Подсвечники начистили, а вместо дешевых восковых свечей установили магические — с встроенными зачарованными кристаллами. На пустые пыльные полки выложили бочки с вином. От самого входа до лестницы, ведущей на второй этаж, расстелили плешивый, изъеденный молью, ковер. Справа у прилавка потрескивал зажженный камин, внутри полыхали дрова, высекая вверх игривые пламенные искры.

С дальнего плохо освещённого угла мне махнули рукой.

Тил занял самое неприметное место. Неудивительно. Он всегда считал, что охотникам не дозволено развлекаться, когда люд страдает от нападений нечисти. Из-за своего присутствия в таверне сейчас друг несомненно испытывал угрызения совести. Чего у него не отнять, так это излишней одержимости в том, что касалось чужого мнения и правил.

Я проследовал к нему, поморщился, когда разносчица, завидев мое лицо, резко отшатнулась и сменила направление движения. Сел напротив Тила, уложив руки на стол, на его вопросительно-удивленный взгляд пожал плечами.

— Снова ввязался в неприятности? Кто на сей раз? Бандиты?

— Если бы на меня напали бандиты, я бы обратился к страже, — буркнул угрюмо, проследив путь ложки от его тарелки с наваристым супом до раскрытого рта. В желудке заурчало. — Как проходит обучение? Старик Ниволе от тебя еще не избавился?

Парень проглотил похлебку, утер рот тыльной стороной ладони и откинулся на спинку стула, довольно сощурившись от наступившей сытости.

— Не избавился. Начальство не позволило. Мой отец и его золото, — на словах про деньги Тил заметно скривился. Не любил он кичиться обеспеченными родными, и, несмотря на то, что вступил в Орден по велению батюшки, продвинуться по службе желал самостоятельно.

— И что теперь? Удвоенные патрули? — хмыкнул я. — Выглядишь паршиво.

Друг подцепил кусок хлеба, макнул его в бульон и откусил. Прожевал, задумчиво всматриваясь в мое разукрашенное лицо.

— Уж получше, чем ты. Но да, в патрули теперь отправляют чаще. Если честно, не помню, когда в последний раз спал больше трех часов подряд. К счастью, это ненадолго. Ситуация в лесу практически урегулирована.

Я вздернул брови, поразившись. Быстро они.

— А что с нечистью в городе?

Тил громко вздохнул, зачесал волосы с мелкими кудряшками назад и подпер руками челюсть.

— Дурно в городе, — шепотом начал он. — Представь, жертв только больше становится, а поймать убийцу не могут.

— Что же, ты сам не участвуешь?

Парень махнул рукой и фыркнул.

— Помогаю по мелочи. Делом занимается лично Йорн. Поверь, он его изловит. — Вот уж было бы замечательно. Мне точно не хотелось проводить поиски самостоятельно.

— Хоть что-то ясно? — спросил я и затих, ожидая.

К нам подошла довольно крупная румяная девица. Улыбнулась широко, ничуть не смутившись моего внешнего вида.

— Что подать вилеям? — громко заголосила она, подперев округлые бока, очертания которых виднелись даже через плотную ткань платья.

— Одну похлебку с дичью и одну, — глянул быстро на Тила, — нет, две кружки эля.

Мне тут же прилетел удар ногой в лодыжку под столом. Ровно ведь в синяк попал, зараза! Однако виду я не показал, упрямо продолжая растягивать губы в улыбке — толи с привычки, толи из упрямства.

Стоило разносчице удалиться, друг перегнулся через стол, его лицо оказалось напротив моего. Так близко, что стало возможно пересчитать все веснушки, разглядеть синие крупинки в серой радужке его глаз.

— Это Пожиратель душ. Так Ниволе говорит. Представь! — Его голос завибрировал от напряжения. — Сотворенный в столице! Такого пятьдесят лет не происходило после последней Чистки. И вот опять.

Последняя Чистка случилась чуть более полувека назад. Тогда Орден, заручившись поддержкой избранного Первым, изничтожил всю нечисть на территории государства. Однако же достоверно неизвестно, правда ли то была воля Первого. Мне вот с трудом верилось. А существовал ли вообще этот самый Первый? Люди возвели его на один пьедестал с богами Севера, но оттого Первый охотник не обрел бессмертие или божественные силы.

— Брешешь, — как можно более расслабленно фыркнул я, пытаясь не выдать того, что это мне и так известно.

Тил эмоционально стукнул кулаками по столу так сильно, что на нас обернулись ближайшие посетители. Я закатил глаза. Друг тут же стушевался и поумерил пыл.

— Клянусь! Чем захочешь! Он действительно здесь. И скоро на площади состоится еще одна казнь! — Парень так радостно говорил о казни, так её ждал, хотя я прекрасно помнил, как его чуть не вывернуло прямо на эшафоте в прошлый раз.

— Тебя же там почти стошнило. Вот была бы умора.

— Ой, заткнись, — отмахнулся он, будто бы не заметив издевки. — Ты бы не гулял пока по ночам. И девицу свою из лавки предупредил. Опасно в одиночку.

Бодро застучали каблучки, возле меня опустилась ароматно пахнущая похлебка и кружка.

— Конечно. — Кивнул согласно, припомнив свернувшуюся на моей кровати Софи. Она уснула лишь к утру, не проспала даже до обеда, подскочила от дверного стука и бросилась встречать клиента. Мы больше не поднимали болезненных тем, предпочтя сделать вид, будто все нормально.

— Между вами что-то произошло, — вдруг сказал Тил и отстранился.

Я аж поперхнулся горячим супом, забрызгав столешницу под взглядом улыбчивой работницы таверны. Девушка поджала губы и, развернувшись, упорхнула прочь.

— Теперь я уверен, — добавил друг и прищелкнул пальцами.

Что же все заделались в провидцы? Сначала Шу, теперь Тил.

— Нет. С чего ты взял?

— С того, что видел её пару часов назад. Заходил к вам за настойкой от мигрени. Растрепанная. Сонная. С отсутствующим взглядом. И пятно под покосившимся платком на шее. Вряд ли она обзавелась женихом с нашей прошлой встречи, ты бы рассказал. Рад за вас. Все думал, когда до неё доберешься. Работаете под одной крышей и ничего. А ты ведь ни одной юбки не пропускаешь!

Хотел бы объяснить, почему прослыл дамским угодником, что за видимостью любовных приключений почти всегда иное лежит. Но смолчал. Потому что Тил не поймет и не примет. В Мирам нечисть не признавали частью общества и вряд ли в скором времени это изменится. Единственным исключением до сих пор оставался остров Сегрия, где проживали сирены. Однако с ними считались лишь по причине многочисленности, сплоченности и силы. Никому не нужна новая война. Водные закрывали глаза на гонения, а Император взамен не трогал их.

— Ничего серьезного, — буркнул я и зачерпнул полную ложку супа. Похлебка растеклась во рту, радуя мясным жирным вкусом.

— Конечно, — фыркнул Тил, видимо, не поверив.

Я тоже себе не верил. Софи — та, от кого я пытался сбежать. Испугался. Не только за её жизнь. Боялся чувств, зародившихся еще тогда, когда мы были детьми. Рожденный сотворенный не понимает, что ощущает, не знает и не всегда желает разбираться. Вот и я не пожелал. Решил, что исчезнуть проще. Проще так, чем в один миг понять, что больше не нужен создателю. Страх быть уничтоженным ею самолично настолько разросся со временем, что я предпочел испариться из её жизни до того, как она осознает, что более не нуждается в выдуманном друге. Ведь зачем ей нечисть, когда рядом столько живых людей? Настоящих.

И тем не менее вот он я. Снова подле нее.

Судьба — та еще хитрая дрянь.

— Ты же знаешь вею Шу? — прервал молчание Тил.

Я коротко кивнул.

— Она оказалась наполовину нечистью. Сирена, представляешь?!

— Сирена? — Не припомню, чтобы Керри использовала на мне подобные уловки. Что там, я знать не знал о её смешанной крови. Не то чтобы смесков совсем не встречалось, однако все они предпочитали скрывать свое происхождение. По крайней мере в Мирам.

— Днем состоялся суд. Она убила приезжую женщину: заворожила песней и заставила выпрыгнуть из окна. Принято решение сослать её в Хори. Жертва оказалась её теткой. И приговор должны исполнить власть имущие на её родине. — Ни капли не похоже на вею Шу. Эта коварная женщина не любила пачкать собственные руки. Так с чего бы ей допускать подобную оплошность? Неужели её ненависть к тетке была настолько велика, что чувства победили разум? — Нет! Ты представляешь? Жила среди нас столько лет! Прикидывалась человеком! Никто знать не знал… — Тил замотал головой так отчаянно, словно не мог в это поверить. — Не понимаю, Джо, — захмелевшим голосом протянул он. Щеки его окрасились розовым румянцем. — Зачем этому миру нечисть? Столько человек гибнет от их рук. А мы не можем всех спасти. — Он громко вздохнул, вновь отпил из кружки и отставил уже пустую к краю стола. — Вот бы они все сдохли! — в сердцах вскрикнул он.