То, через что им прошлось пройти — просто ужасно. И, даже найдя спасение в лице охотника, они все равно были обречены скрываться. Ни нормальной жизни, ни душевного спокойствия. О каком спокойствии может идти речь, когда на тебе подобных открыта охота?

Раньше я одобряла политику Мирам, пусть и не до конца её понимала. Например, мне было неясно, чем таким опасны летуны? Зачем уничтожать абсолютно всю нечисть? Есть довольно безобидные виды.

Теперь же мое мнение изменилось. Я увидела то, чего не могла раньше, прозрела. Падшие тоже имеют чувства, живое бьющееся сердце, у них есть все, что есть у простых людей. Так почему они не заслужили и шанса? Не заслужили даже справедливого суда.

— Потом нас нашел Йорн. Все в том же погребе. Я сразу понял: он пришел нас убить. Но не смог. Не знаю, что его впечатлило: наш вид, трупы в деревне или же что-то еще. Но мы живы благодаря ему. И я всегда буду это помнить. Всегда. Нам не возвратить этот долг.

— Вы многим ему обязаны. Спасибо за то, что рассказал.

Шон угрюмо кивнул, закрыл глаза.

Я поежилась и задумчиво посмотрела на его лысую макушку, на сильные руки, напоминающие медвежьи лапы, что бережно обнимали Люсию. И отвернулась.

Не в силах успокоить ребят, я могла лишь верить и молиться, чтобы волей Первого мы избежали худшего.

Не сказать, что я верила в существование Первого. Вернее, я не верила в его божественное происхождение. Это лишь то, что люди Мирам сами себе придумали, записали в книгах по истории, а затем решили за всех, что такова истина. Люди не спорили. Людям все равно, во что верить. Одни Боги сменяют других. Такова правда, я не сомневалась.

Матушка, не смотря на переезд, оставила в сердце Богов Севера. В отличие от маленькой меня, она не смогла найти в душе места для Первого. Потому что там уже были другие имена: Богиня горных вершин Вилла, Богиня охоты Сверена, Бог справедливости Крик… те, кого я давно забыла, кто не помог ни мне сейчас, ни моему отцу тогда. Они оставили его умирать посреди ночной улицы. А я оставила их.

Богов не существует, зато свирепые исчадия Грани очень даже реальны. Мне довелось их увидеть и почувствовать.

Как выяснилось, учение Первого обманчиво. Оно велит уничтожать любую нечисть, потому что они — сама тьма. Вот только в каждом есть тьма. И в каждом есть свет. В Джо, во мне, во всех этих детях. И причина тому не только проклятая сила Грани. Такова людская природа. Люди жестоки, но вместе с тем они продолжают видеть свет даже в самые сумрачные времена. Как я увидела свет в Джо, как увидела тьму в себе. И речь вовсе не об исчадии, покусившемся на мою душу и жизнь.

Однако сейчас… сейчас я не вижу света. Не вижу надежды. Она угасает. Полыхает пока слабым огоньком внутри. Но стоит подуть слабому ветерку — фитиль потухнет.

И придет Тьма. Не та, что существует в каждом наравне со светом. Древнее чудище, которое жаждет получить шанс прорваться в наш мир.

Она придет. За мной. За ними. За всеми нами.

***

Я проснулась от движения Джо. Он пошевелился, вынимая из-под моей головы затекшую руку. Тряхнул несколько раз кистью, сбрасывая онемение, и встретился со мной глазами.

— Доброго утра, красотка, — фыркнул он, изображая веселье. Но я не поверила. С каждым проведенным вместе часом мне все легче удавалось отличать притворство от его истинного настроения.

Джо выглядел нездорово. От голода мы едва могли стоять на ногах. К счастью, пищу все же приносили во избежание преждевременной смерти пленников, вот только куска хлеба в сутки юным организмам не хватало. Меня не переставало тошнить, но я упорно отказывалась от порции парня, любезно предлагаемой всякий раз, как о прутья стучал узкий поднос.

— Поспи еще, — попросила я. — Ты же глаз не сомкнул.

Он упрямо мотнул головой.

Я глядела на него снизу, все еще лежа на коленях. Смотрела на волосы, прилипшие к высокому лбу, как черные прядки закрыли брови и глаза. Мне хотелось их коснуться, зачесать назад, к затылку. Но я удержалась.

Сколько не вспоминала, не могла понять, зачем он оттолкнул Тилиона. Они же были друзьями. Близкими друзьями. Или я ошибалась, как ошиблась с его поведением в прошлом.

Меня он пугал, потому что пытался защитить. Может, таким нелепым образом Джо защищает и товарища?

Скорее всего, дело в этом. Однако, сколько не спрашивай, Джо никогда не признается, что заботится о ком-то кроме себя или меня. Даже в нашем случае ему было сложно правильно выразить свои чувства, что говорить о человеке, многим позже вошедшим в его жизнь.

— Никто не придет. Так и знал, ему нельзя верить, — прошипел он едва слышно.

Я коротко зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Он не бросит детей. И ты это знаешь. Так что прекрати, — угрюмо отозвалась и повернулась на бок. Спина от долгого лежания на земле невыносимо болела, мне казалось, что после такого моя поясница непременно отвалится.

Послышался привычный звон доспехов. Стражники не решились нарушить режим. Вжух — вжух, вжух — вжух. Цок. Бам. Бух. Звуки становились громче с приближением охранника.

Я поборола желание зажать ладонями уши.

— Если мы выживем, меня до конца жизни будет раздражать звон металла, — ворчливо пожаловалась я. Джо хмыкнул.

На сей раз распорядок изменился. Не сразу. Сначала охранник, как обычно, замер возле нашей клетки. Но плевка не последовало, как и неразборчивых оскорблений. Он просто стоял и молчал, глядя на нас сквозь прорези в защитном шлеме.

Я напряглась. Поднялась с чужих колен, встряхнулась, прогоняя остатки сна. Джо встал во весь рост и ощерился, готовый обороняться хотя бы словесно.

Шлеп щелкнул креплениями, страж его снял. Мы дружно застонали — от радости или неверия. Не знаю, от чего больше.

На нас смотрел наш охотник. Он вправду пришел, пусть на это и потребовалось больше времени, чем мы думали. Не бросил, не сбежал. Я оказалась права на его счет. Эти дети важны для него. Он искренне желает им помочь и ни за что не бросит на верную смерть, даже если этот подвиг грозит подобной участью ему самому.

— Йорн, — ахнула я, бросаясь к прутьям.

Мужчина обвел присутствующих обеспокоенным взглядом, задержался в дальнем углу, где постанывала в беспамятстве Люсия, нахмурился. Шон завозился и приподнялся на локтях.

— Насколько плохи дела? — сухо спросил охотник, обращаясь ко мне и ко всем одновременно.

Я закусила нижнюю губу. Плохо. Очень плохо. И с каждым часом становилось все хуже.

— Они истощены. Нас почти не кормили, блокаторы поглощают их силу. Люсия… её состояние… Если так пойдет и дальше, скоро её заберет Грань.

Ниволе сжал пальцы на прутьях. Охранная магия сработала мгновенно, опалив его плотные перчатки и кожу под ними. Запахло горелой плотью. Меня замутило, но я не позволила себе отстраниться или зажать нос.

С губ Ниволе сорвалось заклинание, решетка мигнула, поплыла, а затем затрещала и исчезла, будто её тут не было вовсе.

— Скоро здесь будут стражи. И охотники, — прохрипел Джо. Его голос заметно сел, а внешний вид оставлял желать лучшего. — Зачем ты применил магию? Можно было стащить ключ.

Йорн закрыл глаза и шумно выдохнул, словно сдерживался, чтобы не огрызнуться в ответ на претензии. А когда открыл, выглядел собранным и спокойным.

— Наверху отряд, в Ордене сейчас повышенная готовность, туда и муха не пролетит. Да и в чем смысл, если вас все равно придется вытаскивать порталом?

Джо сощурился, но ехидничать не стал. Толи две недели заточения сбили с друга спесь, толи он наконец обрел здравый смысл, осознав, что сейчас — не время для ругани.

— Обычно я могу перенести за раз десять человек.

Его слова насторожили. Обычно? А сегодня что произошло? За подобной фразой, как правило, следует «но». И предчувствие меня не подвело.

— Здесь много сторонних заклинаний. Я не смогу их обойти, если возьму всех. — Он повернулся к нам с Джо. — Могу взять вас и троих детей.

Не думала, что он предпочтет нас им. Возможно, сыграло чувство долга. В конце концов, охотник ощущал за нас ответственность после того, как спас от ритуала. Я до сих пор не до конца понимала тому причину, ведь если бы Йорн не вмешался, он мог бы и дальше скрывать свою сущность. А спросить так и не решилась. Почему-то мне казалось, что он не скажет.