Сила копилась, клокотала вокруг нас, грозясь схлопнуться и раздавить обоих. Я перестал ощущать присутствие магов за барьером. Не осталось ничего, кроме бледного лица напротив, посиневшего, словно от холода, рта Софи и закрытых век с подрагивающими на ветру темными ресницами. Взгляд зацепился за маленькое серебряное колечко, подаренное мною год назад в Празднество Первого. Да только не носила она его. А сегодня надела. Надела, чтобы уже не снять.

Это я виноват! Черт возьми! Я привел к её порогу охотника, а его опередил сотворенный под маской дорогого ей человека. И ведь не распознал, расслабился, не увидел обмана. Не знал о такой способности у себе подобных, хоть и должен был.

Все случившееся — моя бесова вина. Вот только по счетам пришлось платить Софи.

Потянулся вперед, не чувствуя ни рук, ни ног. Они онемели от проходящих по ним магических разрядов. Закусил щеку до крови, закрыл глаза в надежде найти внутри хотя бы толику энергии Грани, маленький огонек, чтобы раздуть его до всепоглощающего пожара. Но там не осталось ни капли. Будто колодец пересох давным-давно, а подземный источник иссяк.

Кроу шагнул в мою сторону, положил ладонь на плечо.

— Не пытайся. Круг перекрыл тебе доступ к Грани. Скоро все закончится, парень. Не обессудь, лично к тебе я не испытываю неприязни. Да и девчонка невиновна в том, кто её отец. Так нужно. Вы продолжите жить во мне.

Красивые слова, вот только грош им цена. Я лучше других знаю, что поглощенные души растворяются в Пожирателе без следа. Попервой слышны их крики, внутренние голоса погибших, а затем наступает могильная тишина.

— Отпусти её, — выплюнул я, скосив на него взгляд. На что мужчина лишь пожал плечами, отстукивая тростью по земле знакомый ему одному ритм.

— Это мои слова, друг мой, — ответил Кроу. От его обращения меня едва не перекосило. — Отпусти её. Любить своего создателя… — Мужское лицо исказилось, привлекательные черты испортились. Злость даровала ему новый облик. Облик чудовища. И, не спорю, он подошел ему куда лучше прежнего. — Это мерзость. Как если бы крыса полюбила крысолова. Или птица охотника. Противоестественно.

Обиднее всего, что он прав. Любить создателя — ненормально. Но я сделал все возможное в попытках отдалиться, держать дистанцию. Сбегал, возвращался, держал в страхе, угрожал, лгал, недоговаривал. Но она все равно осталась рядом со мной. Теперь мне все равно. Теперь я осознаю свои чувства. Боюсь их, однако признаю.

— Мне неважно, что со мной случится. Отпусти девушку! — рычу я, вскидывая голову. Вот только Кроу уже потерял ко мне интерес. Он отмахнулся, прошел чуть вперед и остановился, вглядываясь в перламутровую сеть барьера.

Я заметил, как дрогнули его плечи, идеальная осанка искривилась. Кроу испугался. Но чего? Охотники Ордена не смогут прорваться. Они уже пытались.

Ответ пришел мгновенно. Барьер сплющился, застонал, как стонет умирающая лань со стрелой в окровавленном боку. Вокруг сгустилась знакомая мне не понаслышке сила. Её становилось больше и больше. Та сила, от которой сводит живот, перестает биться сердце и обрывается дыхание. Сила, присущая любому исчадию.

Барьер пошел трещинами, заскрипел, когда несколько теней сразу ударили по нему с разных сторон. Тьма будто жила сами по себе, отдельно от мага её создавшего. Она атаковала снова, снова и снова.

Такая мощь не могла принадлежать магу. Сила, которая существует лишь за Гранью. Запретная сила. Ею обладает лишь нечисть. Но здесь… Уровень превысил все разумные пределы. Я бы так не сумел. Никто мне известный бы так не сумел. Даже Кроу, стоящий совсем рядом. Кроме разве что той женщины на эшафоте. Тогда, на казни, я ощутил лишь слабый отголосок её силы, остатки былого могущества. Я узнал это чувство. Давящее, побуждающее пасть ниц.

Но откуда здесь взяться Падшему?

— Не верю! — закричал Кроу и отступил назад еще дальше от той стороны, где находились охотники. — Этот урод… он мне солгал. Чертов предатель, — прошептал он. А я, нежданно обретший слух, впитывал и запоминал.

Выходит, Пожиратель здесь не один.

Бац. Тьма устремилась к трещине чуть выше моей головы, обрела форму. У неё появились очертания, похожие на звериные, когти и пасть с ощеренными длинными клыками. Она вцепилась в барьер, один из клыков легко вспорол уже пошатнувшуюся материю. И преграда пала. Лопнула, как мыльный пузырь.

Теневое существо оскалилось, рядом с ним приземлилось еще одно — пока бесформенное, но обещающее в скором времени воплотиться в нечто иное.

И я увидел: позади стоял Ниволе. Тот самый охотник, который оказался не охотником вовсе. Сомневаюсь, что Император по доброй воле впустил бы во дворец Падшего. Однако он был здесь. На плечах его мундира лежал снег, суровое лицо отражало отчаянную решимость. Его прямой нос наморщился, светлые волосы налипли на лоб, мешая обзору, а губы двинулись, произнося очередное заклинание.

Насколько я знал, чтение заклинаний не являлось обязательным условием для магии Падших. Но видимо охотник настолько вжился в свою роль, прикрываясь чужой личиной, что об этом позабыл.

Тил чуть поодаль от главы замер. В его распахнутых глазах читались шок, неверие, отрицание. Парень переводил взгляд с Ниволе на меня, не мог поверить в то, что видит. Других двоих из отряда я не знал. Однако они оказались куда решительнее и понятливее моего незадачливого друга. Рыжеволосый увалень достал из ножен меч, на скорую руку набросив на него укрепление, и бросился на того, кому совсем недавно подчинялся.

Конечно! Никакой пощады нечисти. Никаких эмоций. Только устав. И эти двое ему последовали безукоризненно, направив оружие против нового врага.

Но Ниволе зря звался бы главой Ордена, если бы был так прост. Он даже не обернулся, просто поднял руку, согнул пальцы и бравых вояк отбросило метров на тридцать от него. Один приложился головой о дерево и больше не поднялся, другой же, качаясь, встал с рыхлого снега, сплюнул под ноги кровь и бросился на мужчину снова.

На непроницаемом лице бывшего главы охотников не отразилось ни единой эмоции. А то, что он уже бывший… и не только глава, но и член Ордена можно было не сомневаться. За меньшее грозит плаха, а уж за сокрытие сущности нечисти…

Одно мне оставалось непонятным — зачем раскрывать себя? Почему сейчас?

Кроу зашипел сквозь зубы, отступил, словно знал, чуял: ему призванных существ не одолеть. Я и сам это чувствовал. Выпить душу можно лишь из того, у кого она есть. Даже у кровопийц есть. У всех живых и условно живых. Но кто сказал, что твари — живые? Те, кого выдернули из-за Грани — не более, чем эхо прошлого, того, кто когда-то существовал. Порой это слабый морок, порой дурман, а порой нечто, сотканное из остатков израненных там бесов. Того, что от них осталось. Осязаемое, практически реальное. Но не принадлежащее этому миру. Ниволе же стоял слишком далеко, чтобы до него дотянуться. Да и я сомневался, что Пожиратель рискнет подобраться настолько близко.

Я напряг все мышцы в теле, попытался сделать хоть шаг. Получилось. Рванул к Софи, споткнулся, путаясь в собственных ногах, и, перевернувшись во время падения, обнял её прежде, чем упасть на заснеженную землю.

Шар над нашими головами рассеялся, когда Тьма сомкнула на нем клыки. Я почувствовал силу: не всю сразу, понемногу, по чуть-чуть она возвращалась к своему владельцу. Однако её должно было быть куда меньше, ведь я был так истощен в момент ритуала. Что-то шло не так!

Времени анализировать не было.

Софи не дышала. Я не чувствовал биения её сердца. Только запах: въевшийся в кожу и одежду аромат трав остался прежним.

— Верни, — гаркнул Кроу, ухватив меня за волосы. — Верни мне её душу, малец! — Его лицо налилось кровью, пошло красными пятнами.

Я дернулся, но едва ли хватило сил, чтобы вырваться. Мне не достает резерва, чтобы сразиться с ним. Не сколько магического, — Грань всегда щедра к тем, кто к ней обращается, — сколько физического. Чтобы обратиться к чужеродной энергии нужно быть готовым проникнуть сквозь стену в тот мир — чуждый и мертвый. Но сейчас я сомневался, что смогу выбраться из него обратно.