несколько раз, размазывая выступающую смазку по головке, а потом приставила к влажному и скользкому входу, начала медленно опускаться на член, насаживаясь до основания.

Мы одновременно громко застонала. Вова начал целовать шею, а я — двигаться, постепенно наращивая темп и привыкая к размеру. Голова кружилась, в висках отдавалось биение сердца, как после усиленной тренировки.

— Двигайся котёнок, давай... — попросил на выдохе и накинулся на мой рот. Сосёт, лижет, трахает. Глубоко, сладко и напористо. Отвечаю самозабвенно, захлебываясь от страсти.

Впиваюсь ногтями в плечи, двигаюсь, как он просит, создавая амплитуду движения. Такая поза даёт возможность добиться максимальной чувствительности и самого глубокого проникновения. Член внутри меня растягивает, входя на всю длину, задевая какие-то точки, в ответ вызывая дрожь и эйфорию. Продолжаю двигаться, наслаждаюсь, прикрыв глаза, несмотря на то, что ноги немного затекли.

Словно почувствовав, Вова снял меня с члена. Встала у стены, качнувшись в сторону, он не дол мне упасть, придержав за плечи. Потом открыл дверь парной.

— Что-то жарковато становится. Наверное дров в печку подкинули, — в открытую дверь потянуло свежий и прохладный воздух, дышать стало легче.

— Может пойдём, там все наверное заждались, — тихо уточняю. — Мы могли бы продолжить вечером, когда ляжем спать. Иначе здесь получу не только оргазм, но тепловой удар и остановку сердца.

— И вечером тоже, — лёгким смехом признаётся, потом манит меня пальцем, разворачивает спиной. Встаю коленями на нижнюю полку, практически ложась грудью на верхнюю. Вова подошёл сзади, провёл по половым губам головкой и вошёл одним ловким движением, до самого основания. От неожиданности вцепилась руками в деревянные доски, издав громкий стон.

Дальше началось, настоящее откровенное, ничем не прикрытое порно. Ствол входил, как поршень. Вова без остановки вколачивался в нежную плоть. Шлёпал по ягодицам пропаренный веником, оставляя на бледной коже алые разводы.

— Вова... А-а-а-а... Вова, не могу больше! — всё его действия, похлестывания веником, глубокое проникновение, подводило меня к точке невозврата, где оргазм был не неизбежен. Мне даже не пришлось стимулировать себя, лаская клитор. Экстаз обрушился, заставляя умирать от удовольствия. Начала кончать, сокращаясь мышцами влагалища. Крик вырвался сам собой. Я кричала, дрожала, а Вова сильнее вцепившись в мои бедра, начал врезаться быстрее и глубже. Потом замер и начал кончать. Я чувствовала, как меня до отказа наполняет густой и теплой спермой, которая толчками вырывалась наружу, сбегая по беёдрам. Вова медленно вышел, потом собрал своё семя, начав вытирать в промежность.

— Ты как? — меня продолжало трясти, всё тело содрогалась, плечи подрагивают. Села на лавку, а потом вообще прилегла. Вова возвышался надо мной, во всём своём великолепии. Кубики пресса, широки раскаченные плечи и ещё не опавший половой орган.

— Сложно сказать, — тяжело вздохнула. — Сердце сейчас выскочит из груди. И ещё Вов, ты не надел защиту.

— Упс... Не надел. Вообще про неё забыл, — ответил задумавшись. — А у меня даже с собой нет. Не переживай, щас помоешься тщательно, и всё будет нормально.

Не знаю, сколько мы в целом проторчали в бане. Мы долго мылись, Вова парился, зацепляя меня веников, будто случайно. Когда вышли, мясо уже было готово, все сидели за столом в доме и поздравляли юбиляра. Мы ко всем присоединились. Есть хотелось безумно. Всё силы были потрачены на баню.

Села рядом с Эллой. Конечно же она не осталась в комнате. Через десять минут мы уже во всю болтали. Очень интересная в общении и в целом бойкая девчонка. Она сидела и не сводила глаз со своего брата и его девушки. Та ещё особа. Высокая, с длинными ногами. Приехала на дачу в коротком, я бы сказала, мини платье. Явно предназначенное не для этого места. Блондинка. Ухоженная, но на лицо выглядела даже старше сестры Рамиля, которой уже тридцать пять. Губы накаченные, накрашенные ярко красной помадой, которую она периодически поправляла, заглядывая в рядом лежащее зеркальце. Ресницы, как у куклы, тоже не свои. Взгляд, какой-то холодный, которым она в отместку одаривает Эллу. Они явно что-то не поделили. Смех такой бесячий, больше ржач кобылы напоминает. Смеётся, над всем, что бы не сказал Тихон. Оказалось, что это раздражало, не только меня. На неё начали косо подглядывать люди, сидящие за столом.